Воители (Сборник) - Ларри Нивен

— И сколько времени уже они находятся здесь в таком состоянии?

— по крайней мере, не одну тысячу лет. Может быть, десятки или даже сотни тысяч лет. — Уолл отвел потухший взгляд от экрана и развернул свое сиденье так, что теперь смотрел на заднюю стенку кабины. И оттуда в кабину неслись его унылые слова.

— Представь себе вот что, Карв. Ничего нет на этой планете, только океан, полный водорослей, и несколько человек. Затем несколько сотен человек, затем сотни тысяч. Здесь почти ничего нет такого, из чего можно было бы сделать орудия труда, ничего, кроме камней и костей. Нет способов разведки рудных месторождений, нет даже огня. Здесь просто нечему гореть. Людей с самого начала ни за что сюда бы не допустили, пока не истребили в их организмах всех бактерий, чтобы предохранить водоросли от возможного заражения. И не было у них здесь ни болезней, ни противозачаточных средств, а единственным занятием, скрашивающим существование, было размножение. Численность населения взмыла вверх со скоростью разорвавшейся бомбы. Здесь ведь никто не может умереть с голоду, Карв. Вот уже тысячи лет никто не умирает с голоду на планете Сириус-B-IV.

— Зато они страдают от голода сейчас.

— Некоторые из них. Те, кто не может пробраться к воде. — Уолл снова развернулся, к экрану. — Здесь идет непрекращающаяся война, — заметил он через некоторое время. — Могу поспорить, что их высокий рост является результатом естественного отбора.

Карв долгое время не в состоянии был пошевелиться. Он обратил внимание на то, что внутри каждого защитного кольца всегда есть несколько мужчин, и что непрерывно мужчины из наружных слоев проходят внутрь, а мужчины изнутри направляются во внешние кольца. Чтобы наплодить большее число людей для защиты каждого такого круга. Чтобы еще больше людей стало на Сириусе-B-IV.

Берег был сплошной бурлящей сажей. В инфракрасном свете он выглядел яркой линией, с температурой 36,7 градуса по Цельсию.

— Давай возвращаться домой, — предложил Уолл.

— Ладно.

— И вы так поступили?

— Нет.

— Ради всего святого, почему же нет?

— Мы не могли. Нам нужно было увидеть это все, Тернбелл, в полном объеме. Сам не понимаю этого, но мы так решили, мы оба. Поэтому я поднял корабль, а затем тут же опустил его на сушу, в километре от берега. Там мы вышли из корабля и направились в сторону моря.

И сразу же нам на пути стали попадаться скелеты. Некоторые из них были абсолютно вычищены. Очень многие из мертвецов напоминали египетские мумии, кости их скелетов были туго обтянуты высохшей черной кожей. Все время слышался непрекращающийся ни на секунду шелест — это глухое шуршание, как я догадался, было речью. Разговорами тех, кто находился на берегу. Не представляю, о чем это они могли там разговаривать.

Скелеты стали попадаться все чаще по мере нашего приближения к воде. Тут же валялись кинжалы, изготовленные из расщепленных костей. У одного был даже каменный топор без рукоятки, сжимаемый в кулаке. Поймите, Тернбелл, это были разумные существа. Они умели изготовлять орудия, если им удавалось найти материал.

Постепенно мы обнаружили, что некоторые из этих скелетов еще живы. Они высыхали и умирали под этим покрытым сплошными облаками синим небом. Мне поначалу как-то подумалось, что там красивое небо. Однако теперь оно мне казалось ужасным. Иногда можно было увидеть, как мерцающий голубой луч копьем вонзается в песок и бежит по нему, будто солнечный зайчик, пока не наткнется на одну из мумий. Тогда мумия переворачивалась и прикрывала глаза.

Лицо у Уолла стало мертвенно-бледным, как у покойника. Я понимал, что это не только от своеобразного освещения на этой планете. Мы прошли пять минут, и вот уже мертвые и еще живые скелеты стали окружать нас со всех сторон. Те, что еще были живы, обращали свои взоры в нашу сторону, равнодушно, но все-таки смотрели на нас, как будто мы были единственным из всего, что только может быть на белом свете, достойным изучения. Если они еще не потеряли способность удивляться, то они, наверное, удивлялись, увидев непонятных существ. Мы вряд ли могли в их глазах сойти за людей. На нас была обувь и комбинезоны, и мы были слишком уж малорослы.

— Мне очень хотелось бы знать, — заметил Уолл, — что это за очищенные скелеты. Ведь здесь нет никаких гнилостных бактерий.

Я ничего ему не ответил. Я думал о том, насколько все это напоминает чудовищную комбинацию ада и чистилища. Единственное, что еще делало это место более терпимым, было сюрреалистическое темно-синее освещение. Мы могли просто взять и не поверить тому, что мы видим.

— В этих водорослях недостаточное содержание жиров, — заметил Уолл. — В них есть в должном количестве все, что необходимо для нормального функционирования человеческого организма, кроме жиров.

Теперь мы уже были гораздо ближе к воде. И некоторые из попадавшихся нам на пути мумий начинали шевелиться. Я наблюдал за парой таких- мумий, у которых вид был такой, будто они пытались убить друг друга, и только тогда до меня вдруг дошел смысл сказанного Уоллом.

Я взял его за руку и стал разворачивать, чтобы вместе вернуться к кораблю. Некоторые из этих длинных скелетов делали попытки подняться на ноги. Я знал, о чем они сейчас думают: «Под этими мягкими покровами может оказаться мясо». Я потащил Уолла, пытаясь бежать вместе с ним.

Однако Уолл бежать не захотел. Он пытался высвободиться. Мне пришлось покинуть его. Меня поймать они не могли — слишком изможденными они были, а я скакал, как кузнечик. А вот Уолла они поймали, вот так. Я слышал хлопок его взрывной капсулы. Короткий приглушенный хлопок.

— Значит, вы один отправились домой.

— Да, да. — Сейчас у Раппопорта был вид человека, только-только проснувшегося после тяжелого кошмара. — На это ушло семь месяцев. И все это время я был совершенно один.

— И как вы считаете, почему все же Уолл покончил жизнь самоубийством?

— Вы, что, совсем с ума сошли? Он не хотел, чтобы его съели!

— Почему же тогда он не стал спасаться бегством?

— Не то, чтобы он специально захотел погубить себя, Тернбелл. Он просто решил, что не стоит спасаться. Еще шесть месяцев на борту «Сверхсвета», когда слепые пятна так и застилают глаза и когда одна и та же кошмарная мысль о том, что реальный мир больше не существует, не покидает рассудка… Ради этого не стоило оставаться живым.

— Держу пари, что перед тем, как вы взорвали «Сверхсвет», кабина его напоминала свинюшник.

Раппопорт вспыхнул.

— А вам-то что до этого?

— Вы тоже посчитали, что не стоит спасаться. Если белтер перестает следить за собой, значит он хочет умереть. Грязный корабль — смертельно опасный корабль. Вянут растения, предназначенные для очистки воздуха; вокруг плавают незакрепленные на своих местах предметы, готовые в любую минуту вышибить из вас мозги, стоит только включить привод; вы забываете, в каких местах наложили заплаты после столкновений с метеоритами…