Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Лизу потряхивало, да так, что ноги не держали.

Еле до бабушки доковыляла и осела на пол подле нее, цепляясь ногтями за подол длиной юбки.

— Не суди меня… пожалуйста.

— Не стану, — прозвучало спустя целую вечность.

— Я ведь люблю…

— Не любовь это, — осадила строго. — Болезнь! Одержимость!

— Пусть так. Но в нем мое лекарство.

Валентина Степановна недовольно буркнула себе под нос:

— Любовь они придумали! Эка невидаль!

Девушка подобралась вся под ее внимательным и очень проницательным взглядом.

— Ты… расскажешь им? — сердце будто стальными прутьями стянуло. Щемило. Давило. Выворачивало. — Так ведь?

Теперь уже старушка возмущенно воскликнула, всплеснув руками:

— Что же я, никак изувер какой? Своей кровиночке вредить и мальчонке жизнь калечить? Да меня за такой грех на тот свет не примут!

Лиза не смогла сдержаться – прыснула, давясь от смеха.

Только ее бабушка могла назвать мальчонкой мужчину, перед которым даже Даня заикался!

А когда успокоилась наконец, ласково прижалась щекой к ее коленям.

— Пусть не принимают. Никогда!

— Чудная ты у меня все же. Ничего вечного нет. Однажды и меня землица пригреет.

Кожа покрылась крупными мурашками размером разве что не с муху!

Пробрало Лизавету до глубины души.

— А ты будь! — выдавила, натянуто улыбаясь через силу. — Вечной. Я тебя… очень люблю.

— Ой ты ж батюшки, — в который раз провела скрюченной от старости ладонью по ее густым растрепанным волосам. — Внученька моя!

— Спасибо, что приняла… его. Диму. И что на нашей стороне. Теперь, когда мне не нужно тебе лгать, я вновь чувствую себя очень сильной. И свободной.

Так они и сидели в тишине – Бог знает сколько времени. Будто пытаясь передать друг другу свою жизненную энергию. Окутать теплом, которое может подарить лишь семья.

— Знаешь, — открылась нахлынувшим воспоминаниям. — Мы с ним случайно познакомились. После… некоторых событий, произошедших в тот вечер, он одолжил мне пиджак, в котором я уехала домой. А в кармане забыл эту самую зажигалку. Так и нашел меня.

— Ой! Наплел с три короба. А она и уши развесила! — бабушка заливисто засмеялась. — Да подсказал ему кто-то твой адрес. По зажигалке! Ага!

— Серьезно, ба. Ему ее подарил отец. А чтобы всегда знать, где находится сын, и иметь возможность помочь в трудную минуту, он встроил туда… маячок!

На последнем слове Лиза запнулась и подскочила на ноги, точно ведро ледяной воды на нее опрокинули! Маячок! Если Похомов-старший надумает проверить, где сейчас Дмитрий…

Господи, спаси их головы!

Лиза метнулась к выходу, не понимая до конца, что будет делать в конечном итоге. Двигалась чисто на инстинктах. Оказавшись во дворе, зажмурилась от яркого солнца – ее ослепило на миг.

— Даня? — позвала довольно громко. — Данечка?

Ответом был удивленный свист и не менее ошарашенный ее внешним видом взгляд Матвея и Петра Петровича. Лиза мысленно отметила, что Ювелир начал наведываться к ним и днем, не опасаясь более быть замеченным.

— Так спит он, — ответил незамедлительно Алмазов. — После суток же…

— Я за него! — крикнул вслед Матвей. — Чего тебе?

Проигнорировав вопрос, продолжила свой путь.

В дом деда Мити Лиза не просто вбежала.

Нет. Влетела, едва касаясь земли.

— Даня? — окликнула дрожащим голосом, попутно заглядывая во все комнаты.

Верещагина нашла в самой дальней. Мужчина проворно натягивал джинсы.

Смерив ее внимательным взглядом, он оставил в покое свою расстегнутую ширинку.

— Что стряслось?

— Дима обронил зажигалку у меня под кроватью, — набрав полные легкие воздуха, продолжила. — Теперь Похом догадается, что он был здесь… если уже не догадался!

— Ты сейчас серьезно? — слегка прищуренный взгляд указывал на зарождающееся в нем раздражение. Что и подтвердилось в следующий миг. Резким движением он сдернул с себя брюки и принялся укладываться обратно в постель. — Имей совесть! Я уснул меньше часа назад!

— Даня! — Лиза вцепилась в одеяло яростно, всячески мешая ему укрыться им. — В ней установлен маячок, который отследить может и Дима, и Аркадий Михайлович!

Верещагин оценил ситуацию здраво. Было заметно, что сон с него как рукой сняло.

В гнетущей тишине хлопнула входная дверь, привлекая внимание обоих.

И если Даня лишь нахмурился, то Лизу тряхануло, как трусливого кролика.

— Давай сюда. Живее!

Дрожа, как осиновый лист на ветру, она передала Дане свою находку.

— Его необходимо деактивировать, и чем быстрее, тем лучше! Мне нужно время. Задержи их.

— Я? — пискнула от страха.

— А кто, я, что ли? — зашипел вполголоса. — У тебя и наряд подходящий!

— А?

Не объясняя более ничего, мужчина вытолкал ее за дверь. Спустя несколько совершенно ошалевших ударов сердца Лиза услышала тяжелые шаги. Вскоре перед ней предстал Матвей.

Он хранил молчание. И когда разглядывал ее с головы до пят с абсолютно непроницаемым выражением лица. И когда сократил расстояние между ними до метра. Девушка задышала часто-часто, жадно втягивая в себя воздух, не зная, чего вообще ожидать от этого человека.

— Даня… он одевается, — выпалила, когда Верещагин полоснул взбешенным донельзя взглядом по двери за ее спиной. — Скоро выйдет.

Матвей отодвинул Лизу со своего пути без особых усилий. Словно она ничего не весила.

От страха у нее поджилки, что называется, затряслись. Все оказалось под угрозой срыва.

Оттого и действовала чисто интуитивно.

Прикусив губу, вложила свою заледеневшую ладонь в его огромную ручищу и крепко сжала.

Привлекая внимание. Останавливая.

— Пого… вори со мной. Пожалуйста!

Столь простое прикосновение заставило Матвея вздрогнуть всем телом. Он даже не пытался скрыть собственную реакцию и свое изумление. Еще бы! Впервые она пошла на физический контакт. Сама! Медленно... чертовски медленно он развернулся. Его взгляд оказался колючим. Пронизанным болью и сомнением. Пропитанным ими – хоть выжимай!

— О чем, моя хорошая? — ответил безжизненным металлическим голосом, удерживая ее обескураженный взгляд.

— О чем угодно…

— Хм! — пожал плечами. — Скажи, что происходит у тебя с моим братом?

— Ничего. Правда!

— А с Похомовым?

— Тоже уже ничего... с одной-единственной разницей. Его я все еще люблю!

Мужчина зашипел и отвернулся. А затем проскрипел, едва сдерживая эмоции:

— Почему он, Лиза? Почему самый… неуправляемый, и самый безбашенный из нас?

Она чуть собственной слюной не подавилась.

— Давай закроем эту тему?

— А давай! Только для начала хотелось бы, — приблизился вплотную, буквально пожирая ее взглядом, — попросить кое о чем!

— О чем?

— Лиза… Я, тебя умоляю! Оденься!

— Чего?

— Кто защитит тебя, если я сорвусь? А? Ты же убиваешь меня, девочка! Дразнишь. Искушаешь. Прекрати ходить в трусах!

Цепенея от первобытного ужаса, Лиза поняла, что стоит перед ним в ночной хлопковой пижаме, состоящей из короткого топа на бретелях и шортиков, больше напоминающих нижнее белье.

Опомнившись, она отдернула от него свою руку, точно обожглась.

— Извини! Я… я это не специально, — бросила взволнованно, спешно покидая комнату.

Глава 13

— Здравствуйте, Сергей Николаевич!

Алмазова лучезарно улыбнулась начальнику службы безопасности Гордеевых, любезно открывшему тяжелую дверь, пропуская ее во двор.

— Рад встрече, Сонечка!

— Как дела? — обвела выразительным взглядом немалые гордеевские владения. — В Багдаде все покойно?

— Иного Алексей Владимирович не потерпел бы! — отозвался, хохоча. — Все на высшем уровне. Не беспокойтесь.

— Судя по машине перед домом, у Андрея гости?

— Так и есть. Девушка его, Виктория, пожаловала.

В ней вновь взыграла легкая нотка грусти и ревности.

Чувство странное и до такой степени неприятное, что зубы сводит!