От земель к великим княжениям. «Примыслы» русских князей второй половины XIII – XV в. - Антон Анатольевич Горский

было заключено мирное соглашение. Согласно его тексту, великий князь литовский признавал «великое княжение» «отчиной» Дмитрия Ивановича[464]. Полтора года спустя, зимой 1373–1374 гг., вынужден был отказаться от претензий на великое княжение Михаил Тверской[465].

Однако в 1374 г. «князю великому Дмитрию Московскому бышеть розмирие съ татары и съ Мамаемъ»[466]. Воспользовавшись этим, Михаил Тверской отправил в Орду своих послов, и в июле 1375 г. ему снова привезли от Мамая ярлык на великое княжение[467]. В ответ Дмитрий Иванович двинул на Тверь соединенное войско признававших его власть князей (в него вошли все князья Северо-Восточной Руси, некоторые князья из Смоленской и Черниговской земель, а также новгородцы). Михаил вынужден был капитулировать. Согласно заключенному тогда московско-тверскому договору он признал великое княжение «отчиной» Дмитрия, а себя – его «молодшим братом»[468].

Таким образом, в 1375 г. Орда еще не признавала великое княжение наследственным владением московских князей, коль скоро был выдан ярлык на него представителю другого дома. Дату этого признания нужно искать в промежутке 1375–1389 гг.

В период правления в Орде Мамая, т. е. до осени 1380 г., такое признание было явно невозможно. Вплоть до Куликовской битвы Дмитрий Иванович и Мамай находились в состоянии войны[469]. Ярлык, выданный в 1375 г. Михаилу Тверскому, отменен не был, и если бы Мамай одержал в 1380 г. победу, он, скорее всего, реализовал бы свое решение пятилетней давности[470]. Следовательно, решение о закреплении отчинных прав на великое княжение Владимирское за московскими князьями принимал Тохтамыш.

До войны между Тохтамышем и Дмитрием Донским 1382 г. этого, однако, произойти не могло. После взятия ханом Москвы в августе 1382 г. Михаил Александрович Тверской отправился к хану (еще когда Тохтамыш находился в пределах русской территории), «ища великого княжения»[471]. Это означает, что на тот момент ханского решения о закреплении его за московским княжеским домом еще не существовало. Тверской князь пребывал в Орде конец 1382 и почти весь 1383 год. Весной 1383 г. туда приехало московское посольство во главе со старшим сыном Дмитрия Ивановича 11-летним Василием (сопровождаемым «боярами старейшими»). В результате Тохтамыш выдал ярлык на великое княжение московскому князю, в связи с чем во Владимир приезжал ханский посол Адаш. При этом Тверское княжество было выведено из-под верховной власти великого князя владимирского[472].

Итак, признание Тохтамышем наследственной принадлежности великого княжения московскому дому произошло не ранее 1383 г. Поскольку в последующие годы, вплоть до 1389 (когда это признание нашло отражение в тексте духовной грамоты Дмитрия Донского), московско-ордынских переговоров на высоком уровне не проводилось, остается полагать, что Тохтамыш принял решение о предоставлении великого княжения Владимирского в отчинное владение московским князьям именно в 1383 г., во время нахождения в Орде посольства, возглавляемого Василием Дмитриевичем[473].

Муром

Муромское княжество занимало территорию по обе стороны Оки к северо-востоку от Рязанского[474]. С XII в. оно управлялось особой династией потомков внука Ярослава Мудрого Ярослава Святославича. Сведений о событиях в Муромском княжестве крайне мало. В конце XIII в. муромские князья, по-видимому, входили, как и Даниил Александрович Московский, в группировку князей, ориентировавшихся на Ногая[475]. В 1355 г. «князь Феодоръ Глѣбовичь и собравъ воя многы иде ратию къ Мурому на князя Юрья Ярославича и согна его съ города съ Мурома, а самъ князь Феодоръ сѣде на княжении въ Муромѣ. А муромци яшася за него и поидоша съ нимъ въ Орду. А князь Юрьи Ярославичь приеха въ Муромъ за недѣлю после князя Феодора и собравъ останочныя люди муромци и поиде за нимъ въ Орду. И бысть имъ судъ великъ предъ князми ординьскыми и досталося княжение Муромьское князю Феодору Глѣбовичю, а князь Юрьи выданъ бысть ему и съ истомы у него оумре»[476]. Дж. Феннелл отождествил князя Федора Глебовича с главой московского посольства в Орду 1348 г., носившим то же имя и отчество[477]; высказавший затем аналогичное предположение В. А. Кучкин сделал на основе его вывод о вокняжении Федора как акции, направленной из Москвы[478]. Мне представляется, кроме того, возможным, что князь Федор Глебович не принадлежал к династии муромских князей, а был сыном Глеба Святославича Брянского, убитого в 1340 г. союзника Москвы[479]. Имя Федор было распространено в смоленской княжеской ветви: в частности, так звали родного брата Глеба Федора Святославича, тестя Семена Ивановича. Но такая идентификация Федора Глебовича остается, разумеется, не более чем догадкой: нельзя исключить, что это мог быть и князь муромской ветви, поскольку о представителях этой династии и их именослове мы почти не имеем сведений. Но как бы то ни было, вокняжение в Муроме в 1355 г. Федора Глебовича, князя, служившего московской династии, явно говорит о переходе княжества в зависимость от Москвы.

В 1385 г., во время войны с Рязанью, Дмитрий Донской посылал также войска на Муром «на князя бесщестья»[480]. Исходя из значений термина «бесчестье»[481], можно допустить два истолкования этого известия: 1) действия Москвы были ответом на бесчестье, нанесенное Олегом Рязанским муромскому князю, и направлены против занявших Муром рязанских войск; 2) бесчестно повел себя (по отношению к Москве) муромский князь, вступив в союз с Рязанью, и поход был направлен на него. Как бы то ни было, зимой 1386–1387 гг. в походе Дмитрия Донского на Новгород участвовала и «муромская рать»[482], т. е. зависимое положение Муромского княжества по отношению к Москве сохранилось и после 1385 г.

В договоре Василия I с Владимиром Андреевичем Серпуховским 1390 г. говорится: «А найду собѣ Муромь или Тарусу, или иная мѣста, а тотъ ти протор не надобѣ»[483]. С чем были связаны расчеты Василия на получение муромского княжения, неизвестно, но два года спустя они были реализованы: в 1392 г. вместе с нижегородским столом великий князь получил от Тохтамыша Муром, Мещеру и Тарусу[484]. В духовных грамотах Василия I и последующих великих князей московских Муром выступает как великокняжеское владение, причем упоминается всегда следом за Нижним Новгородом[485]. И если Нижний Новгород выходил из-под московской власти (такая ситуация отразилась в одной из духовных Василия I[486]), то Муром всегда оставался безусловным владением великого князя.

В противоречии с данными ранних летописных источников о присоединении Мурома в 1392 г. Никоновская летопись 20-х гг. XVI в. говорит об участии не названного по имени муромского князя (вместе с князьями пронскими и козельским) в походах Олега Рязанского на Литву 1396 г., на татар до р. Хопра 1400 г. и на занятый Литвой Смоленск 1401 г.[487]. Можно было бы допустить, что речь идет о князе, лишившемся стола и нашедшем убежище в Рязани у Олега[488]. Но вероятнее все же, что указание на столь представительную группу зависимых от Рязани князей следует связать с редакторской работой составителя Никоновской летописи митрополита Даниила, «прорязанский» характер которой известен[489].

«Правовые основания» присоединения Муромского княжества помимо ханского ярлыка остаются неясными.

Таруса

Тарусско-Оболенское княжество было самым северным в Черниговской земле: ему принадлежала сравнительно небольшая территория по обеим берегам Оки между Любутском и устьем Протвы, а также Мезческ (Мезецк) на правобережье левого притока Оки р. Угры[490].

Во второй половине 60-х гг. глава тарусско-оболенской ветви Константин Юрьевич являлся союзником Дмитрия Ивановича Московского – в 1368 г. он погиб во время похода Ольгерда на Москву[491]. Константин именуется в летописном известии о его гибели «Оболенским», следовательно, стольным городом княжества был в это время Оболенск (на р. Протве). Сыновья Константина, Семен (старший) и Иван, участвовавшие в походах Дмитрия Московского на Тверь в 1375 г. и к Куликову полю в 1380 г., называются соответственно «Оболенским» и «Тарусским»[492]; таким образом, Оболенск и при них сохранял статус «старшего» стола – оболенским князем был старший из братьев.

В договоре Василия I с Владимиром Андреевичем Серпуховским, заключенном в 1390 г., т. е. на следующий год после вступления Василия на великокняжеский престол, имеется фраза: «А найду собѣ Муромь или Торусу, или иная мѣста, а тотъ ти протор не надобе»[493]. В 1392 г. Василий I получил в Орде от Тохтамыша ярлык на Нижегородские княжество. Одновременно ему достались Муром, Мещера и Таруса: «…и онъ (Тохтамыш. – А. Г) ему далъ Новгородчкое княжение