Полководцы Первой мировой войны - Н. Копылов

С тревогой встретил Селивачёв революционные нововведения 1917 г. Страницы дневника сохранили его свидетельства о развале армии. Весной 1917 г. генерал получил новое назначение, возглавив 49-й армейский корпус, куда вошла и Чехословацкая стрелковая бригада. Прощаясь с родной дивизией, Селивачёв записал в дневнике: «Итак, окончены три года тяжелой неустанной работы с дивизией, которой отдал все свои силы, знания и здоровье, дивизии, которая требовала именно крутой работы, чтобы с нею можно было чего-нибудь добиться».

Корпус Селивачёва участвовал в печально известном июньском наступлении полуразложившейся русской армии 1917 г. Селивачёв разработал план операции на участке корпуса и штурм высоты Могила. 16–17 июня была проведена методичная артиллерийская подготовка и сделаны проходы в проволочных заграждениях. 18 июня началось наступление, которое продолжилось и на второй день. Тогда у Зборова особенно отличились чехословаки во главе с полковником В. П. Трояновым, которые заняли три линии австрийских окопов, а финляндские стрелки атаковали с развернутыми красными знаменами и овладели высотой Могила. В соответствии с поставленной задачей корпус 18–19 июня на участке высота Могила — деревня Конюхи прорвал укрепленную позицию противника и начал его преследование, нанеся поражение IX австрийскому корпусу у Зборова. В сражении в составе Чехословацкой бригады участвовали знаменитый писатель Ярослав Гашек, будущий генерал Радола Гайда, будущий президент Чехословакии Людовик Свобода (с австрийской стороны в битве участвовал другой будущий президент Чехословакии Клемент Готвальд). Как отмечалось в журнале военных действий корпуса, «вся операция протекла удачно и с исключительным успехом, благодаря искусно проведенной артиллерийской подготовке и всестороннему руководству генерала Селивачёва». Военный историк А. А. Керсновский впоследствии писал: «Зборовская победа 19 июня 1917 года была крещением молодой чехословацкой армии и лебединой песнью финляндских стрелков… Блестящий успех не мог быть развит — тому препятствовало отсутствие конницы и развал пехоты. Вместо того, чтобы поддержать истекавших кровью братьев, резервы митинговали…» Многочисленные жертвы оказались напрасными. Очень скоро результаты наступления были сведены на нет из-за нежелания солдат воевать и развала армии.

Наблюдательный пункт русских воинских частей. Августово

В разгар наступления Селивачёв получил новое назначение. Видимо, в качестве награды с 22 июня он занял пост командующего 7-й армией. Армия до 6 июля держала оборону позиции против города Бржезаны. Именно Селивачёву удалось спасти войска от возможного окружения противником. Возглавив армию, он сделал все возможное, чтобы уберечь ее от разложения (вплоть до применения артиллерии в отношении бунтовщиков). В дальнейшем армия заняла оборону на позиции в районе старой русской границы и держалась там до осени 1917 г.

Селивачёв был одним из передовых по своим взглядам представителей высшего командного состава русской армии. Он уделял большое внимание подготовке войск, хотя в условиях развала фронта это было непросто. Еще 12 июля в письме к жене он откровенно отметил: «Командовать подобными бандами невозможно».

Генерал внимательно следил за развитием военной науки и техники. Немногие из командующих армиями эпохи Первой мировой войны могли похвастаться, к примеру, полетами на аэропланах в боевой обстановке. В августе 1917 г. генерал совершил несколько авиационных полетов для рекогносцировки местности. Он искренне говорил сопровождавшим его летчикам: «Вот где должен находиться командующий армией во время боев… Разве можно сравнить то, что видишь на наблюдательном пункте, с тем, что развертывается перед глазами с самолета».

28 августа Селивачёв присоединился к датированной предыдущим днем телеграмме главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала А. И. Деникина, адресованной Керенскому, Корнилову и главнокомандующим фронтами с протестом против смещения генерала Л. Г. Корнилова с поста Верховного главнокомандующего. В связи с поддержкой Корнилова 2 сентября генерал был арестован, по одному из свидетельств, «озверелая солдатня арестовала его и гнала сорок верст по грязи до станции железной дороги». В дальнейшем на фронт генерал Селивачёв не вернулся, ушел с военной службы.

Прожив несколько месяцев в Финляндии, он вернулся в Россию. В период безвременья в Петрограде, чтобы содержать большую семью (жена и шестеро детей), он брался за любую черную работу — занимался перетаскиванием досок и бочек, работал поденщиком на заводе. Лишь в конце августа 1918 г. удалось устроиться на работу в военный архив, причем осенью 1918 г. Селивачёв пошел на повышение и перебрался в Москву. Архивное ведомство в то время было идеальным пристанищем для десятков бывших офицеров, не желавших участвовать в братоубийственной войне или содействовать большевистскому режиму. Вполне возможно, Селивачёв контактировал с антибольшевистским подпольем в Москве.

Землянка командира батальона в Августовском лесу. Августово

Только в декабре 1918 г., сравнительно поздно, Селивачёв оказался на службе в Красной Армии. Первоначально он работал сотрудником — составителем в комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914–1918 гг. при Всероссийском главном штабе, преподавал в академии Генштаба РККА и на курсах разведки и военного контроля. Оснований любить большевиков у Селивачёва не было. В 1919 г. он несколько месяцев провел под арестом в Бутырской тюрьме по обвинению в принадлежности к подпольной объединенной офицерской организации. Бывший генерал едва не был расстрелян.

Августовское наступление Южного фронта 1919 г.

Однако в июле 1919 г. его неожиданно освободили и практически сразу предоставили ответственное назначение в Красной Армии. По протекции председателя Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкого Селивачёв занял пост помощника командующего советским Южным фронтом, противостоявшим войскам А. И. Деникина. Наряду с этим Селивачёв возглавил одну из двух ударных групп войск Южного фронта, созданных в преддверии решающего наступления на белых.

Фронт белых был прорван. К 27 августа 1919 г. войска группы продвинулись на 60 — 150 км, заняв Новый Оскол, Бирюч, Валуйки, Купянск и подойдя к Белгороду и Харькову (на 40 км). Белое командование было вынуждено спешно собирать ударный кулак для ликвидации прорыва. Расположение группы Селивачёва напоминало клин высотой более 100 км с вершиной в Купянске и основанием протяженностью свыше 200 км в районе Короча — Бирюч — Сагуны. Удар его группы был направлен на юго-запад, что привело к нарушению оперативного взаимодействия с соседней Особой группой В. И. Шорина и, возможно, преднамеренно открыло противнику фланги обеих групп. Подобные действия вскоре после Гражданской войны официально объяснялись тем, что Селивачёв и командующий фронтом слишком увлеклись развитием достигнутых успехов. Белые сосредоточили крупные силы на флангах группы Селивачёва и сами перешли в контрнаступление, попытавшись создать «Канны», срезав основание купянского клина ударами в сходящихся направлениях добровольческих, а также кубанских и терских частей генерала А. Г. Шкуро на Корочу, Новый Оскол и Волчанск и донской конницы генерала А. К. Гусельщикова на Валуйки и Бирюч. Не способствовали успехам красных и действия конницы генерала К. К. Мамонтова, совершавшей рейд по советским тылам.

Русские солдаты на боевой позиции

7 сентября Селивачёв принял на себя временное командование 8-й армией для ликвидации прорыва противника, а непосредственное управление группой передал временно исполнявшему должность командующего 8-й армией А. И. Ратайскому.

В начале сентября 1919 г. стало очевидно, что августовское наступление Южного фронта развивается не столь успешно, как предполагалось, а ближе к середине сентября стало понятно, что операция провалилась. В отношении лояльности Селивачёва у большевиков возникли подозрения, причем в Политбюро обсуждался вопрос об отправке к нему для контроля видного чекиста Я. X. Петерса. Ситуация с Селивачёвым не на шутку встревожила большевистского вождя В. И. Ленина. Обстановка усугублялась тем, что с ним была потеряна связь.

В середине сентября Селивачёв неожиданно заболел и через несколько дней, 17 сентября 1919 г., в возрасте 51 года, умер в селе Костомаровка на Дону от желудочного заболевания. Ходили слухи о его отравлении. Был ли он белым агентом в рядах красных, до конца не ясно. После его смерти большая группа штабных работников, сотрудничавших с ним, бежала к белым. Августовское наступление центральной части советского Южного фронта, которую занимала группа Селивачёва, не только провалилось в начале сентября, но и — в результате перехода инициативы к белым и активных действий их конницы в красных тылах — превратилось в настоящую катастрофу, в особенности на фронте 8-й армии.