Женщина и спасение мира - Павел Евдокимов

ГЛАВА IV            АСКЕЗА, МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ И ВИДЕНИЕ БОГА В СВЯТОСТИ

1. Аскеза и психология

Уточнив конститутивные элементы человеческого существа, обратимся теперь к науке о жизни, к тем законам, которыми она управляется, чтобы лучше понять судьбу и призвание человека.

Развитие и быстрое умножение количества разделов современной психологии привели к глубокому перевороту в знании о человеческой душе — psyche. Психология, прежде абстрактная наука, описывающая функции и ассоциации, стремится теперь стать наукой о человеке в целом. В своем терапевтическом аспекте она ставит жгучий вопрос о психическом равновесии современного человека. Психиатры ищут для своих больных здоровья и нормы, но однако не могут их точно определить. Так, Карл Ясперс в своем знаменитом трактате о патологии отказывается сформулировать критерий и провести границу между здоровьем и безумием. Человек живет в состоянии глубокого замешательства и ничего не знает о принципах, которыми управляется его внутренняя "экономия". Когда его оставляют одного, он увязает в неврозах, и в моменты одиночества никакой общественный строй не защищает его и не разрешает глубокие конфликты, накопившиеся в глубине человеческой души. Видимо, поэтому Фрейд пришел к выводу, что душевные болезни являются "диверсией", выходом для внутренних диссонансов, ставших невыносимыми.

Незнание более глубоких законов, чему способствуют оккультные учения, приводит к упрощениям, в которых зло сводится к несовершенству, а духовный подвиг — к гигиене. Интересная книга — ив высшей степени симптоматичная в этом отношении — под названием "Мораль без греха"' свидетельствует об этом; однако "грех есть болезнь души", провозглашает VI Вселенский Собор[134]. Теперь известно, что "безумие есть потеря функции реального". Апостол Павел, молясь о духе рассуждения (Фл. 1.10) - аксиологической функции оценки, — имеет в виду сам принцип функции реального и посредством этого, духовную профилактику. Самые проницательные психиатры улавливают под покровом психических болезней духовный беспорядок, отсутствие шкалы ценностей, неспособность различать и делать решительный выбор. Но упрощение всегда будет привлекать - как система без тайн, а поэтому замкнутая сама в себе. Однако человек, хочет он этого или нет, существует лишь в своем отношении к Абсолюту, если он не принимает трансцендентное, он возводит имманентность в Абсолют или самого себя считает Абсолютом. Deus поп est, Deus est (Бога нет — Бог есть). Всякий анализ человеческой души рано или поздно обнаруживает некоторое содержимое, не сводимое к эмпирическому или чисто психическому.

Апостол Павел констатирует: "...Не понимаю, что делаю" (Рим. 7.15), он вскрывает внутренний закон, "противоборствующий закону ума " (Рим. 7.23), и формирует, таким образом, закон иррационального сопротивления. Психоанализ также хорошо его знает и ищет окольные пути, чтобы воздействовать на подсознание. Сторонники психоанализа считают, что психическая жизнь питается образами, которые выражают основную тенденцию: libido. Эти образы овладевают аффективной стороной, которую можно оторвать от них и связать с другой серией представлений, — это классический метод лечения. Нельзя действовать на подсознание императивами; воля противится всякому прямому приказу, но в подсознание можно проникнуть через воображение, и тогда раскрывается великая сила образов. Но самый трудный вопрос, от которого зависит выздоровление, состоит именно в оценке природы и источника этой силы. Сублимация предполагает Того, Кто превышает все, аналогическое движение к высшему, или ко Всевышнему; предполагает утешение. Утешителя. Нужно выбирать между некоей служебной идеей, умственным построением, полезным, но всегда, в конечном счете, неэффективным, и Принципом, который обладает всякой властью: "...Никогда человек не говорил так, как Этот Человек" (Ин.7.46). Если для Фрейда евангельский закон неосуществим, то это потому, что он его рассматривает без Благодати и, как следствие, видит непримиримое противоречие между индивидуумом и обществом, между eros и ananke, любовью и необходимостью: и его пансексуализм неизбежно впадает в пессимизм и горечь.

Фрейдовское libido Адлер заменяет волей к власти и желанием компенсации. Его нью-йоркская школа ищет метод для того, чтобы направить человека, страдающего неврозами, к постепенному обратному завоеванию чувства собственной ценности. Эта собственная ценность соответствует аскетическому определению смирения: ".. .Находиться точно на своем месте". Юнг[135] выдвигает на первое место фундаментальную психическую энергию. Его "глубинная психология" обнаруживает, наряду с индивидуальным подсознанием, коллективное бессознательное. Индицирующие архетипы, следы всех мифологий живут в psychew. вызывают аналогичные ассоциации. Здесь важно также и то, что он видит в структуре человека экстравертивные и интравертивные тенденции, а также двойную сексуальность, в которой animus представляет стремление женской души к мужчине, a anima — стремление мужской души к женщине. Прийти к норме — значит найти равновесие между этими различными тенденциями с помощью психической энергии, причем поддающиеся управлению сила и направленность этой энергии находятся в тесной корреляции. Д-р Франк в Вене старается выйти за пределы психического для того, чтобы коснуться духовного и добраться до личности в духовном предсознании[136], — в сфере отношений между человеческим "Я" и Божественным "Ты". Д-р Карузо[137] работает в том же направлении; для него неврозом является ошибка человека в определении своей судьбы в ходе •поисков своего призвания. Эту ошибку Вильфред Дайм[138] видит в ложных подменах Абсолюта; лечение должно произвести переоценку(Umwer-tung) ценностей, помочь открыть относительность бесчисленных кумиров по отношению к пришествию истинного Абсолюта.

Уже этот краткий обзор показывает, до какой степени современная психология сближается с христианской аскетикой в своей озабоченности духовным здоровьем. Обе они делают акцент на усилии — "невидимой брани", направленной на то, чтобы осветить мрак "подполья" подсознания и привести к "метаморфозе" или к metanoia и преображению. Если психиатры ищут "прекрасный образ", то для подвижников это есть восстановление Первоначального Образа — образа Божьего, стремящегося к Богу. Но самая трудная задача для психиатров — понять, как возвратить веру в жизнь, в свою собственную судьбу и в чем состоит конкретный смысл каждой индивидуальной жизни[139]. Это великая евангельская Тайна личного креста.

Д-р Нодэ[140], принадлежащий к школе Фрейда, ищет ту "психологическую этику", которая подразумевается в психоанализе. Здоровье предполагает элементы этики и даже "определенную систему ценностей, непременно связанную с определенной этикой и метафизикой". Эта констатация доказывает, что для лечения требуется имманентная метафизика. Нодэ подразумевает тут этическую норму, которая обязывает и самого врача, и состоит в бескорыстной любви к другому, в привязанности к добру ради самого добра, в чувстве собственной неповторимой ценности и, наконец, в признании объективной истины. Несмотря на огромную ценность этого признания, трагично то, что речь идет о постулатах и никакая имманентность никогда не сможет им соответствовать. Сам Фрейд замыкается в безропотную покорность, удостоверившись в иллюзорности своих собственных мечтаний о счастьи людей[141]. Психиатрия сама по себе есть лишь техника:и метод. Становится очевидной необходимость метафизики для того, чтобы можно было обосновать этику.

Откуда пришел человек и куда он идет? Этот основной вопрос сопутствует человеку во все времена. Если человек не ответит на этот вопрос, он не сможет обрести веру в жизнь. Его достоинство никогда не смирится с маленькими нормами, маленькими вечностями, имманентными и преходящими. Только Евангелие со держит точный ответ: "Я исшел от Отца... и иду к Отцу" (Ин. 16.28). И перед лицом своего страшного одиночества человек призывает Святого Духа, Ходатая и Утешителя (Ин. 14.16). Когда человек обращается к Богу, он в нем узнает Того, Кого ищет. Кого он искал испокон веков: это естественный "гелиотропизм". Библия достаточно оптимистична; человек любит то, что хорошо, он стремится к свету, к знанию, к обогащению бытия, он может жить и находить радость лишь в экзистенциальных условиях, определяемых апостолом Павлом: В Боге есть лишь да (см. 2 Кор. 1.20) —лишь утверждение, цельность, неуклонное возрастание. Где сокровище ваше, там сердце ваше (Мф.6.1), но сердце в своей неутолимой жажде стремится лишь к Тому абсолютно желаемому, о Котором говоритАпокалипсис.