Подруга плохого не посоветует - Маргарита Дюжева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тряхнуло нешуточно. Похоже, я не против того, чтобы ребенок был, но именно от нее. Это вот что за наваждение?
— Мам, все. Хватит об этом, — проворчал, пытаясь скрыть растерянность, — всему свое время.
— Ты всегда так говоришь, и по-прежнему женат только на своей работе!
— Мам…
И тут слышу шорох за спиной и сдавленное "ой".
Лика
Вздохнув, убираю мобильный обратно в сумочку, подумывая вернуться в зал, но тут выясняется, что в подсобках я не одна. Чуть поодаль разговаривает по телефону знакомый, которого на прошлой неделе щедро облила кофе.
Не лучший поступок в моём исполнении. Постыдившись за прошлую встречу, опускаю глаза в пол и спешу к выходу.
По-тихому проскочу мимо, он и не заметит.
Ага. Сейчас!
Нас разделяет всего ничего… метр-два… Мужчина по-прежнему стоит ко мне спиной, разговаривая с собеседником. И в этот момент я, со всей присущей только мне грацией, спотыкаюсь.
Опять!!!
Лечу прямо на знакомого.
Не в объятия, а на пол! К ЕГО ногам!
Конечно, я всячески стараюсь удержать равновесие и замедлить бесславное падение, поэтому машу руками, пытаясь ухватится за что-нибудь. Только получается беспорядочно… а что хуже — в один из таких судорожных махов… хватаюсь… за зад мужчины… Вернее за ткань брюк на его заду. Крепком таком, подтянутом… заду!
И то ли я удивительно хваткая и сильная, аки рак, то ли ткань дорогих брюк не рассчитана на безжалостные покушения, но раздается треск, и в кулаке оказывает лоскут, а перед глазами в прорехе виднеется мускулистая ягодица. Не голая, нет! В труселях! Но ведь ягодица!
Мужик в полном шоке оборачивается через плечо, и когда видит меня, неосознанно покушающуюся на его зад и стоящую на коленях у его ног, с куском ткани, совсем недавно прикрывающим его тылы, меняется в лице.
— Опять??? — не то рычит, не то взывает.
— П-простите! — лепечу, порываясь приляпать клок обратно.
Только он не прикрепляется… на чуть прилипнет и тотчас падает, открывая взору мужское белье.
Ыыыыыы…
— И-извините, — вновь заикаюсь, — сейчас все исправлю, — краснею до кончиков волос. Делаю очередную попытку прикрыть “форточку”, а мужчина синхронно мне старается увернуться, виляя задом:
— А-ну прекратите! — наконец в сердцах произносит, когда снова тянусь. И даже рукой машет, словно назойливую муху прогоняет.
Замираю, прижимая к груди клок, и с искренней виной гляжу на знакомого незнакомца, всё также стоя на коленках. Неудобно, конечно, но встать не успела. А мужчина гневно на меня взирает сверху-вниз. Секунда, две… Взор мутнеет. Гнев быстро сменяется странной темнотой. Я бы даже сказала, поволокой желания. Такой чарующей и гипнотической, что на миг ныряю в пучину неведомых до селе мыслей. Ни одной не различаю ярко, но они точно не невинные. Совершенно. Абсолютно… не невинные. И даже мерещится, что знакомый незнакомец тоже не о погоде думает. Вон как крылья носа жадно трепещут. Губы… поджимаются… искушающе чувственными кажутся. И от того становится ещё неудобней. Я задаюсь жаром, щеки горят, сердце неистово колотится. Удушливо хватаю воздуха, будто хочу что-то сказать, да язык не слушается.
— Лучше, не трогайте, — первым нарушает нашу диковатую сцену мужчина. На жалкую попытку, клочок вернуть, меня за руку дергает вверх, а только оказываюсь на ногах, толчком оставляет в покое, но напоследок махом забирает лоскут. — Спасибо!
А потом медленно, боком двигается от меня в сторону выхода, прикрывая куском ткани, пикантное место. При этом не сводит с меня подозрительно настороженный взгляд.
Видимо ожидает очередной подвох… Ещё бы, каждая наша встреча — для меня позорное падение, для него — испорченный костюм! А сейчас так вообще, ему бедному придётся вернуться в толпу…
— Стойте, — шагаю следом, — куда же вы?
— Туда, — решительно кивает на дверь в зал.
— У вас же… дыра… на … брюках, — запинаюсь на словах.
— Серьезно? А я не заметил, — скрипя зубами и блеснув темными очами в мою сторону так сердито, что аж под ребрами екает. Сильно екает, а по венам тягучее жжение расползается. И в голову ударяет стыдом. Удачно, между прочим, я сразу вспоминаю, что в сумочке, на всякий пожарный, валяются булавки. Как говорила моя бабушка, булавки — самая необходимая вещь в жизни любой девушки! Можно и приколоть, и подколоть, и уколоть, и заколоть! Да и от сглаза помогает.
Я всегда скептично относилась к таким заявлениям, но сегодня, по ходу дела, звездный час булавок пробил!
— Я помогу, — робкий шаг к мужчине.
— Не-не! Не стоит, — категорично жестом меня тормозит знакомый незнакомец. — Как-нибудь… сам. У меня в зале… пиджак, — чеканит сбивчиво, — накину его и…
— И дыра все равно будет видна, — виноватым кивком убеждаю в очевидном. — Идите сюда! — распахиваю первую попавшуюся дверь, и не церемонясь, утягиваю мужчину за собой в маленькую комнатушку для персонала.
Пострадавший не горит желанием следовать за мной, но своим напором я его обескураживаю, поэтому удается затащить внутрь и прикрыть за нами дверь. Шлепком по переключателю, — а они у нас в здании стандартно установлены, — и комнату наполняет блеклый свет.
Секундная заминка. Мужчина глядит на меня исподлобья с выражением “где же это я так нагрешил?”. У меня нет ответа, поэтому нервно выдохнув, принимаюсь с упоением копаться в сумочке. Как назло, маленькую связку нахожу только внизу — девять булавок на десятой.
Должно хватить!
— Поворачивайтесь! — командую, вооружившись инструментами.
Мужчина даже не шелохнулся, с красноречивым сомнением рассматривает на мою физиономию и переводит взгляд на колющее оружие в моих пальцах.
— Если стесняетесь, напомню, — дружески, почти ласково, — я уже видела ваш задницу, — заминка. — Красивая… — хочу разрядить обстановку, но брякаю еще большую нелепость. Повисает щекотливое молчание. Мужчина в откровенном оцепенении. Пожимаю плечами, и дурашливо хмыкаю, теперь стремясь наступивший глубокий казус устранить: — Или снимайте штаны! — Чёрт! Нервно хихикаю, потому что сама на грани истерики. И даже слезу пустить готова.
