Наперегонки со смертью - Дмитрий Старицкий

В дверях Розу переняли остальные налётчики и усадили на корточки у борта автобуса ближе к заднему колесу. И ещё один патрульный взял её на прицел винтовки.

Потом та же манипуляция по очереди была проведена по очереди с Сажи, Анфисой, Галей, Наташей, Ингеборге и Альфиёй.

Девчонки, пребывая в ступоре, вели себя просто как зомби. Никакого сопротивления не оказали вообще, несмотря на то, что были вооружены до зубов и уже обстреляны в бою. Им казалось, что всё это происходит не с ними. И что всё это не взаправду, а понарошку. Что сейчас джентльмены в форме предложат им пройти к месту пикника и там развлечься едой и напитками.

Но не было моей отмашки. Вот они и растерялись.

Организован налёт был четко. Один держал всех под прицелом автомата с водительского сидения, другой принимает в дверях, разоружает и усаживает у борта. Ещё двое держат под прицелом посаженых на корточки девушек уже на свежем воздухе.

Когда патрульные разоружали Бульку, то в торце салона около немецкого пулемёта от всего отряда остались только Бисянка и Комлева.

Перед Дюлей на обрезиненных трубах заднего сидения был закреплён РПК, но она понимала, что времени, что бы нагнуться, схватить пулемёт, навести и передернуть затвор, у неё не хватит. Патрульному офицеру достаточно полмгновения, чтобы спустить курок «бизона» и нашпиговать её с Таней свинцом. А потому даже не дергалась. Самоубийство, даже изощрённое в её планы не входило. Подняла руки, так и стояла.

Таня также стояла столбом в позе пленного фрица за противоположным сидением, около биотуалета, и только переглядывалась с Дюлей. В её глазах читалась полная безнадёга.

Но тут за бортом автобуса неожиданно резко раздался выстрел, за ним другой.

Офицер повернул голову к двери, и в это время Таня Бисянка выхватила из кобуры свой нагановский укорот и уложила тупую пулю точно в висок орденца.

А Дюля неестественным образом запрыгнув задом на столешницу около пулемёта, дважды выстрелила в открытую форточку из своего «нагана», и упала, сломав своей красивой попкой хрупкую кофемашину.

Только тут остальные девчата очнулись от столбняка, вскочили на ноги и стали остервенело пинать берцами трупы патрульных. Правда, тот в кого стреляла Наташа, ещё дышал.

На саму раненую Наташу поначалу никто не обратил внимания — валяется около колеса и валяется — может отдыхает в отключке, пока Дюля не выглянула в окно и не накричала на всех.

Восстановила порядок Ингеборге, прекратив избиение трупов, связав раненого налётчика и приказав ни в коем случае не трогать меня с места падения, а вот Синевич, наоборот разоблачить и перевязать. Антоненкову с Шицгал послала на перевал вызывать по радио помощь.

Роза орала по всем каналам, что произошло бандитское нападение на автобус «Звезд Зорана» и что есть тяжелораненые, которым срочно требуется реанимация.

Первыми откликнулись валлийские кирасиры, потом ответил радист из Кадиса, нудно уточняя место, где они находятся. В разговор вмешались валлийцы и потребовали сразу высылать санитарный вертолет вдоль дороги, а координаты они ему дадут сами, им недолго подъехать.

— Откуда у Наташки взялся пистолет? — спросила Роза, когда девчата уже ушли.

Ответил правду.

— Я подарил, на выезде из Портсмута. «Байкал» из трофеев. Она его сразу засунула в правый бедерный карман шаровар. А в левый карман — запасные магазины. Вот партизанка!

— Не ругайся на неё, — строго сказала Роза. — Она нас всех спасла. Если бы этот офицер не обернулся на её выстрел, то у таёжниц не было бы даже шанса.

— Дальше, что было?

— Дальше приехали кирасиры, и Антоненкова взасос целовалась с лэрдом.

— Сплетничаешь? — поднял я правую бровь.

— Нет, просто рассказываю, что было дальше. По твоей же просьбе, между прочим, — надулась Роза.

— И?…

— Потом прилетел вертолёт, забрал тебя с Наташкой и улетел. Очень хвалили, что тебя с места на место не переносили. Так что ты у Инги опять в должниках.

Роза немного помолчала.

— Ну? — подбодрил её.

— Потом кирасиры всё вокруг сняли на камеру, собрали трофеи в шведскую «буханку» и отдали от неё ключи Бисянке. Теперь это их трофей. Их и Синевич, на троих. Потом привязали на свой броневик раненого бандита, дали нам в автобус водителя и все поехали в Виго. А этих орденцев дохлых прямо там, на обочине, и бросили. Только ботинки с них сняли. Мрак.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго

22 год, 1 число 6 месяца, суббота, 25:14

Наши милые посиделки прервала все та же, так не представленная мне медсестра.

Вслед за ней в кубрик ввалились обе знакомые, но также безымянные для меня карги, тащившие тяжко пыхтя длинную узкую банкетку. Деревянную такую, узенькую, сверху бордовым винилом крытую.

Поставив банкетку к стене карги торопливо ушли, а медсестра осталась.

— Ну-с… — привлекла медсестра наше внимание.

— Слушаю вас, — откликнулась Роза.

— Как я понимаю, вы остаетесь тут дежурить в ночь, — констатировала медичка. — Это ложе для вас, — указала она на банкетку.

Роза понимающе кивнула.

Перекатившись ко мне, медсестра предупредила.

— Больной, прижмите голову к матрасу.

После чего с металлическим лязгом нажала на невидимый мною рычаг, и кровать резко переместила мою тушку снова в горизонтальное положение.

— Не дергайтесь, — это уже мне персонально сказано. — Придется вас снова зафиксировать. На всякий случай. Но только на эту ночь. Будете себя хорошо вести, больше связывать не будем. А пока без возражений, пожалуйста.

Она быстро и умело зафиксировала мне запястья и лодыжки специально для этого предназначенными захватами. Поправила на мне махровую простынь и удалилась, пожелав всем спокойной ночи.

— Надеюсь, — посмотрела она на Розу, обернувшись в дверях, — вы меня ночью беспокоить не будете.

— Ни в коем разе, — ответила ей Роза, потупив глазки, как примерная ученица в монастырской школе.

Встала и закрыла за медсестрой дверь.

Повернулась ко мне вместо сладенькой Розы уже фурия с раздувающимися ноздрями. Глаза ее просто искрили от предвкушения. Красивые губы разъезжались в улыбке хищника осознавшего, что жертва уже никуда не денется.

Двинувшись к моей кровати мягким кошачьим шагом, Роза многозначительно улыбалась.

Я даже притрухал слегка от такой картинки.

— Роза, — постарался сказать твердым голосом, — ты это чего?

— Давно вот о таком мечтала, — протянула Роза, показывая в улыбке все зубы. — Жорик Волынский в полной моей власти. Но торопиться не будем…

С этими словами она присела на стульчик около кровати, и сквозь простынь сгребла в горсть мою мошонку. Впрочем, не сильно, скорее ласково. Второй рукой стала расстегивать на себе медицинский халатик.

— Роза! — грозно прикрикнул я на нее, — Отставить садо-мазо. Вырвем с корнем половую распущенность!

— Как скажешь, милый, — Роза слегка сжала свой кулачек. — Корень у меня в руке. Рвать будем или ласкать?

Ее рука переместилась с мошонки на ствол возбужденного приапа, который независимо от моей воли приподнял простынь.

— Роза, что ты сейчас делаешь с раненым человеком, у которого шея сломана?

— А мне твоя шея не нужна. Ты, главное, соблюдай данные местной медициной предписания — не дергайся, — с этими словами Роза стала сдвигать простынь с моих ног мне же на грудь.

— Во-во. Ты еще лицо мне тряпкой закрой, — возмутился я.

— А что, это мысль, — засмеялась Роза и действительно накрыла меня простыней с головой.

— Сейчас будет так вкусно, — прошептала Шицгал, перебегая пальчиками по нетерпеливо ждущему приапу, который уже жил собственной жизнью отдельно от головы.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго

22 год, 2 число 6 месяца, воскресенье, 9:26

Роза уже закончила кормить меня тощим госпитальным завтраком, когда в кубрик ввалился на предмет обхода страждущих целый медицинский магистр. Тот самый, с лицом Мастрояни. Согнав от меня Шицгал, он, походя, воткнул мне в анус термометр, заставил показать язык, оттянул веко, будто собрался натянуть его на пятку и прочими врачебными действиями мучил минуты полторы. Внимания на меня обращалось не больше, чем на манекен для учебных манипуляций.

— Неплохо, неплохо, неплохо… — промурлыкал Купер себе под нос, занося показания моей температуры на пришпандоренный к кровати лист. — Кто бы мог подумать, что будет такой эффект. Однако рентген не помешает для фиксации результата.

— Что вы там бормочете, магистр, — подал я сигнал о том, что я, между прочим, тоже здесь нахожусь.

Роза — что удивительно, стояла, молчала и никак не комментировала то, что происходит. Потом вмешалась, пытаясь вытянуть из Лусеано Купера информацию.