(Не) измена. Тайные наследники для миллиардера (СИ) - Александрия Роза

– Но как?..

– Вы остаетесь у меня, и точка. Даже слышать не хочу ни о каком отъезде. Куда вы их по машинам будете таскать с температурой? А если им станет хуже? Нет.

– Но мы будем вам мешать, это же дети, а вы не любите…

– Кто вам такое сказал? – рявкаю снова. Не могу сдержаться. Сам волнуюсь за этих совершенно незнакомых мне малышей.

– Ну, у вас нет детей. Я сделала вывод, что вы не хотите, чтобы вас кто-то или что-то отвлекало от работы. Я понимаю, вы занятой человек…

– Ничего вы не понимаете! – стиснув зубы, рычу я.

– Я вас обидела… – шепчет Маша, и на глазах ее появляются слезы.

Черт, что я за урод? У нее и так душа не на месте от волнения за детей, а тут еще я со своими проблемами прошлого.

Я резко подрываюсь и подхожу к ней. Поднимаю руку, чтобы утешить, но девушка резко уклоняется и зажмуривается, словно я хочу ее ударить.

– Я только хотел…

Маша открывает глаза, и понимание проскальзывает в ее взгляде, да и в моем, видимо, тоже. Но мы молчим.

Наконец я аккуратно, слишком медленно беру ее за руку и заглядываю в большие глаза.

– Маша, где ваш муж?

– Мы развелись три года назад.

– Он вас бил? – спрашиваю я не своим голосом. Я знаю ответ. Никто не будет уклоняться от резких движений, не ожидая удара.

Девушка долго молчит, покусывая губу, она смотрит прямо на меня, не решаясь ответить. Но слезы, ручьями стекающие по ее щекам, отвечают за нее.

– Идите ко мне…

Я хватаю ее в объятия и прижимаю к себе. Глажу по волосам и шепчу все, что приходит на ум. Какая она милая, хорошая, замечательная… Девушка плачет так, будто держала в себе все слишком долго. Слишком долго она была сильной. Моя рубашка насквозь пропитывается влагой, но мне наплевать. Все, что я хочу, – это хоть как-то помочь Маше.

Наконец она успокаивается и замирает. Не думая о том, как это выглядит, я подхватываю ее на руки и несу в детскую. Уложив ее рядом с детьми, укрываю и тихонько покидаю комнату.

Я не брошу их.

Глава 13

Мария

Я слышу грозный вопрос Егора, и колени подгибаются от страха. Что, если он сейчас нас выгонит? Перед глазами стоит уже не Егор, а Артур. Я вижу разъярённый взгляд, как трясутся его руки, и не сразу понимаю, что это не мой бывший муж. Это Егор, он же не такой. Но кто знает наверняка? Может, он терпеть не может детей точно так же, как Артур?

– Да, извините нас ради бога! Егор Кириллович, я не специально! Не выгоняйте нас сейчас! Дети заболели, и я…

– Мамочка… – звучит снова сверху. Мне хочется схватить Алису и прижать к себе, успокоить, но я не могу двинуться, умоляя Егора оставить нас здесь на эту ночь. Но мужчина прерывает мой монолог:

– Идите уложите детей, а потом спускайтесь, поговорим.

Удивленно замираю и вскидываю на него взгляд. Он не сердится?

Я киваю, боясь спугнуть решение мужчины не выгонять нас, и несусь к Алисе. Беру малышку на руки и заношу в комнату. Мирон тоже не спит. Он сидит на диване и с удивлением смотрит в окно.

– Мамочка, тут такие большие окна и видно звезды! Их так много! – восхищенно говорит сын.

Я сажусь на край дивана и, покачивая на руках Алису, смотрю в окно. Мысли кружат в голове непрерывным вихрем и, словно осы, жалят одна больнее другой.

Что, если за мою выходку Егор решит уволить меня завтра? Да, он не Артур, не стал выгонять болеющих детей ночью на улицу, но все может оказаться не таким, каким было вначале. Признаться, я боюсь мужчин. После замужества с таким страшным человеком я еле пришла в себя и снова довериться кому-то вряд ли смогу. Даже в рабочих моментах. А уж что касается детей… Тут и говорить нечего. Они мои, и только я несу за них ответственность.

Алиса ерзает на коленках, словно чувствует мое напряжение, и поднимает на меня свои большие карие глаза.

– Мамочка, тот дядя, что пришел сюда, – это твой начальник?

– Да, дорогая, это он.

– И он нас выгонит сейчас? – Девочка кусает губки, словно боится моего ответа. Она всегда была чувствительной и сейчас ловит каждую мою эмоцию. Мирон тоже оторвался от созерцания звезд и устремил взгляд на меня, ожидая, что я скажу. Стараюсь улыбнуться, чтобы лишний раз не тревожить их.

– Нет, мои хорошие! Он добрый дядя, он не выгонит вас! Все будет хорошо! А сейчас нужно спать. Вы же хотите быстрее вылечиться?

– Хотим… – зевает Алиса.

Я укладываю их и пою ту самую колыбельную, которую вспомнила утром. Малыши быстро засыпают, а я сижу еще несколько минут. Глажу их влажные лобики с прилипшими волосами и собираюсь с духом. Нужно идти и поговорить с Егором. Ох, почему же мне так страшно?

Спускаюсь, не зная, где искать хозяина дома, но свет на кухне ясно указывает путь. Нервы натянуты как струна, и, когда я ступаю в комнату, кажется, что от переживаний вот-вот потеряю сознание. Но увиденная картина словно медом окутывает мою душу и расслабляет все внутри.

Егор сидит за столом и уплетает то, что я приготовила, да с таким аппетитом, будто не ел уже несколько дней. Лойс сидит рядом и выпрашивает кусочки еды. Вот уж кто тоже будто голодный, кормила же недавно. Внутри расцветает от такой картины, губы дрожат в намечающейся улыбке, но мужчина с набитым ртом поднимает на меня взгляд. Удерживаюсь от смеха, чтобы не смущать его.

Мужчина прожевывает все и извиняющимся тоном говорит:

– Извините за мой вид, так вкусно.

– О, вам не за что извиняться. Это я должна просить прощения.

– Прекращайте. Уложили малышей?

При упоминании моих малышей внутри все сжимается от вновь накатившей тревоги. Они так слабы, и температура, кажется, снова начинает расти, а у меня нет лекарств, да и врача вызвать не могу, пока мы не дома.

– Да, но температура снова начинает расти, – отвечаю коротко. Вряд ли ему интересно на самом деле…

– Это нехорошо… – тянет он задумчиво.

– Да, еще раз простите. Я завтра заберу их домой. Правда, мне придется взять больничный…

– Никакого больничного я вам не дам! – резко отвечает Егор, а у меня в душе что-то обрывается от этого тона.

– Но как?..

– Вы остаетесь у меня, и точка. Даже слышать не хочу ни о каком отъезде. Куда вы их по машинам будете таскать с температурой? А если им станет хуже? Нет.

Боже, я так напряжена. Мне так неловко. Я уж думала, он сейчас меня уволит, да и все. Но зачем мы ему здесь? Чужие дети…

– Но мы будем вам мешать, это же дети, а вы не любите…

– Кто вам такое сказал? – рявкает он снова.

Мое состояние похоже на американские горки. От полного спокойствия до ужаса и помутнения. Я сама так устала сегодня от нервов, от ненужных воспоминаний и страха за детей, что сейчас уже мало что соображаю.

– Ну, у вас нет детей. Я сделала вывод, что вы не хотите, чтобы вас кто-то или что-то отвлекало от работы. Я понимаю, вы занятой человек…

– Ничего вы не понимаете! – зло рычит он, а я уже вообще ничего не понимаю. Чем я могла его так разозлить? Снова невольно вспоминаю Артура. Того злило все, что я говорила.

– Я вас обидела… – шепчу я, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы. Мне хочется тут же уехать, никогда больше не чувствовать злости и ярости от мужчины. Хочется забиться в угол и плакать, словно ребенок. Кричать, чтобы он прекратил. Но я не маленькая девочка и ради детей вытерплю что угодно. Даже ночь рядом с мужчиной, который, возможно, такой же, как мой бывший муж.

Он резко поднимается, ничего не ответив, и подходит ко мне. Внутри все сжимается от паники. Она буквально душит меня. Мужчина замахивается, а я рефлекторно уворачиваюсь и зажмуриваюсь, зная, что удар все равно меня настигнет.

Но ничего не происходит. Только полный отчаяния шепот пробивается сквозь шум в ушах.

– Я только хотел…

Я открываю глаза и вдруг понимаю, что повела себя как идиотка. Он не хотел меня бить, боже… Он всего лишь хотел успокоить.