Оборотная сторона правды - Дженн Мари Торн

идет по плану. А в пресс-конференции ничего страшного. Если все пройдет не слишком удачно, мы можем исправиться в тот же день. — Мэг слегка улыбнулась. Видимо, я нащупала правильный ответ. — Но не сегодня.

— Отчего же?

— У сенатора Таубера важное событие. Его отставка. А мы перетягиваем одеяло на себя.

Мег была сбита с толку. Затем она вздохнула.

— Берни в Конгрессе почти двадцать пять лет, Кейт. Поверь мне, он знает, как играть в эту игру.

Она права. Никто из политиков за этот год не отодвинут на задний план сильнее, чем несколько его коллег. Да если и так, эта тактика все равно казалась похожей на самого Эллиота Уэбба — в равной степени хитроумной и скользкой.

Поэтому, когда на остановке в Делавере в автобус зашла Нэнси и глухо объявила: — Он приедет. Срочные изменения в графике, — я насладилась смятением на лице Эллиота сполна. Пожалуй, даже дольше необходимого.

Грейси поднялась.

— Кто приедет?

С «Безумной библиотекой» и ручкой в руке она сошла бы на молоденькую помощницу кампании.

— Президент Лоуренс, — Мег со вздохом повернулась к Нэнси, чтобы та подтвердила.

Нэнси кивнула, присаживаясь.

— Он будет разглагольствовать про двухпартийность, об итогах долгой службы, но мы-то знаем, чем они там занимаются на самом деле.

Да-да. Перетягиванием одеяла. Совсем как мы.

— Не вижу проблемы, — сенатор Купер вышел из кабинета, пожал плечами и взял газету. — В тесноте, да не в обиде.

— Это хреново, — ругнулась Нэнси. Гейб раскрыл рот, Грейс хихикнула, и даже Мег спрятала улыбку. — Извините, сэр.

— Следи за языком, — потребовал Эллиот, не отрываясь от записей. Нэнси, проходя мимо него, показала фак.

По пути в долину Фордж я мысленно прокрутила эту перепалку, с моего лица не сходила улыбка, даже когда рядом присел визажист, чтобы поправить макияж.

К нашему прибытию армия прессы уже собралась на лугу, перегороженном заборами со старых добрых времен и уставленному историческими мемориальными досками и одинокими пушками вплоть до горизонта. Пока наш автобус катил через полицейские баррикады, я увидела что простенькая сцена была возведена в присутствии прессы под наблюдением охраны. Я разглядела Джеймса и немного успокоилась: если толпа разбушуется, он меня вытащит. Грейси нужно задержать, чтобы она не выскочила из автобуса прежде, чем Эллиот выстроит нас, поставив ее в хвост.

— Лучших мы ставим последними, да, Грейс?

Она так злобно на него зыркнула, что он аж вздрогнул.

У стоящего передо мной Гейба дрожали руки. Лицо налилось кровью, губы сжались в суровую линию.

— Эй, бери меня за руку, — предложила я. Он в раздумье прищурился, затем поднял глаза на мать. Стилистка пудрила ей нос, потому та не обернулась. Я подвинула руку к его кулачку и наклонилась поближе.

— Я тоже боюсь.

Он задрал голову и… решил поверить. А с чего бы ему не поверить? Это же правда. Моя рука стала отвратительно липкой, но видимо это успокоило его как доказательство. Он сжал ее крепче.

— Они начнут снимать как только откроются двери, — прошептала Нэнси, заправляя мне прядь волос. — Будьте готовы. Вы сможете.

Я кивнула, за стуком пульса едва ее расслышав.

— Помни те тезисы, если что…

— Нет, — пихнул ее в бок Эллиот, — ничего не говорить. Стойте здесь и… выглядите представительно.

Он похлопал меня по голове. После того как он отошел, во мне что-то сломалось, рвануло так энергично, что, могу поклясться, шум стоял как от высекания кремнием искры. Пульс становился мертвенно тихим.

Выглядеть представительно.

Прежде мной никто так не командовал.

Двери открылись. Челюсти расслабились, позвоночник выпрямился, рука вцепилась в Гейба, но на сей раз не от страха.

Толпа была благовоспитанной. Я не раскачивалась на каблуках. Приготовившись к съемке, я нацепила улыбку. Вопросов никто не задавал. Знали, что еще улучат момент. Проходя мимо, я услышала, как они бормочут в микрофоны — они обращались к зрителям, прилипнувшим к экранам. Когда мы устроились на подмостках, сенатор зачитал краткое заявление, которое он кусочками начитывал много раз за неделю.

— Десятого июня вместе с остальным народом я узнал… — он сделал паузу, и если бы я не слышала репетиции, то сочла бы, что он поперхнулся. — Кое-что невероятное.

Он повернулся. Его глаза переполняла радость при взгляде на меня. Мег наклонилась через Гейба и похлопала меня по спине, как и моя мама делала. Толпа журналистов, зрителей и вспомогательного персонала замерла.

Но лишь на секунду.

— Семнадцать лет назад, — продолжил он, голос его стал низким и серьезным. Я собралась с силами — этой части я прежде не слышала. — Я завел отношения с молодой сотрудницей Эмили Квинн. Начинались они невинно, но превратились в неуместные. Мы оступились. Я оступился. Я унизил жену. Я унизил штаб и граждан Массачусетса. Я принимаю за это ответственность. Мы с мисс Квинн быстро поняли, что ошиблись и прекратили отношения, тогда она покинула кампанию и я…

Тут Мег взяла его за руку. Вспышки фотоаппаратов обезумели.

— Я признал свой неблагоразумный поступок и предпринял шаги, чтобы возместить нанесенный семье ущерб. Это заняло время, но я рад сообщить, что мы выстояли и стали еще сильнее.

Он откашлялся и ассистент у основания сцены предложил ему стакан воды. Сенатор отмахнулся.

— Позвольте опровергнуть некоторые слухи, разошедшиеся за последние недели. За семнадцать лет я ни разу не выходил на связь с Эмили Квинн. Впервые о том, что Кейт моя дочь я узнал от репортера из Нью-Йорк Таймс, которого вижу сегодня здесь.

Все журналисты повернулись к женщине средних лет с крашеными черными волосами. Она подняла диктофон. Мне подумалось, что я могла прочесть ее статьи, когда это случилось. Если б я попала в автобус для прессы, то задала бы ей несколько вопросов, начиная с «Как же ты раскопала»?

— Мы с Мег с удовольствием познакомились с Кейт за прошедшую неделю, равно как и Грейс с Гейбом. Кейт замечательная девушка, и я рад это сообщить.

Когда сенатор через плечо стал на меня сиять благожелательностью, все мое тело закололо.

Но затем произошло следующее. Вернулась Кейт с доски.

— Каждый день после школы Кейт помогала своей матери в продовольственном банке, стабильно показывая на занятиях отличные результаты. В последние недели она столкнулась с обжигающе пристальным вниманием и невероятным потрясением. Она перенесла это мужественно и безропотно, не взирая на горе после трагической гибели матери. Она умная. Заботливая. И отлично играет в пинг-понг!

Толпа зашлась смехом, а я постаралась не показать смущения. Мы редко играли в пинг-понг. С тех самых пор я ни разу не возвращалась к нему.

— Я понимаю, в условиях выборов это выглядит