Черная кукуруза. Революционный продукт от всех болезней - Ирина Филиппова

В них можно проживать комфортно и безопасно. В стальных же – по-разному…

«По-разному» бывало и такое (рассказ знакомого аборигена-бизнесмена из России, проживающего в Перу лет уж пятнадцать):

«Едем по улице, годы в Лиме самые лихие – покруче наших девяностых. Район так себе – не стреляют пока, но явно готовятся. Жена рядом, на пассажирском сиденье, окно полуоткрыто. А на шее у нее – цепь золотая, средняя такая… Я ей: «Ты бы окошечко прикрыла, мало ли что…» Она только рукой махнула досадливо. Ну и намахала. Останавливаемся на перекрестке – светофор красный. И тут подбегает к машине со стороны, где жена сидит, бодрый такой Робин Гуд из Андских предгорий. Просовывает руку в окошко, ухватывается за цепь и ну тянуть на себя… Цепь хорошая, крепкая – не рвется, зараза… Смотрю – жена синеет уже. Я стеклом оконным руку Робину (не совсем Гуду) прижал, выскочил из машины и битой бейсбольной (откуда-то в салоне завалялась) череп «народному мстителю» помял слегка. Ну, полиция, туда-сюда, Робина уволокли в кутузку. А полицейский на прощание мне намекнул, что по этому району, в особенности по этой улице, надо не в машине с открытыми окнами разъезжать, а на броневике. И не с битой, а, желательно бы, с ручным пулеметом. Крупнокалиберным. Вот так»…

Ну, у нас до этого не дошло. Хорхе отвез в посольскую гостиницу – маленькую, но очень уютную, с крошечным бассейном во внутреннем дворике. Там мы и отдохнули, и наплавались вволю. А вокруг нас вились миниатюрные колибри, горлицы исследовали – что это мы там не доели еще на столике под шезлонгом, и запивали пищу водой из бассейна. Хорошо, спокойно так стало. Как дома. Вот только смущал немного высокий бетонный забор вокруг, и «колючка» – поверху. Правда, обесточенная уже…

Годы жесточайшего террора не прошли даром. Ничто не проходит даром. Вот и кутается город до сих пор в серобетонные заборы с колючей проволокой поверху.

А Перу – медленно и мучительно поднимается с колен. И поднимется непременно – будьте уверены.

Страна удивительная, неповторимая, мы для себя ее только-только начали открывать. Как волшебную дверцу, из-за которой пробивается лучик света – яркий, как колибри, и полный надежды… И пусть пока основное население живет в крайней нужде, оттого и криминал гуляет еще вовсю, – будущее у Перу есть, и оно обязательно будет – счастливым. И миру откроет бездну интересных, удивительных тайн.

Кстати, со словечком Мирафлорес – названием благополучного района – смешная для меня история вышла. Это когда я еще стоял у входа в аэропорт Лимы, судорожно сжимая вещи в руках. С лицом очень усталого, но настороженного партизана неясной принадлежности. На всякий случай и одежда маскировочная – черная куртка Hard Rock, штаны военизированные. А не лезь, а то… Но один полез. Подбегает радостно и бормочет что-то вопросительно. Ну, я-то испанский в совершенстве (три недели учил, чем отличается «Буэнос диас» от «Буэнос ночес»; там еще «Буэнос тардес» какой-то присутствовал, но я плохо понимаю, когда его надо применять – тардес этот самый).

Так вот, мне почудилось, что перуанец спрашивает меня: «Миротворец?» Ну, я тут приосанился, конечно. А чего ж – миротворец, не видишь, что ли?.. Развели тут бардак. Вот и прибыл – порядок наводить. Так что не трогай, а содействуй восстановлению мира и демократии.

А это, оказывается, таксист был. И спрашивал меня – не надо ли отвезти в чудный район «Мирафлорес»?

Ну тут, слава Пачакамаку, Хорхе уж появился с остальными отловленными из делегации. У него с испанским куда как лучше, чем у меня. А Ирине на руку бабочка села. Красивая, голубая… Хороший, подумалось мне, знак…»

Третий день

По маленьким «меркадо»

«…Первые три дня после прилета стояла промозглая моросящая погода. Было сыро, было серо, но душа жаждала тайн и секретов. А какие же секреты в цивилизованных супермаркетах и вылизанных европейских аптеках? Рынки, только рынки – маленькие «меркадо» и огромные народные рынки. Сначала – местный дух и местный колорит. Тем паче, что без отопления в отеле и без теплой (относительно) одежды было как-то зябко. Поэтому совместили приятное с полезным – рынки.

Рынки Перу…

Бродить там можно бесконечно, уйти от этого великолепия невозможно. Многочисленные ресторанчики с обилием морепродуктов манили на каждом углу – зайди, попробуй, не пожалеешь.

Надо отдать должное перуанцам – готовить они любят и умеют.

На рынках практически нет китайских товаров, и все изделия – местного производства. Это шубки, свитера, носки-перчатки, кофты из нежной шерсти альпаки, кожаные сумки, шляпы из кожи и соломы – индейские сомбреро и ковбойские лихие «Боливары» со «Стетсонами», легкая одежда из очень качественного хлопка – пимы; пледы, пончо, ковры с национальным узором, шикарные стулья и кресла из дерева и кожи… И конечно, бесчисленные поделки в народном индейском стиле – фигурки из кожи, дерева и керамики, маски, ножи, украшения… Всего и не перечислишь. Да, еще, конечно – мягкие игрушки из шерсти той же альпаки, от крошечных до огромных, взяв которые в руки не в силах с ними уже расстаться – так приятны и нежны они на ощупь. И наши из искусственного меха да плюша кажутся на фоне перуанских до умопомрачения уныло-убогими».

Пятый день

О ламах

Глава об удивительных животных, имеющих антиаллергенную, противовирусную и антифунгицидную способность своей шерсти.

Цивилизация инков… Вернее будет – инка, ведь это не народность, а очень малое количество правителей мужского пола могущественного и великого некогда государства. А народность та называлась Тиуантинсуйу, народность, растворившаяся в местных кечуа и занявшая значительную часть Латинской Америки на долгие 400 лет.

Никто не знает точно, откуда они пришли. И уж точно неизвестно, куда и как они ушли. Но они оставили после себя след, след неизгладимый, вечный, след древних знаний и мудрости, который до конца, к счастью, не удалось стереть ни многочисленным войнам и катаклизмам, ни стараниям жестокой испанской конкисты.

Этот след виден в Перу везде – в затерянном высоко в Андах таинственном городе-призраке Мачу-Пикчу, в глазах аборигенов амазонских джунглей, в потрясающих многокилометровых рисунках пустыни Наска, изображениях на камнях, среди руин инкских пирамид, он слышится в шелесте проползающей среди трав змеи, в мягкой, грациозной, но смертельно опасной поступи пумы, в свисте ветра меж перьев крыла парящего андского кондора – трех символов Нижнего, Срединного и Верхнего миров многоликого Перу…

В этой стране есть все. Мертвые пески пустыни, свежесть океана, душная влага тропических джунглей, разреженный до хрустальной, звенящей прозрачности воздух величественных Анд, просторы вечнозеленой сельвы. И надо всем этим парит незримый дух древней, неосязаемой из-за глуби пролетевших веков, но вечной во времени цивилизации инков.

Инки ввели в обиход удивительных животных – мягких, нежных, грациозных – лам, альпак, викуний.

Ламы – верблюды горных Анд

Прирученная, или домашняя, лама живет в Боливии и Перу и лучше всего размножается в более возвышенных местах. Ее окраска довольно изменчива. Попадаются белые, черные, пегие, темно-бурые, красно-бурые и другие масти.

Индейцы держат этих лам в качестве вьючных животных. Для переноски тяжестей употребляют только самцов. Их не стригут, чтобы длинная шерсть защищала кожу от повреждений тяжелыми вьюками. С ношей в 50 килограммов ламы проходят в сутки не больше 20 километров. При заботливом уходе они очень послушны, но при грубом обхождении становятся упрямыми.

Для перуанцев лама так же нужна, как северные олени для жителей тундры. Этих животных держат большими стадами на горных пастбищах. На ночь их загоняют в огороженное камнями место, утром выпускают на свободу. Они рысью бегут на пастбище, даже не сопровождаемые пастухами. Вечером они снова возвращаются.

Ламы дают мягкую шерсть, мясо их всюду едят, а мясо молодых животных в Южной Америке считается лакомством.

В настоящее время лам можно видеть почти в каждом зоологическом саду. Они подолгу жили и теперь живут в заповеднике Аскания-Нова.

В Перу альпаку держат стадами на высоких плоскогорьях, где эти ламы ведут полудикий образ жизни. Это выносливые, непритязательные животные; они хорошо размножаются и предоставляют не только превосходное мясо, но и прекрасную шерсть, которая в настоящее время в большом количестве вывозится в Европу.

Очень симпатично о ламах написал Константин Федоров – остроумно и несомненную правду.

«…Через три тысячи лет (а именно столько прошло времени с момента одомашнивания лам) зоологи выяснили, что инки ловко угадали с выбором – ламы действительно относятся к семейству верблюдовых, только вот горбов у них нет. Но зато если скрестить самку ламы с самцом одногорбого верблюда, то получится кама – никому не нужный гибрид, способный лишь подтвердить родственность этих двух видов.