Монмартрская сирота - Луи Буссенар

— Что же, — сказал он, — коль сильна болезнь, так и лекарство нужно употребить сильное. Динамитный патрон — это единственное, чем можно помочь нашему горю…

Затем он вынул из патронташа гильзу, наполнил динамитом, привязал с одной стороны бикфордов шнур и, положив патрон в нору ракуна, скомандовал Жо:

— Идем отсюда живей!

Спустя несколько минут страшный взрыв потряс до основания скалу и разрушил стену.

Оглушенные грохотом взрыва, они добрались до стены, пролезая в щели и перебираясь через груды обломков.

При свете свечи они заметили сквозь пелену дыма брешь.

Стена, казавшаяся нерушимой, раскололась, как будто в нее ударила молния.

Проход оказался очень узким, и они с большим трудом пробрались сквозь него.

Первым, исцарапав все тело, пролез Дэрош. Поднявшись на ноги, он заметил над головой огромный осколок, который сорвался с верха стены и держался только каким-то чудом.

«Стоит этому осколку шелохнуться, — подумал он, — и мы будем заперты здесь навеки. Да и жизнь наша не была бы тогда долговечна…»

Наконец-то они здесь, в этой сокровищнице, которая веками возбуждала алчность людей…

Без сомнения, это и есть то место и те сокровища, о которых говорилось в легенде.

Дэрош, однако, не испытывал того опьянения, того безумия, которые в подобных случаях обычно охватывают даже самых спокойных и бескорыстных людей.

Он как будто разочаровался.

А между тем там были слитки золота, составляющие целое состояние.

Самородки различной величины — от ореха до человеческой головы, симметрично сложенные слитки, кучи золотого песка наполняли сундуки или, вернее, деревянные, грубо сколоченные ящики, которые прекрасно сохранились.

Золото это, тусклое, без блеска, будто покрытое дымом, действительно, выглядело совершенно непривлекательно.

Это был грубый материал, еще не обработанный, в своей неприглядной естественной простоте.

Представьте себе глыбы гранита до того, как они стали величественными стенами дворца, или кусок мрамора, прежде чем скульптор изваял из него богиню или героя.

Но собранное здесь золото тем не менее и в таком виде представляло огромную ценность.

Несметное богатство заключалось в двадцати пяти ящиках, выстроенных в ряд около стены!..

— Ведь здесь больше тридцати тонн, — воскликнул, наконец, Дэрош, воодушевляясь. — На сто миллионов!.. Может быть, даже больше!..

Звук собственного голоса удивил его, так он изменился.

Ему показалось, будто говорил не он, а кто-то другой.

Что касается Жо, то он молчал и чувствовал себя счастливым, видя радость своего господина; он ликовал, потому что ликовал Дэрош. Это была радость соучастия, если можно так выразиться.

Мало-помалу, однако, Дэрош начал испытывать чувство, похожее на опьянение.

Он черпал пригоршнями золотой песок, пропускал его сквозь пальцы, погружал руки в золотые кучи и царапал ногтями золото, ощущая лихорадочную радость и стараясь продлить как можно дольше это нервное ощущение.

У него вырвался крик — крик восхищения и удовлетворенной жадности.

При свете свечи, которую держал Жо, Дэрош увидел последний ящик, в котором переливались с ослепительным блеском драгоценные камни: алмазы, рубины, бирюза, аметисты, сапфиры, изумруды, гранаты.

Большинства их не касалась рука ювелира, но некоторые были отделаны индейцами с таким искусством и вкусом, что могли бы соперничать со знаменитыми драгоценностями, которые Фернандо Кортес отказался уступить даже самому Карлу V.

Дэрош, опьяненный видом сокровищ, долго стоял перед сундуком.

Наконец, сделав над собой усилие, ему удалось побороть овладевшее им лихорадочное возбуждение.

Бросив последний взгляд на богатства — дар слепой судьбы, он сказал твердым голосом:

— Ну полно, пора уходить; не правда ли, мой добрый Жо?

— Это самое! Мы пойдем, если хозяин хочет.

Они пробрались через брешь и вошли в комнатку. Вдруг Дэрошу пришла в голову мысль, что кто-нибудь может случайно найти эту брешь.

Жо, догадавшись о тревоге хозяина, сразу разрешил его опасения; он взялся за кирку и, не говоря ни слова, принялся за обломок стены, который, как мы уже говорили, каким-то чудом висел над их головами.

Под ударами кирки камень с грохотом рухнул и завалил трещину. Таким образом, клад был совершенно скрыт от постороннего взгляда.

Они убрали, как и в первое посещение, лестницу, уничтожили все следы своего пребывания и отправились за лошадьми, которые паслись, стреноженные.

Несмотря на то что Дэрош всеми силами старался сохранить спокойствие, он не мог сдержать волнения и шумно выражал свою радость.

Жо, более сдержанный, уговаривал хозяина быть осторожнее, но бесполезно.

Когда они пробирались через густые поросли, покрывавшие подножие горы, послышался легкий треск сучьев и шорох шагов.

— Господин, — сказал он вполголоса, — не говорите так громко. Там люди, которые, может быть, следуют за нами и услышат нас…

Дэрош усмехнулся, пожал плечами и ответил:

— Ба, оставь, старина! Это какой-нибудь зверь, вспугнутый нашими шагами. Здесь никого, кроме нас, нет.

И вопреки самым элементарным правилам благоразумия он продолжал мечтать вслух.

Однако они добрались до ранчо Монмартр без неожиданностей. Несмотря на это, Жо все время был неспокоен и в глубине души почти уверен, что их выследили.

Мадам Дэрош и Элиза едва узнали Дэроша, так он был возбужден.

Когда он с воодушевлением стал перечислять сказочные богатства Воздушного Города, его снова охватило лихорадочное возбуждение:

— Да, более чем на сто миллионов… Представляете ли вы себе, мои дорогие, что такое сто миллионов в сравнении с нашим ничтожным имуществом фермеров-скотоводов? Они обеспечат нам жизнь, достойную могучих властелинов американской демократии: Железнодорожных Королей!.. Королей Серебра!.. Королей Нефти!.. А я… я буду Королем Золота!

Мы купим дворец в Нью-Йорке, снимем роскошный особняк в Париже, приобретем чудесную виллу близ Ниццы… Мы сможем разъезжать по железным дорогам с аристократической пышностью, купить яхту для переездов из Нового Света в Европу и обратно… В нашей жизни осуществится этот гениальный, захватывающий роман, который называется «Граф Монте-Кристо»!.. Да, он осуществится целиком… Не забудем и о мести… Неумолимая, беспощадная месть преступнику, который облачил наш Париж в траур… который покрыл его позором… посеял всюду безумие и смерть.

Жена Дэроша, видя мужа, приходящего все в большее возбуждение, делала попытки его успокоить, но он ее не слушал и продолжал, еще больше воспламеняясь: