Клеопатра из графства Дербишир - Эмеральд Бакли

– Куда едем? – осведомился таксист.

– В Вестминстер, – буркнул Эрни.

Скрестив руки на груди, он слушал, как Пэтти очаровывает нового знакомого. Болтала она без умолку: Джорджу оставалось только кивать да поддакивать. К концу пути Эрни простился с надеждой, что мистер Бэрристер внезапно обернется Джеком потрошителем и предоставит защитнику дамы последнюю возможность поиграть мускулами.

Мысленно Эрни сделал заметку: поговорить с Пэтти об осторожности. Нечего знакомиться на улицах неизвестно с кем. Здесь не Сонная Заводь.

Таксист высадил их примерно в квартале от Вестминстерского аббатства. Плату разделили натрое: Эрни хотел выплатить долю Пэтти, но она зыркнула на него и заплатила за себя сама. Эрни понял, что поднимать шум не стоит: главное сейчас – избавиться от Джорджа Бэрристера.

По счастью, старина Джордж понял, что к чему, и исчез мгновенно. Эрни уже готов был заговорить о путеводителе, как вдруг Пэтти простерла руки к подсвеченной башне Биг-Бена на здании парламента.

– Господи, Эрни, ты только посмотри! – Восторженный возглас ее заклубился у губ облачком пара.

А он и смотрел. Только не на Биг-Бен.

Эрни давно приучился не проявлять своих чувств на людях, но сейчас его охватило безумное желание схватить Пэтти в охапку – вот так, на глазах у всего города! – и… Теплый свет фонарей играл в ее пушистых кудрях, радостными искорками отражался в глазах. Ветер растрепал ей волосы и разрумянил щеки: сейчас Пэтти казалась совсем девочкой, радостной и невинной. Эрни подозревал, что Пэтти отнюдь не невинна, что немало фермерских сынков срывали поцелуи с этих сочных губ. Пусть – никто из них не целовал ее перед зданием парламента!

Но она, казалось, забыла о его присутствии. Нет, не стоит приставать к ней с поцелуями, решил Эрни, это испортит впечатление…

И вообще, кто тут говорит о поцелуях? Только не он!

– Я все время щиплю себя потихоньку, чтобы удостовериться, что не сплю, – призналась Пэтти. – Какая жалость, что я не попала сюда до Рождества! Так хотелось провести рождественскую ночь на Вестминстерском мосту! А ты был здесь в Рождество?

– Нет.

Рождественскую ночь Эрни провел на элегантном приеме со столь же элегантной женщиной. После шампанского Амелия мягко намекнула, что не возражает провести праздничную ночь в постели. Реакция Эрни неприятно удивила его самого: он вдруг понял, что не хочет начинать год с секса по обязанности. Именно по обязанности, потому что эта холеная породистая девица ни в малой мере его не привлекает. Разумеется, вслух он этого не сказал, но Амелия умела читать между строк. Так что в Рождество их роману пришел конец.

– В следующее Рождество я непременно приду сюда! – торжественно произнесла Пэтти. – Непременно!

– Не сомневаюсь.

Эрни мимолетно задумался о том, с кем она будет встречать праздник – и вдруг ощутил болезненный укол ревности. Это еще что такое?

Как ни неприятно было Эрни вносить в восторги Пэтти трезвую нотку, он не мог отмахнуться от своих обязанностей.

– Пэтти, я должен кое о чем тебя предупредить. Когда ходишь по Лондону, будь осторожна и не заговаривай с первыми встречными.

– Знаю, – откликнулась она, не отрывая зачарованных глаз от Биг-Бена. – Не переживай. Я не села бы в такси с незнакомым человеком, не будь рядом тебя.

– Э-э-э… ну хорошо.

Эрни сунул руки в карманы – его охватило нестерпимое желание взять Пэтти за руку. А от держания за руки до поцелуя рукой подать…

– Я знала, если что, ты меня защитишь.

– Да, но все равно надо быть осторожной, – ответил Эрни резче, чем собирался.

Мысль, что Пэтти на него полагается, заставила Эрни вздрогнуть. От страха или от удовольствия – он сам не понимал. Как это ни глупо, он вдруг преисполнился гордости: надо же, Пэтти ему доверяет! Следом пришла еще более дикая и опасная мысль: Пэтти необыкновенная девушка и охранять ее – большая честь…

– Дай срок, я обязательно стану угрюмой и подозрительной, – безмятежно откликнулась Пэтти. – Фэй меня тоже предупреждала.

Она обернулась и взглянула Эрни в лицо. В это мгновение ветер вдруг стих и даже город-ской шум, казалось, отодвинулся в дальнюю даль.

– Мне очень понравилось, как ты там, у ресторана, бросился мне на выручку, – промурлыкала она. – Прямо мурашки по спине побежали!

Эрни сглотнул, из последних сил сопротивляясь желанию.

– Должно быть, потому что встала на сквозняке, – выдавилась из его уст какая-то жалкая попытка сострить.

От мысли, что он возбуждает Пэтти, у Эрни перехватило дыхание. Впрочем, она сейчас настолько «на взводе», что возбудить ее может что угодно. Поэтому-то рядом с ней Эрни и сгорал от пьянящего, головокружительного желания, подобного которому никогда не испытывал рядом со своими холодными как лед великосвет-скими подругами.

– Там не было сквозняка. – Не опуская глаз, Пэтти шагнула ближе, и отвороты ее пальто коснулись груди Эрни. – У меня и сейчас мурашки по спине бегут…

Он взглянул ей в глаза – и сладостная дрожь пронзила его тело.

– А у тебя? – мягко спросила Пэтти.

Эрни не помнил, как вытащил руки из карманов, просто вдруг обнаружил, что крепко обнимает Пэтти.

– И у меня, – прошептал он и склонил голову.

Пэтти не стала изображать недотрогу: приподнявшись на цыпочки и раскинув руки ему навстречу, она радостно встретила губы Эрни своими. В первый же вечер целоваться в центре Лондона с потрясающим мужчиной – такая удача ей и во сне не снилась! Жаль только, что сейчас не Рождество. А всего лишь начало новой жизни.

Всю свою радость, весь простодушный энтузиазм Пэтти вложила в этот поцелуй. И не могла пожаловаться на результаты: Эрни со стоном притянул ее к себе, и Пэтти охватил огонь.

А в следующий миг языки их сплелись – так, словно уже сто лет знали друг друга. О нет, никаких хождений вокруг да около, никаких осторожных касаний и робких полизываний! Эрни ворвался во влажную пещерку рта Пэтти, словно завоеватель, недвусмысленно давая понять, чего от нее хочет.

Но почему так кружится голова, почему ноет тело?.. Спокойно, приказала себе Пэтти. Без паники. Ты взволнованна, потому что сегодня твой первый настоящий вечер в Лондоне. То же самое ты почувствовала бы в объятиях любого привлекательного мужчины. Так что расслабься и наслаждайся поцелуем.

Нет, наслаждение – слишком пресное слово для ее чувств… Сказать ли, что с ней творилось? Трусики Пэтти стали горячими и влажными, а грохот сердца заглушил рев и гудки машин.

Эрни запустил пальцы в ее волосы и повернул голову Пэтти, чтобы углубить поцелуй. Застонав, Пэтти обхватила его за талию и крепко прижалась к нему. Ей хотелось ощутить его возбуждение – а в том, что Эрни возбужден, она не сомневалась! – но мешали пальто.