Лиорн - Стивен Браст

«Сделаю.»

«Спасибо.»

Знаете, даже приятно, когда вот так вот напоминают, что есть люди, которые действительно о вас заботятся.

«Конфликт развивался самым классическим для таких историй образом: с ростом экономического давления с обеих сторон имели место обвинения о нарушении границ и кражах, к каковым добавились столь же обоюдные обвинения в различных запретных практиках наподобие занятия доимперским волшебством, поднятия мертвецов и работорговли. Через несколько лет в каждом из враждующих владений уже полагали, что в соседнем правит самый злобный и жестокий тиран, какого только знала Империя, и оправданы будут любые шаги, дабы остановить его. Что, разумеется, быстро привело к налетам, что переросли в стычки, которые переросли в сражения, каковые переросли в войну, пока принц дзуров Ниальда, номинальный сюзерен обоих владений, безуспешно пытался снизить напряжение — или, как выразилась тогда Сетра Лавоуд, «заставить ручей течь вверх по склону».

Дело вполне могло завершиться так, как обычно завершаются такие конфликты — обе стороны, выбившись из сил, в итоге заключают мирный договор, или же одному из противников удается полностью уничтожить другого, — если бы не корабль «Морская ласточка», который попал в шторм и потерпел крушение у северо — западного побережья острова Эльде. Напоминаю читателю, что в те дни, до прорыва в волшебстве, который имел место перед Междуцарствием (и по сути стал причиной такового), вполне обычно было, что на борту корабля, помимо основного груза, перевозили небольшие ценные вещицы, каковые в наши дни предпочитают просто телепортировать. «Морская ласточка», помимо патоки для Карно и тканей для Краснолесья, везла пару ониксовых подставцов для книг с серебряными инкрустациями в виде лиорнов, скромные шедевры Авендахара из Западного стража, которые предназначались в подарок Его Величеству.

Общепринятая версия событий — мол, когда жители Эльде разграбили корабль и присвоили себе, в частности, поставцы, это почти стало причиной войны, — чрезмерно упрощена, как с такими вот версиями обычно и бывает, но не слишком ошибочна. В любом случае, отказ Эльде вернуть груз и, в частности, поставцы чрезвычайно расстроил и разозлил императора Валенду.

Конфликты между Эльде и Империей к этому моменту набирали обороты столетиями. Тут и, главным образом, отказ Эльде решить вопрос с пиратами, которые, найдя убежище в островных портах, продолжали охотиться на драгаэрские суда, Империя эту проблему поднимала на протяжении почти целого Цикла. Кроме того, имели место сложности с поставками зерновых, очень важный вопрос для иоричей и ястреблордов в окрестностях мыса Зерики, которые в течение двух предыдущих Циклов совершили переход от натурального хозяйства к товарному выходу сельскохозяйственных культур и ныне желали освоить рынки Гринаэре, где землевладельцы и йомены Эльде также имели свои интересы.

Одной Державе наверняка ведомо, было ли адресованное послу Эльде требование Валенды о возвращении поставцов попыткой надавить на Эльде и в других вопросах, или же он просто хотел вернуть эти поставцы. Результатом, однако, была усиленная мобилизация войск, постройка кораблей и перемещение армий по юго — западному побережью.

К этому времени императору уже сообщили, что железо из шахт Ниальды уже не поступает. Выяснив причины, он, разумеется, тут же велел Ниальде решить вопрос, сказав, что при необходимости он может воспользоваться имперскими войсками.

Трудно понять решение императора открыто дать дзурлорду дозволение на силовой метод решения вопроса, но результат вышел предсказуемый. Восстание Ниальды началось весной 286‑го года правления Валенды…»

Поскольку делать было больше нечего, я почти до полудня читал о восстании Ниальды, а потом наконец выбрался из подвалов в цокольный этаж с театром, надеясь на приличную трапезу. Надежды оправдались: Крейгар прислал жареную дичь с рисом, бобами и клубнями, и все это великолепие я утащил к себе в «норку», чтобы слопать подчистую. Лойош и Ротса уделили данному процессу все свое внимание. Я, пожалуй, тоже.

Знаю, кое — кто испытывает отвращение, глядя, как едят джареги; поэтому я порой и прячу их под плащом, когда мы питаемся «на людях». Но вот честно, не понимаю таких. Они ведут себя вполне аккуратно, придерживают кусок когтями и откусывают почти по — человечески. Может быть, в этом — то и проблема. Не знаю.

После еды я вытянулся на кровати, подумывая, не подремать ли, но мозги у меня были слишком загружены вещами, которых я не знал, но должен был выяснить, а также другими вещами, о которых я знал — и очень хотел бы не знать. Так что я снова сел спиной к стене. Пояс с пристегнутыми к нему шпагой и Леди Телдрой висел там, где я его и оставил.

«Ладно, Лойош. Пройдемся по задаче.»

«Мое любимое дело.»

«Заткнись. Мне нужно придумать, как спасти представление, чтобы его не закрыли, пока я не изобрету способ, как разобраться с Левой Рукой. И это при том, что джареги хотят вывести деньги. И еще мне надо помешать Дому Лиорна все испортить. И надо придумать, как помещать Левой Руке сотворить со мной нехорошие вещи. И надо придумать, как быть со всей этой демонской штукой. Я ничего не упустил?»

«Всяко возможно.»

«Ну и ладно, поскольку я все равно понятия не имею, как решить хотя бы один из этих вопросов.»

«Тогда хорошо.»

«Я бы почитал, но хочется действий. Пошли пока пройдемся.»

«Я знал, ты найдешь решение.»

Иногда прогулка помогает, а вреда от нее не бывает почти никогда, так что погулял я изрядно. Сперва добрался до боковой двери, где сидел Тряпочник, и выпустил джарегов наружу, пусть полетают. Если джарегам станет скучно, будет очень, очень нехорошо; Лойош начнет жаловаться, что уже достаточно паршиво, но Ротса найдет чем себя занять. Однажды она… ладно, неважно[14].

Выпустив их наружу, я продолжил гулять. В театре имелась масса уголков, куда можно заглянуть, и это держало мои мозги в рабочем состоянии. Иногда я нахожу вариант, как решить вопрос, сознательно не думая о нем, просто позволив пузыриться где — то там на задворках сознания.

На сей раз не получилось. Я добрался до сцены, прошел через всю закулисную территорию, заглянул туда, где люди покупают билеты, а потом ждут, пока откроются двери зрительного зала — лобби, так они его называют, — и тут кто — то произнес мое имя.