Дерзкая девчонка - Джессика Стил

Не было ли это просто стремление расслабить­ся и позволить кому-то взять ответственность на себя? Господи, ее и прежде обнимали мужчины, но она не могла припомнить, чтобы у нее возникало такое чувство! Что, черт возьми, с ней происходит? Ничего с ней не происходит, твердо решила Эйлин. Просто она переживает сейчас очень эмо­циональный момент. Вдруг Эйлин услышала, как Гидеон сказал, что ему нужно, чтобы комод, колы­белька с постельными принадлежностями и все остальные покупки были доставлены на следую­щий день.

— Мы берем Виолетту завтра? — в нетерпении спросила Эйлин, как только они остались одни.

— Нет. — Тон Гидеона сразу заставил ее выбро­сить из головы подобную надежду. — Просто я хо­чу, чтобы детская была готова и, когда настанет время, нам не сказали бы: «У вас нет даже кроват­ки, куда уложить ее спать».

— По-моему, я уже говорила, что ты отличаешь­ся необыкновенной прозорливостью.

— Мне кажется, это комплимент.

— Ничего подобного.

— Моя дорогая, — медленно, с расстановкой произнес Гидеон, — ты забываешь, что наш брак фиктивный.

Вот тебя и поставили на место! Эйлин разозли­лась. Лучше бы она ничего не говорила. И вообще, почему ей нравится этот надменный тип? Она все­го-навсего пыталась быть доброжелательной.

— Какие новости от адвокатов? — отрывисто спросила Эйлин.

Гидеон казался удивленным.

— Ты чувствительная натура?

— Только не говори, что ты никогда не встречал таких женщин, как я! — саркастически воскликну­ла она.

— Знаешь, Эйлин, — Гидеон помолчал, внима­тельно глядя на нее, — пожалуй, не встречал. Я и раньше думал, что ты не такая, как другие. А те­перь понимаю — ты одна на миллион.

Она не знала, как отнестись к этому заявлению — то ли обрадоваться, то ли обидеться.

— Безусловно, я не так умна, как ты, — сказала она. — Ты видишь комплимент там, где его нет, а я даже не знаю, лестно это для меня или оскорби­тельно.

— Разве я похож на человека, который оскорб­ляет собственную жену? — высокопарно спросил Гидеон.

У Эйлин появилось подозрение, что он смеет­ся над ней.

— Ну, так как насчет адвокатов? — настойчиво повторила она.

— Успех обеспечен, — наконец ответил он. — В случае, если с родителями девочки произошло худшее, ты и я, как ближайшие родственники, по­лучим малышку. Но пока не узнаем этого наверня­ка, если ты не возражаешь, я бы не стал обращать­ся в суд, чтобы ее официально объявили нашей.

Он говорил об удочерении. Эйлин не хотела так далеко заглядывать, пока она думала только о благополучии Виолетты.

— Я не возражаю, — кивнула она, не желая выгля­деть в его глазах вздорной бабенкой, хотя то, что ей небезразлично его мнение о ней, беспокоило ее.

Пусть думает что угодно, немедленно решила она. Кстати, теперь, когда все необходимые вещи куплены, он может пообедать без нее. Она попы­талась найти благовидный предлог.

— Знаешь, мне кажется, нелепо, что ты пове­зешь меня в понедельник, если я нахожусь рядом с домом и могу забрать свою машину сейчас.

— Ты собираешься вернуться домой сама? — спросил Гидеон, и Эйлин почувствовала, как ее глаза затуманились слезами. Как приятно это слы­шать! Гидеон считает свой дом ее домом! Она сде­лала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Неужели она на самом деле такая чувствительная, как он говорит?

— Что тут плохого?

— Дорогая, ведь это первый день нашего медо­вого месяца, — медленно произнес Гидеон. — Я знаю, у тебя нет представления о единении супру­гов, но подумай о романтических чувствах нашей экономки.

С точки зрения Эйлин, глупо быть рядом и не забрать машину. Однако слишком многое зависе­ло от того, чтобы их видели вместе и думали, буд­то они так сильно любят друг друга, что ни на ми­нуту не могут разлучиться.

— Разве могу я расстаться с тобой хоть на миг? — съязвила она.

— Тогда пойдем есть.

Обед получился запоздалым, но очень прият­ным. Они беседовали, не касаясь ничего личного, что очень устраивало Эйлин. Она всегда считала, что у нее ровный характер, но, вспомнив, как были оскорблены ее чувства, когда Гидеон упомянул о сущности их брака, она не хотела бы снова ис­пытать подобное.

Время пролетело совершенно незаметно. Когда они вернулись в дом, где теперь жили вместе, Эйлин, сгорая от нетерпения, пошла в детскую, что­бы посмотреть, как расставить мебель, которую привезут завтра. Неожиданно она обернулась... и обнаружила, что Гидеон стоит, наблюдая за ней.

— Я был уверен, что найду тебя здесь.

Она улыбнулась:

— Я хотела подумать, куда что поставить... если ты не возражаешь. — Может быть, у него свои со­ображения на этот счет?

— Делай так, как посчитаешь нужным, — отве­тил Гидеон и стал объяснять, почему искал ее: -Миссис Моррис спрашивает, нет ли у тебя каких-то особых пожеланий на ужин.

— Да я еще не проголодалась! — воскликнула Эйлин и только потом поняла, что на ней, как на хозяйке «Оуквейла», лежит обязанность обсуж­дать меню с экономкой. — Пожалуй, пойду погово­рю с ней, — решила она. — А потом я хотела бы пойти прогуляться. — Она еще не видела здешних окрестностей. Что касается «единения супру­гов»... Гидеон хотел единения, она ему это обеспе­чит... — Тебе лучше пойти со мной.

Гидеон изумленно посмотрел на нее. Потом лицо его приняло лукавое выражение.

— И на ком же я женился? — спросил он с до­вольной улыбкой.

— На любительнице распоряжаться. Пошли!

Поговорив с миссис Моррис, Эйлин с огром­ным удовольствием прогулялась с Гидеоном. По­сле чего поднялась в свою комнату и закрыла дверь между их спальнями. Потом понежилась в ванне и, несмотря на то, что в глубине души вол­новалась о Джастине и Ките, впервые почувство­вала себя лучше.

Ужин прошел очень приятно, хотя Гидеон об­ладал поразительной способностью вытягивать из нее сведения, которые она считала если не секре­том, то своим личным делом.

— Ты всегда хотела быть бухгалтером? — спро­сил он, и Эйлин, удивляясь самой себе, начала рассказывать ему о своих планах поступить в уни­верситет, которые она вынашивала до того, как погибли родители. Рассказала и о том, как ей по­везло, когда Андреа предложила сама готовить ее.

— Она относилась ко мне великолепно, — про­должала Эйлин. — Всегда сочувствовала, когда с Джастиной возникали какие-то проблемы.

— Джастина была сорвиголовой?

— Но не безнравственной!

— Не кипятись. Мы ведь уже установили, что они с Китом стоят друг друга.

— Прости, — извинилась она, и Гидеон улыбнул­ся.

— Значит, ты, то беспокоилась о Джастине, ра­зыскивая ее по ночам, то готовилась к экзаменам на бухгалтера, и у тебя никогда не хватало време­ни на личную жизнь.