Начало Игры - Константин Стригунов

Первая смена операторов на борту уже отдежурила и успела поменяться со второй группой радиотехнического экипажа. Для отдыха имелись пристяжные к борту койки, где была возможность набраться сил после весьма изнурительной смены. Благо в этой модели предусматривался туалет, поскольку пользоваться, как раньше, пожарным ведром удовольствие ниже среднего. Олег Жуковский контролировал всю информацию, которая поступала из датчиков для регистрации пси-поля. Практически всегда на экране отображались хоть какие-нибудь существенные сигналы таких волн, за редким исключением очень слабых, создаваемых мутировавшими существами Зоны. Бывало, что они принимались чувствительным оборудованием самолета и тогда экран едва вспыхивал небольшими слабосветящимися точками на тёмном фоне. Именно так получалось изображение пси-активных областей.

- Внимание, говорит первый пилот! — по громкой связи раздался голос Алферова. — Впереди начинается зона турбулентности, приготовьтесь к тряске.

Сообщение о грядущих неудобствах прозвучало за секунду до того, как самолёт изрядно тряхнуло, да так, что Олег удержался в кресле лишь благодаря креплениям, которыми был пристегнут. Поправив наушники на голове, он продолжил следить за немигающим экраном, показывавшим тёмный фон.

- Обнаружил локальное скопление аномальных электрических разрядов, — послышался голос в наушниках у Жуковского. Это говорил оператор, по фамилии Митин, ответственный за регистрацию электр в своем секторе. — Отмечаю координаты.

- Вас понял, — ответил ему коллега.

Наличие любых отклонений в существовавшем расположении аномалий операторы в обязательном порядке записывали и документировали, включая их точное местоположение, время обнаружения, мощность принятого сигнала, его природу и так далее. Нельзя сказать, что подобное занятие могло показаться интересным, но понимание важности полученных данных, особенно их точность, всегда поддерживало состояние рабочей напряженности. Олег постарался размять затекшие ноги, переминаясь с одной на другую — что поделать, ведь отойти и устроить себе пятиминутную разминку не представлялось возможным. Поинтересовавшись у пилота, сколько осталось топлива, Жуковский выяснил, что его хватит ещё на три часа полета, а значит, до конца их патрулирования не понадобится дозаправок.

«В следующий раз надо будет хотя бы книгу с собой взять. Да поинтересней» — подумал Олег.

«Небесный взор», он же «борт сорок восемь», описывал в небе траекторию в виде гигантской вытянутой восьмерки, отслеживая изменения аномальной активности над указанным участком. Жуковский посмотрел на экран своего монитора, который кроме привычной картины темного фона изучаемого сектора, на сей раз выдал тусклую точку в его левой части. Несколько даже обрадовавшись, что проведённое время на дежурстве не пропало даром, Олег хотел было сообщить об этом обстоятельстве, как вдруг точка стала увеличиваться на экране до тех пор, пока весь монитор буквально не засиял от источника пси-волн.

- Какого… — выдавил из себя оператор, глядя на экран расширенными глазами. — Докладывает Жуковский, у меня ведется прием источника пси-сигнала минимум пятой категории мощности, но, судя по его интенсивности, есть вероятность сбоя в работе регистрирующей аппаратуры.

Остальные операторы обернулись на его слова и в их лицах прочиталось удивление вперемешку с некоторой растерянностью. Через несколько секунд экран буквально светился от мощного сигнала и это не было похоже на неисправность. Проверив все настройки, Жуковский убедился в исправности приборов, работавших в штатном режиме, и никаких свидетельств обратному не нашлось.

По внутренней связи Алфёров слышал всё, что говорил оператор. Сначала он даже не обратил внимание на смысл слов, которые раздавались в его наушниках, но распознал в них нотки беспокойства, проскользнувшие в голосе Жуковского.

- Говорит, первый пилот, доложите обстановку, — отреагировал Алфёров. Ответ последовал незамедлительно.

- Докладывает оператор Жуковский. Зафиксирована ненормально высокая активность пси-волн, уровень интенсивности которых уже превысил предел Рагимова…

«Если этот предел был превышен, то мы бы это ощутили, нас ведь инструктировали…»

Мысль в голове Глеба не успела до конца сформироваться, как вдруг у него в глазах потемнело, а всё последующие начало восприниматься им словно в дурном сне. Он услышал вскрик второго пилота и увидел, как тот повернул голову с широко открытыми глазами, а в следующий момент уткнулся лицом в приборную панель. Из глаз и ушей у него бордовыми струйками потекла кровь. Шок. Глеб никогда не испытывал ничего подобного, а его состояние далеко перевалило за черту, отделявшую самоконтроль от паники. Он почувствовал, как у него проступил пот, а пальцы мёртвым хватом вцепились в ручки кресла. Алфёров хотел закричать, но из рта вырвался еле слышный хрип переполненный диким страхом, который почти целиком подчинил пилота себе. Но, мобилизовав остатки своей воли, он заставил себя взяться за штурвал и с силой стал поворачивать его вправо, пытаясь вывести самолет из крена. Откуда-то сзади раздался душераздирающий крик. Обернувшись назад, Глеб увидел, как бортинженер несколько раз подряд со всей силы ударился головой в стену. Одной рукой он вцепился в кресло, чтобы удержать равновесие в качающимся самолете, а второй схватился за окровавленное лицо. Его иступленные вопли, исходившие до срыва в голосе, заставляли в жилах леденеть кровь.

«Он во мне! Уберите… уберите его из моей головы!!»

Бортинженер с размаху ударился головой в стену, а за тем еще раз и теперь все его лицо уже было в крови. Что есть силы он молотил себя руками.

«Не-е-е-е-е-е-т!!!!»

С каждым криком он все сильнее бил себя по голове, словно таким образом старался избавить себя от чего-то ужасного, что засело в его сознании, пока не затих на веки и замертво упал на пол.

Из наушников доносилась совершенно дикая смесь криков, разобрать которые не представлялось возможным, но их общий характер не оставлял сомнений на счет их смысла. Неожиданно перед глазами у Глеба возникла мутная пелена, застилавшая его взор. Поначалу она пульсировала, словно нечто пыталось прорваться сквозь неё, но постепенно это действе слабело, а из нечётких и размытых образов, начали проявляться контуры. И чем явней они становились, тем сильнее страх поглощал разум Глеба. Еще одна вспышка и он стоит один в полутьме, разбавленной мутным светом, а вокруг него столпились твари, настолько кошмарные, что пилот никогда не поверил бы, будто его сознание способно такое придумать. Но даже не их вид устрашал; более всего сводило с ума гробовое молчание существ — ни злобного рычания, ни триумфального рева хищника, растерзавшего свою жертву. Ничего. И было в этом что-то противоестественное, механическое, как если его сделали подопытным, а жуткие зрители созерцали его беспомощность. Показалось некое движение и одна из тварей медленно вышла из гущи и приблизилась к нему. Отдалённо монстр напоминал трёхметрового человека, но его лик был похож на жуткую маску, как если с лица покойника содрать кожу и она будет кровавыми лоскутами свисать с него. Мощный торс порождения теней был весь покрыт ужасающими шрамами, а в груди зияла огромная дыра, откуда торчали выломанные ребра. Пытаясь отстраниться от этого жуткого образа, Глеб вытянул вперед руку и в этот момент чудище схватилось за неё железным хватом. Пилот издал неслышимый крик и сделал шаг назад, но остановился, так как упёрся во что-то твёрдое. Он поднял свой взор и увидел, как неописуемая мерзость посмотрела на него сотней глаз, а её чудовищная вертикальная пасть оскалилась в безумной ухмылке. Руки с когтями впились ему в тело, а одна из них схватила за голову. С боку к Глебу подобралось третье существо, живот которого образовывал гигантские челюсти, а его огромные клещи вытянулись и вцепились Глебу в левое плечо. Невыносимая боль кроваво-красной пеленой застелила глаза и монстр, с разодранным человеческим лицом, резко дернул и оторвал пилоту по локоть руку.

«Не надо… — Глеб попытался отшатнуться назад. — Нет… нет, не делайте этого… Помогите мне!!!»

Клещи вырвали ему вторую руку вместе с плечом, а многоглазая тварь открыла свою огромную пасть и заглотила голову своей жертвы целиком…

Дикие образы разорвали человека на сотни кусков, но этого Глеб Алфёров уже не мог знать, поскольку психика не выдержала такой перегрузки и темнота навсегда поглотила его.