Оружие в его руках (СИ) - Глебов

— Черт с два! — Он стукнул ладонью по рулю. — Я не дам этому медийном мафиозному ублюдку калечить тебя, понятно?

Я ничего не ответила. Хосе же обратил все своё внимание на дорогу, но его мысли были далеко не со мной.

Вот настала суббота. А это значит, что сегодня в шесть вечера приедет чета Россини. Я молила Бога, чтобы все эти люди забыли о моем существовании. Но какими бы искренними не были мои молитвы, сегодняшнее событие никак не могло отметится. Сегодня состоится моя помолвка со Стефано. Сегодня я подпишу договор с семьей Дьяволов.

К ужину меня нарядили, словно куклу на выставку: полупрозрачное шифоновое платье, тугой корсет, из-за которого я не могла дышать, яркий макияж и высокая шпилька. Не спорю, я выглядела хорошо, и я бы даже обрадовалась такому наряду, если бы не предстоящая встреча.

Не разговаривай без надобности. Не поднимай глаз. Лучше исчезни с радаров, Андреа, пока не поздно.

Я вышла в коридор и встретила там Хосе. Он был одет в привычный для него рабочий чёрный костюм, под пиджаком которого расстёгнутая на одну верхнюю пуговицу была белая рубашка. Мужчина подошёл ко мне и протянул руку.

— Ты очень красивая, Андреа, — сказал мне друг и взял меня под руку. — Я провожу тебя до столовой. Если хочешь, я останусь с тобой.

— Тебе же отец дал на сегодня выходной, — я помнила благоговейный голос папы, когда он отпускал Хосе. Мужчина улыбнулся своей тёплой улыбкой.

— Я здесь ради тебя, Андреа, в не ради работы. Я давно уже работаю с твоим отцом только потому что привязался к тебе.

Мои глаза стали мокрыми, и я закинула голову, смотря в потолок. Я не имела права прийти на ужин с потекшей тушью.

— Они будут недовольны. — Тихо проговорила я, крепче сжимая руку телохранителя. — Но спасибо тебе.

— Уверен, если бы я тебя оставил, Мон-Мон оторвала бы мне голову.

Я рассмеялась. Мне было так тепло с Хосе, что на мгновение я и забыла, куда ноги ведут меня. Опомнилась я только стоя перед массивной дверью, которая вела меня в ад. Я слышала низкие мужские голоса и многие из них были уже знакомыми.

— Я не шутил по поводу того, что не дам ему ещё раз тебя ударить. Ты под моей защитой и так будет до того, как он возьмёт тебя в жены. — Он замолчал, а потом, чертыхнувшись, добавил, — даже после этого я не оставлю тебя одну, Андреа.

— Спасибо.

Мы вошли в комнату, полную мужчин. Около окна тихо между собой переговариваясь стояла моя мама с женщиной, цветом волос и глазами точь в точь, как у Луи. Я поняла сразу — это мать мужчин. За столом сидели мужчины. Мой отец, как хозяин дома, возглавлял торжество, а по правую руку от него уселась мужская часть семьи Россини. Все они пили джин. Стоило только нам с Хосе ступить на порог столовой, все взгляды были обращены в нашу сторону.

— Уважаемые, это моя прекрасная дочь — Андреа, — отец улыбнулся и подошёл ко мне ближе, приводнимся за плечи.

Он повёл меня в центр зала, Хосе при этом оставался на месте. Он завёл руки за спину и ободряюще мне улыбнулся.

— Кто этот мужчина? — Чёрные брови старшего Россини сошлись на переносице. Он оглядел Хосе, на что мой телохранитель выдержал его тяжёлый взгляд.

— Хосе — сын моей близкой подруги, телохранитель моей дочери.

— А ей нужен телохранитель? — Спросил незнакомый мне мужчина лет сорока.

— Это дорогая история, Дэниель. — Отец тяжело вздохнул. — Когда моей дочери исполнилось пятнадцать лет, с ней случилась нехорошая ситуация. С тех пор рядом с ней всегда Хосе.

— Это нехорошая ситуация никак не связана с её честью?

Я ахнула и распахнутыми глазами уставилась на мужчин. Луи и его отец недовольно сузили глаза, и я заметила невообразимое сходство этих мужчин. Опомнившись, я тут же опустила глаза в пол и старалась держать рот на замке, хотя мне очень хотелось сказать им пару слов о моей чести. Я чувствовала тяжёлый взгляд семейства.

— Давайте сделаем то, зачем мы здесь собрались.

Я услышала голос Луи. Мне хотелось увидеть его лицо, но я не поднимала взгляд ни на одного мужчину в столовой.

— Стефано, — Низкий прокуренный голос Ромеро Россини заставил меня съежиться.

Почему эта семья внушала страх только от одного взгляда? От одного звука? Я видела, как Луиджи убил человека. Это объясняло, почему я в страхе трепетала перед ним. Стефано угрозах мне и причинял боль, это тоже его оправдывало. А Ромеро…просто Ромеро всему этому их научил. И его я боялась больше всех остальных.

— Андреа, — голос Стефано для был нитью, благодаря которой я могла поднять глаза и оглядеть присутствующих, останавливая свои глаза на мгновение на Луи.

Я не могла понять выражение его лица. Скучающе болтая белую жидкость в стакане, он разглядывал меня с интересом. Правда, это замечала только я. Может, мне хотелось, чтобы он так на меня смотрел.

Я нашла глаза Хосе. Он пытался скрыть свою ненависть к Стефано, но его плотно сжатые губы и искры, летевшие в него исподлобья, говорили о том, что мой телохранитель плохо справлялся.

Наконец мои глаза встретились с чёрными глазами Стефано. Он наигранно мне улыбнулся и протянул свою руку. В его руках виднелась маленькая красная бархатная коробочка. Открыв ее, он достал оттуда золотое кольцо с большим камнем в виде цветка. Я протянула ладонь, и его горячая кожа коснулась меня. Холодный драгоценный метал коснулся моего пальца, и я вздрогнула. Стало нечем дышать.

Стефано наклонился ко мне и обнял, семьи зааплодировали. Закрыв меня от всех остальных, Стефано прошептал:

— Будь умницей и не провоцируй моего отца.

Он отпрянул от меня, и я снова встретилась с его чёрными, как смола, глазами. Улыбнувшись мне, он кивнул, и я снова опустила взгляд в пол.

— Что ж, давайте приступим к ужину.

Стоило только моему отцу произнести эти слова все мужчины, а именно: отец с сыновьями и ещё трое незнакомых мне мужчин, похожих между собой сели за стол и принялись за еду. Женщины, включая меня, стояли, не решаясь сесть. Только когда мой отец, поднял бокал с горячительным и позвал нас за стол, мы сели.

Весь ужин я чувствовала себя напряженно. Я чувствовала на себе любопытные взгляды мужчин, но не могла посмотреть на них в ответ. Меня это угнетало.

— Стефано, — Ромеро произносил его имя с легким пренебрежением, но, казалось, что это никто, кроме меня не слышал. — Когда ты