Ангелы времени - Гаевский Валерий Анатольевич

Гелеспа включила бортовую связь.

— Каспар, вы обещали меня слушаться…

— Не совсем так, госпожа Гомер. Это вы обещали научить меня слушать стихию! Здесь чертовски здорово!

— Пока что я вижу другое, Каспар, — вас здорово трясет! Послушайте… Хотите заигрывать с торнадо, тогда делайте это иначе. Дайте ему вас увлечь. Нырните под «юбку» вихря и прокатитесь один круг с выключенным двигателем. Вихрь потянет вас к центру. Дайте задний ход и выходите на сопротивлении.

Дереш рассмеялся.

— Под юбку вихря… Выходить на сопротивлении… Звучит как консультация по сексологии торнадо. А каков пол этого вихря, госпожа Гомер?

— Если быть точным, то обоих. Но для вас это «она». Я буду думать, что «он».

— Это всегда бывает только так, как вы сейчас рассказываете? А что тогда такое сверхчутье, сверхвера?

— Серьезные вопросы, Каспар. Назовите сверхверу и сверхчутье мыслями о мыслях. Тогда все станет на свои места. Стихия разумна, Каспар.

— Что же думает эта девочка высотой два километра обо мне? Ждет, что я залезу ей под юбку?

Теперь рассмеялась Гелеспа.

— Нет, Каспар, вы слишком буквальны. Но с другой стороны, ей любопытны все ваши действия. Только поступит она не в соответствии с вашими планами или ожиданиями. У нее есть свои.

— Значит, наши планы и ожидания никогда не совпадут?

— Совсем нет. Они совпадают постоянно, но результат у каждого свой.

— О чем вы, госпожа Гомер?

— Выйдите из клетки страхов. Забудьте о правилах, даже о тех, о которых я вам только что рассказала. Хотите, просто нырните в центр торнадо. Важно не то, как вы это сделаете, а с каким чувством.

— Спасибо, госпожа Гомер! Вы отличный инструктор. Именно этих слов я и ожидал. Надеюсь, скоро мне поможет все, что я здесь успею…

— Скоро? — повторила Гелеспа с подозрением. — Вас что-то ждет скоро, Каспар, я правильно поняла?

— Да, правильно. Скоро я полечу на Догорающую звезду. Я не мог сказать вам этого сразу. Горы Панчалиллы — часть моей тренировки.

— Вы же хотели остаться на Снежной Ладе…

— Да, был порыв… Но теперь я кое-что понял. Мне нужно осуществить свой план.

— Вы расскажете мне о своем плане, князь Дереш?

— Да, госпожа Гомер. Если вернемся…

— Не если, Каспар, а когда… Когда вернемся.

Дереш прервал связь. Сквозь все усиливающиеся и учащающиеся обороты вихря, Гелеспа увидела, как флаер ее «стажера» начал совершать какой-то зигзагообразный маневр, включил боковые двигатели, заставлявшие аппарат сопротивляться сносу во вращении по кругу. Выровняв таким образом движение, флаер Дереша стал уходить по вектору в центр торнадо — в его не менее чем километровый в радиусе жгут: «выстрел» прямой наводкой — редкий случай безрассудства. Хотя нет, не редкий. Был еще один человек, который устраивал подобные фокусы не один раз. Она сама. На полном, точней, слепом доверии стихии. Только однажды ее флаер не выдержал, но об этом лучше не вспоминать. Об этом не знал даже Дамиан.

Гелеспа, не задумываясь, перевела флаер на ручное управление. Отключила антивибрационный усилитель корпуса, пристегнулась к креслу и, держа флаер Дереша в прицеле гироскопа, в точности повторила практический пилотский кураж своего подопечного.

Торнадо вулкана Панчагрим не шутил. Он был далек от любого юмора. Флаер дико затрясся, но важно было именно так проверить его на прочность, без приборов — всеми чувствами, клетками, всем страхом. Черный жгут торнадо напоминал пульсирующую, словно вырванную из чьего-то огромного тела вену.

Флаер Дереша, как тонкий скальпель, вонзился в нее, и в ту же секунду мощный восходящий ток крови-воздуха выбросил этот «хирургический» инструмент на непредполагаемую высоту. Но вскрыть эту вену не удалось бы никому — торнадо не шутил, и даже не забавлялся — он просто жил здесь и строил, точней, ваял свое «гнездо» многие десятилетия. Сегодня он был совершенно серьезен. На несколько минут слепящая темнота заполнила все перед глазами Гелеспы. Линия гироскопа и сам флаер завращались с вызывающей дурноту скоростью. Аэродинамическая присоска торнадо вынесла их флаеры едва ли не под самый «посевной» рубикон флюоресцентного пояса Снежной Лады. И хотя до пояса оставалось еще километров десять высоты, стратосферный котел кипел, кажется, совсем близко внизу. Воронка торнадо выглядела впечатляюще. Обшивка флаера светилась и искрилась статическими разрядами. Гелеспа включила радиопеленг. Приборы не работали…

Как же теперь ей искать этого молодого безумца, гражданина Поющей Нимфы, родового князя? Доверяясь все тому же чутью, Гелеспа медленно повела флаер на снижение. Все подсказывало ей, что Дереш выбрался, не мог не выбраться… Должен был вовремя включить активибрационные усилители и идти вертикально вверх на форсаже. Должен был не поддаться панике и не потерять сознание…

Что он говорил о Догорающей звезде? Что он собирается в скором времени полететь к ней. Для чего и в качестве кого? Если его и впрямь разыскивает секретная полиция Поющей Нимфы, значит, он задумал что-то серьезное.

Гелеспа уходила от центра воронки. Бешеная громадина вихря, его дымно-серая спираль, продолжала кружить внизу, вращая в «лопастях» тысячи тонн снежной пыли, камней и всего, что только можно было высосать из жерла и сосрести со склонов Панчагрима.

И тогда, совершенно уверенная в своем неожиданном предположении, Гелеспа повела флаер к посадочной площадке приюта. Перелет почти на шестьдесят километров занял у нее чуть больше пятнадцати минут.

Абсолютно целехонький флаер Дереша стоял в центре одного из пяти посадочных кругов. Вспомнив о своем заблокированном обруче связи, Гелеспа назвала код разблокировки. Обруч открыл эфир.

— Моисей! — позвала Гелеспа.

— Да, госпожа Геле, Моисей видит вас, точней, ваш флаер. С возвращением!

— Спасибо, Моисей. Скажи, где сейчас господин Дереш?

— У себя в номере. Заказал ужин и вино, госпожа Геле. Сказал, что вы так условились и что он хочет вам рассказать кое-что важное. Еще новость, госпожа Геле… Моисей получил системное сообщение от господина Гомера для вас.

— Что же ты молчишь! Немедленно транслируй его мне. Вот напасть! Когда ты научишься ставить все главное впереди?

— Моисей только этим и занимается, госпожа. Вы несправедливы…

— Ладно, извини. Включай запись.

Обруч связи заговорил голосом Дамиана:

«Здравствуй, милая! Прости, что пришлось так долго молчать. Обо всем, что я задумал, расскажу тебе, как только увидимся. Событий множество. Все, о чем тебе говорил, о чем мечтал, возможно, попробую осуществить. У меня появились новые друзья и новые враги. Хочу, чтобы ты была со мной. Мы собираем лучшую в мирах команду. Все психи отъявленные, но люди замечательные. Оставь Панчалиллу и Снежную Ладу, ты мне нужна. Найди корабль и добирайся до Второй Луны Пестрой Мары. Я люблю тебя. Дамиан».

У Гелеспы потемнело в глазах. Что-то было не так. Не так, как всегда. Нет, слова мужа здесь ни при чем. Она была счастлива услышать его голос, так много всегда значивший для нее. Что-то было не так с ней самой…

Она растопырила пальцы рук — пальцы мелко дрожали. Она потрогала себя за грудь. Грудь показалась ей слегка напряженной. Смутное, неприятное что-то притаилось под ложечкой, какое-то маленькое веретенце медленно натягивало в ней все привычно собранные нити…

Уже в отеле Моисей стал наблюдать за своей хозяйкой с отнюдь не киберским интересом и сочувствием.

— Госпожа Геле беременна, — сказал он, наконец. — Моисей знает. Моисей изучал всю человеческую медицину. А чем Моисей может заниматься долгими бессонными ночами!

Гелеспа чувствовала явную тошноту. Отвратительную, чуждую ее тренированному, привыкшему к головокружительному риску телу.

***

За свою достаточно бурную беспокойную жизнь Рыжий Гаргантюа привык ко многому. Вообще говоря, содержать подземный притон размером с маленький город было делом выдающимся, особливо по меркам тех, кто его обживал. А если учесть то обстоятельство, что в большинстве своем весь гостевой народ притона состоял из отщепенцев со всей системы и всех государств-планет, то станет ясным, какую роль при этом мог выполнять тот, кого здесь почтительно величали бургомистром.