Капкан - Наталья Никольская

– Здравствуйте, – поприветствовала я ее.

– Здравствуйте. Вы зачетку заверять? – спросила она, приняв меня за студентку.

– Нет-нет, вы ошиблись. Я совсем по другому делу. У меня к вам огромная просьба. Понимаете, один из бывших студентов взял у меня книгу и не вернул. А книга библиотечная, ее у меня требуют. Вы не могли бы мне дать адрес этого студента?

Протараторив все это, я выложила ей на стол коробку шоколадных конфет, специально купленную для этого случая в ларьке на трамвайной остановке.

Лицо женщины не выразило ничего при появлении этого скромного подарка. Я поняла, что она помогла бы мне и так. Но за бескорыстную помощь тем более хочется отплатить.

– В каком году поступил этот студент? – спросила она.

– Ой, я даже не знаю! Он учился, наверное, лет десять назад и бросил институт.

Женщина неодобрительно покачала головой. Она явно осуждала всех, кто бросал это учебное заведение. Теперь она точно мне поможет найти адрес этого недобросовестного студента, который мало того, что не хочет учится, да еще и присваивает чужие книги!

– Как его фамилия? – спросила она.

– Воронов Михаил, – подсказала я.

Методист принялась нажимать на клавиши компьютера, сосредоточенно хмуря брови. Потом сказала:

– Вот он, ваш Воронов. Наверное, это тот, кто вам нужен. Во всяком случае, другого Михаила Воронова здесь нет.

– Спасибо вам огромное! – я чуть не подскочила от радости.

– Пожалуйста, – откликнулась методист.

Галина Павловна переписала мне адрес на листок бумаги и сказала:

– Желаю вам удачи в поисках этого типа. И больше никогда не давайте свои книги таким безответственным людям, – посоветовала она.

Обрадованная, я вышла на улицу и побежала на трамвай. Проехав три остановки, я вышла и пошла по указанному на листке адресу.

Михаил Воронов жил в центре города, в старом трехэтажном доме, построенном немцами. Это сразу чувствовалось: несмотря на возраст, дом был очень добротным и мог простоять еще очень много лет.

Я поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Через пару минут раздался приятный баритон:

– Кто там?

Черт, кем же мне представиться? Надо же, ехала-ехала и не придумала, в качестве кого войти в эту квартиру! Лихорадочно соображая на ходу, я выпалила:

– Откройте, пожалуйста! Мне нужен друг Александра Маслова! Я нуждаюсь в его помощи! Я его подруга!

Не знаю, разумно ли я поступила, отрекомендовавшись таким образом, но дверь открылась, и я увидела невысокого, крепкого парня с черными волнистыми волосами. Он несколько удивленно смотрел на меня.

– Здравствуйте, – заторопилась я, – скажите, вы Михаил Воронов?

– Да, это я, – подтвердил крепыш. – А с кем имею честь?

– Меня зовут Ольга, – сказала я чистую правду. – Понимаете, я была подругой Александра. Мне необходимо с вами поговорить. Я так расстроена его внезапной смертью, что…

Я…

На самом деле я была расстроена собственной бестолковостью и чуть не расплакалась. Но это обстоятельство оказалось мне на руку. Решив, что я убиваюсь по Маслову, Воронов взял меня за руку, провел в квартиру и усадил на диван.

– Успокойтесь, пожалуйста, – мягко сказал он, – и расскажите, что вас привело ко мне?

– Понимаете, – утирая слезы, принялась объяснять я, – Александр говорил мне, что вы его лучший друг. Я хотела просто поговорить с вами о нем, вспомнить… Понимаете, мне очень дорого все, что с ним связано. Мне совершенно не с кем поговорить, я так страдаю, – тут я зарыдала уже в голос. Даже не знаю, настоящими слезами или фальшивыми.

Воронов даже приобнял меня.

– Успокойтесь, Оля, пожалуйста. Я постараюсь вам помочь. Для меня смерть Александра тоже была большим ударом. Я просто не поверил, когда узнал. Только что-то я вас не помню. И Александр мне ничего не говорил.

– Он не хотел афишировать наши отношения. Понимаете, я замужем…

Господи, я становлюсь совсем уже бессовестной лгуньей! Но что же делать, когда речь идет о счастье сестры?

– Я понимаю, понимаю, – закивал головой Михаил, обнимая меня и даже как-то укачивая на манер убаюкивания ребенка. – Вы поплачьте, не стесняйтесь!

Плакать мне уже не хотелось, но я отчаянно заревела. Чтобы мой рев выглядел естественнее, я вспомнила все плохое, что случалось со мной в жизни: развод с Кириллом, нелады с матерью и даже детские обиды на Полину. Сразу стало себя жалко, и я поплакала и над судьбой Маслова, и над собственной. Продолжалось это около пятнадцати минут.

Все это время Воронов сидел терпеливо рядом, похлопывал по плечу и молчал. Наверное, у него был опыт успокаивания расстроенных женщин. Мне было приятно чувствовать его поддержку.

Бывают же такие мужчины! Другой или растерялся бы на его месте и бестолково топтался вокруг меня или выгнал бы к чертовой матери незваную гостью, а этот слушает мои всхлипы, успокаивает…

Наконец, я перестала себя жалеть и стала успокаиваться. Увидев, что я уже не плачу в голос, а лишь шмыгаю носом, Воронов отпустил меня и ушел в кухню. Вскоре он вернулся со стаканом воды и каким-то пузыречком. Михаил накапал из пузыречка в стакан немного темной жидкости и протянул мне.

– Выпейте, это поможет вам успокоиться.

– Спасибо, – всхлипнула я и проглотила залпом лекарство с каким-то мятным привкусом.

Михаил сел рядом. Я вздохнула и спросила у него:

– А вы давно были знакомы с Александром?

– Давно. Мы, знаете, учились вместе. Правда, я не закончил институт, но отношения наши всегда оставались хорошими. Встречались мы не очень часто. Но были искренне привязаны друг к другу.

– Да-да, я знаю, – закивала я головой. Надо только не перестараться и осторожно реагировать на его реплики. Кто его знает, может, он заподозрил, что я никакая не подруга Маслова и проверяет меня?

– Скажите, кто мог желать смерти Саше? Ведь он был такой хороший? – заныла я.

– Как кто? Так Глазунов же! Разве вы этого не знаете?

– Я знаю, я слышала об этом! Но следователь говорил, что сомневается в его виновности.

Ой, как бы мне не навредить Жоре своими высказываниями! Может, не стоило этого говорить?

На лице Воронова отразилось недоумение:

– Если его убил не Глазунов, то кто же? Ведь он был с ним в тот вечер?

– Да. Но очевидно, об этом знал кто-то еще. И этот кто-то поехал туда и убил Сашу. Это я так думаю.

– Ну, а может, его убили случайно?

– То есть как? – открыла я рот.

– Ну, мало ли как! С целью ограбления, например!

– Но кто же потащится в такой час в Вишневку, чтобы ограбить человека? Там же никого нет, кроме дачников!

– А вы не думали, что его могли убить, скажем так, коллеги по работе? – осторожно спросил Воронов.

– Какие коллеги?

– Ну, вы ведь знаете, кем он был?

– Да, конечно, – пробормотала я.

– Честно вам скажу: не нравилось мне то, чем Александр занимается. Говорил ему, что не к добру он это затеял, ох, не к добру. И прав оказался. Это все Сережка Кравцов его подбил. У того вечно разные авантюры в голове.

– А вы знаете Кравцова?

– Конечно, знаю. Говорил Александру, чтоб от него подальше держался! И у Глазунова не советовал в долг брать!

– Почему?

– Как почему? Не смог отдать – и вот результат!

– Подождите, вы все-таки считаете, что его убил Глазунов или Кравцов?

– Я ничего не знаю. Но думаю, что кто-то из них. А кому еще нужно его убивать? Ну, может, не сам Серега, конечно, но и не без его помощи это произошло. Он хитрый парень. Деньги собрал, а Сашке не давал ничего. И как только проблемы с вкладчиками начались, на море укатил, а Сашку оставил расхлебывать это дело.

– Когда он уехал?

– Да с неделю назад. Может, раньше. Я вообще думаю, что он больше не вернется.

– Почему?

– А зачем? Ему же надо будет делиться. И с вкладчиками как-то разбираться. А это свалил – и все дела!

– Но ведь ему придется скрываться от правоохранительных органов!

– Ну и что? С его деньгами это ерунда! – Воронов махнул рукой.

– Подождите, но тогда получается, что у него алиби! Ведь его не было в Тарасове в ночь убийства?

– Ну и что? Может, он нанял кого! Зачем самому подставляться?

В словах Воронова была логика. Я задумалась.

– А почему вы этим так интересуетесь? – спросил вдруг Михаил.

– Я хочу найти убийцу и покарать его! – с горящими огнем глазами сказала я. – Я не прощу ему Сашину смерть!

– Но, Оля, зачем вам это? Вас же посадят, вы только неприятности себе наживете!

– Убийца должен быть наказан! – провыла я, сделав безумные глаза одержимой навязчивой идеей психопатки. Пусть думает, что мною руководить любовь к убитому.

Воронов уже поглядывал на меня с опаской. Я явно не вызывала у него больше доверия. Похоже, мне пора уходить. Я встала и сказала: