Газета Завтра 790 (54 2009) - Газета Завтра

Одна из причин резкого сокращения посевов - разрушение в регионах системы семеноводства. Там, где еще сеют, часто берут не районированные семена, а что попало под руку. Это отрицательно влияет на качестве тресты и волокна, увеличивает затраты.

Болезненное состояние отрасли видно и по переработке льна. Фактически льнозаводы в России ликвидированы. Если кто-то думает возразить, пусть съездит в большое село Малышево Максатихинского района. Разбитые крыши, выбитые окна, развороченные заборы, полуразрушенные здания - вот и всё, что осталось от крупного Малышевского льнозавода, куда раньше везли свою продукцию крестьяне нескольких районов. Да разве такое - только в Максатихе? Прекратил существование Грязовецкий льнозавод в Вологодской области; десятки льнозаводов разрушены в Смоленской и Костромской областях.

На чем же работают комбинаты, если они все-таки еще работают? Перед Новым годом встретил знакомого помощника мастера с льнокомбината в Вологде.

- Бегу в ночную смену, месяц простаивали, и вот получили заказ на простыни…

- Из льна?

- Какой лен! - отмахнулся он. - Лен давно не работаем, нет сырья. Хлопок идет.

- Губернатор о вас позаботился!

- Не знаю про губернатора, а наш комбинат и комбинат в Красавине льна не имеют…

Прошлой осенью делегация Вологодской области ездила в Республику Беларусь, где подписала договор, в том числе и на поставку льноволокна для комбинатов в Вологде и Красавине. Факт удивительный: более десяти лет в Вологодской области расхваливают программу возрождения льноводства, а своего сырья нет. Слава Богу, белорусы еще не извели у себя лен.

Я не имею ничего против программ, дело хорошее. Более того, когда-то искренне считал, что всероссийская, а после и международная выставка "Российский лен", ее проводит правительство Вологодской области, наконец-то, привлечет внимание руководителей России к льноводству. Мечты, мечты, где ваша сладость!

Поэтому всё чаще вспоминаю Леонида Болобана, руководителя предприятия "Вера" в Кашинском районе, где налажено серьезное производство лучшего в стране льняного масла. Бывший военный летчик возродил замечательную льноводческую традицию тверского края. Я спросил его о выставке.

- Похороны льна! - ответил Леонид.

- Ну, уж через край, - возразил я.

- Нет, - продолжал он. - Вот увидите, я прав!

Ну что такое? Я уже начинал злиться. Тогда Нилова оказалась права. Теперь и Болобан оказывается прав. Он так говорил, исходя из личного опыта. Опыт его состоял в том, что уникальная технология льняного масла, которую восстановил Леонид, по большому счету не нужна в России. Хотя именно она и могла бы стать цепочкой, потянув за которую, можно было бы вытянуть льняную отрасль из болота. Увеличение выпуска масла - это увеличение посевов льна, значит, увеличение сырья для льнокомбинатов в Костроме, Вологде, Красавине, Ярославле. Польза масла от Болобана вне сомнения: лечит от разных заболеваний, включая онкологические и сердечно-сосудистые. Но тогда куда девать огромное количество медицинских препаратов, приобретаемых Россией за бюджетные деньги на Западе? Сообразили?! То-то и оно… Посему технология Болобана остается "личным делом" и существует исключительно на энтузиазме этого большой души человека и великого труженика.

Ситуация, подобная маслу, сложилась и с переработкой короткого волокна в модифицированный лен, получением из него ваты, других товаров. Или строительные материалы. В свое время в городе Лихославле построили большой завод по переработке льняной тресты в плиты строительного назначения. Где тот завод и те плиты?

Всё это происходит в центральной России, в исконно земледельческом краю, где, собственно, и зародилось льноводство. Происходит на фоне, когда целый ряд стран - например, те же Италия, Греция - увеличивают посевы льна. Значит, выращивание его имеет смысл. Так, Китай ежегодно приращивает посевы льна и довел почти до 400 тысяч гектаров, а Россия не набирает и ста. Причем точно никто не знает, сколько же у нас доподлинно посеяли льна, скажем, в 2008 году. Удручающую картину чуть скрашивают отдельные фермеры, отдельные руководители (например, в Бийске на Алтае), которые стараются вырастить лен, наладить его переработку. Но эти "точки роста" принципиально ничего не меняют в состоянии отрасли. Нельзя забывать: лен - социальная культура: выращивание, переработка - это тысячи рабочих мест, которых так не хватает в деревне, от безработицы крестьяне страдают.

Могут возразить: в магазинах полно вещей из льняных тканей. Зачем ломать копья? Да, когда-то у нас было много коров, но не было колбасы. Теперь наоборот: очень мало коров, но много колбасы. Некая экономическая "загадка"! Так и с изделиями из льна. На рынке в Бежецке продают льняные полотенца. Их происхождения никто не знает. Скорее всего, привезли из Китая и проштамповали. Так у нас создается изобилие, точнее - иллюзия его…

Я намеренно опустил цифирь, которой располагаю; это забота экономистов утверждать, что выгодно, что нет. Если лён невыгоден, значит, невыгодна сама деревня, вся Россия. А это уже абсурд. Лен всегда держал "на плаву" животноводство и зерновые культуры, а не наоборот. Дело не в пресловутом принципе "выгоды". Дело гораздо глубже. Одна старая крестьянка рассказывала, как ее знакомая, уезжая в Каир, покупала льняные ткани в Вологде (тогда они были), потому что только лен спасает от южной жары. А вокруг деревни, где жила крестьянка, сеяли много льна и действовали два льнозавода, ныне такое и представить невозможно.

- Нет любви к земле, - объяснила она, - в том вся причина.

Думаю, она близка к истине.

Тверская область - Вологодская область

Денис Тукмаков ECCE HOMO

В первый месяц лютого кризисного 2009-го года столичная общественность занята в основном обсуждением фильма Фёдора Бондарчука "Обитаемый остров". Это можно было бы трактовать как опасный симптом, если бы не одно странное обстоятельство.

Буквально все критики фильма, точно сговорившись, обращают внимание исключительно на мелкие детали экранизации, вроде крепления люка розового танка, скорости сближения астероида с космическим кораблём героя или утвари рабочих кабинетов главных злодеев - но ни один даже не пытается ответить на главный в таких делах вопрос. А о чём вообще этот фильм? Каков его мессидж? Почему несколько последних лет из жизни путинской "вертикали власти" "придворный" режиссёр снимает на бюджетные деньги фильм по советскому роману, в котором камня на камне не остаётся от идеи "суверенного авторитаризма"? В чем цимес-то?

Не спеша присоединяться к полчищам рецензентов, хочу взглянуть на ценность "Обитаемого острова" сквозь оптику антропоцентризма - то есть того, что составляет смысл данной колонки.

На мой взгляд, в условиях нарастающей архаизации общества фильм "Обитаемый остров" продолжает витиеватую линию гуманистического становления "нового русского кино", заложенную в "Брате" и "Ночном дозоре", в которой главный вопрос звучит просто и честно: "Кто же среди нас человек, а кто - не человек?".

"Будь человеком!" - вот мессидж, адресованный этими фильмами каждому из нас. Только рецепты такого "бытийствования" очень разные.

В "Брате" есть свои и чужие. Первые - как братья. Они могут быть бомжами или даже предателями, потерявшими человеческий облик, как герой Сухорукова. Все равно это - свои люди. А вот к чужим отношение иное. Это и не люди вовсе. Их можно безжалостно и безэмоционально отстреливать, словно монстров из компьютерного шутера. Чтобы ужиться с ангелоподобным "Братом", мало быть просто человеком или даже сильным человеком. Нужно быть своим, "братом", пусть ты даже урод и гопник.

Подобный, весьма популярный, подход к жизни, однако, очень скоро выродился в какую-то кровавую кашу. В "Жмурках", продолжающих эту линию, людей не просматривается вообще, даже среди своих, но при этом разномастные нелюди хотя бы не вызывают сильной симпатии. Однако уже "Бригада" и "Бумер" с их лозунгом "Не мы такие - жизнь такая!" представляет логическое завершение недолгой традиции расчеловечивания постсоветского человека, в результате которой стало модно быть "нелюдем".

В отличие от "Бригады", где одной из первых была предпринята попытка романтизации "героя полусвета", в "Бумере" последний уже полностью выведен из мира людей. В "Бригаде" можно было быть приятным таким убивцем и бандюком и при этом нормально общаться со знакомыми женщинами, с уличными прохожими, с родителями. В "Бумере" обычный народ низведён до уровня дичи, до статуса крестьян средневековой Японии, на которых "бык"-самурай мог по желанию проверить остроту своего меча. Как сказано про нас с вами в кинохите "Мама, не горюй!" симпатичным героем Приёмыхова, по совместительству вором и наркоманом, "это ботва-а-а!". До абсурда довела ситуацию кинокартина "Живой", в которой единственными живыми людьми были представлены вообще фактически привидения, нежить.