Привет с того света - Марина Серова

— Не-е-е-т! — заорал Кабан, и физиономия его полностью превратилась в подобие планеты Марс.

Крик его был настолько оглушителен, что я уж было испугалась, что соседки Кастелы подумают, что «порядочную» и «душевную» девушку тут насилует целая орава бандитов.

— Тихо, падла, — я спокойно пустила струйку дыма в эту противную харю. — Будешь говорить, а мы послушаем или начнем сразу делать прижигания на ваше мягонькое жирненькое тельце?

— Я все скажу.

— Кто вас послал?

— Хозяина я толком не знаю, — пробовал ломать комедию прототип Хрюши.

Я снова включила утюг в розетку.

— Нет, не жгите меня, — попросил Кабан. — Я скажу, где он находится. Кличка его Шериф и фамилия какая-то немецкая или еврейская…

— Вот это уже что-то. Далее по всем пунктам продолжаем отвечать на заданные вопросы, четко и правдиво, — я испытывающе поглядела на лежачего.

Кабан внял моим аргументам, вдавив огромную голову в плечи. Складывалось ощущение, что передо мной некий мутант-уродец, напрочь лишенный с рождения такой немаловажной части тела, как шея.

Он подробно описал, как добраться до уже известной мне дачи Мельхорна. То, что описывал бандит, сходилось с тем, что рассказывал мне Ваха. И я решила поинтересоваться у него мнением о заместителе Мельхорна.

Сначала он очень удивился, что я знакома с Вахой, потом вдруг испугался, а затем, когда я приказала ему говорить правду и только правду, опасливо заговорил:

— Ваха — скотина… Это человек, который всегда может подставить. И вообще ненавижу я этих чеченцев. Недоразвитые ублюдки. Наши пацаны гибнут там ни за что, а эти черномазые ходят тут с гордо поднятыми головами. Он вам случайно не наплел историю, берущую за душу, чтобы заманить в логово хозяина? А то знаете, у него это бывает…

— Спасибо за предупреждение, — отреагировала я. — Скажи лучше, не знаешь ли ты, кому принадлежала эта дача раньше?

— Анне Воронцовой. Вроде бы топ-модель такая есть. Говорят, она была одно время любовницей то ли Вахи, то ли Шерифа. Вообще-то такие мужчины меняют женщин как перчатки. Дом вроде раньше на ней был, а Шериф там иногда жил. А сейчас, по-моему, дом на Ваху записали.

— Арифа когда последний раз видел?

— Кубинца, что ли? — переспросил Кабан. — Да он же сдох! Месяца два тому назад…

Я нахмурилась. Что-то не сходилось в моей голове. Одни факты показывают, что Ариф жив, другие — что он мертв. Да и Ваха насчет Арифа высказывался весьма туманно.

Из показаний Кабана выходило, что Ваха может подставить, рассказав мне сентиментальную историю своей жизни и любви. С другой стороны, Кабан подтвердил, что такая история с игрой в «тир» и исчезновением девушки Лены действительно имела место.

— Каковы ближайшие планы твоего хозяина? — задала я следующий вопрос.

— Мы люди маленькие, не знаем, — ответствовал Кабан. — Знаю только, что послезавтра он улетает в Берлин.

Далее события разворачивались таким образом. Леля позвонила по моему указанию Борису Расторгуеву, и минут через двадцать в дом вошла бригада оперативников. Они быстро оприходовали двух молодцов-удальцов и отправили куда следует.

Через час я сидела в кабинете Расторгуева, а уже через два часа гоблины были подвержены холодной и горячей обработке со стороны сотрудников правоохранительных органов. Упор делался все-таки на психологическую сторону дела.

По нашим совместным с Расторгуевым планам, обоих молодцов решено было отправить назад, на дачу Мельхорна. Его все равно в Тарасове не было, и необходимо было создать иллюзию того, что у обоих посланных на задание типов все получилось как надо. Им даже вручили подлинник дневника Анны Воронцовой в качестве доказательства, предварительно сделав ксерокопию с него.

Сам же дневник представлял собой обычную сорокавосьмилистовую тетрадь. В нем в основном были записаны на бумаге переживания женщины, которые она не могла доверить никому.

Но лишь некоторые моменты из этой писанины были бы интересны в моем расследовании. Во-первых, я обратила внимание, что в дневнике очень часто встречается буква М. Вероятно, страх перед этим таинственным М, был настолько велик, что даже наедине с собой она боялась назвать его полным именем.

Между Воронцовой и таинственным М, существовала, несомненно, какая-то связь, скорее всего любовная. И большинство записей было посвящено личным переживаниям Воронцовой насчет того, что человек, которого она любила, оказался негодяем и жестоким убийцей.

К сожалению, ни одного конкретного факта и ни одной фамилии, по которой можно было бы привлечь кого-либо к ответственности, в дневнике приведено не было. Получалось, что те, кто искал дневник Воронцовой, точно не знали о его содержании, а лишь догадывались…

Расторгуев призвал меня к спокойствию, обосновывая это тем, что завтра Мельхорна все равно схватят органы внутренних дел. Я пообещала ему успокоиться и не лезть больше в «мужские дела». Но в действительности успокаиваться и не думала.

Я вспомнила о талисмане, который обронил в моей квартире неизвестный, устроивший у меня обыск и отравивший газом ювелира Френда. Что-то у меня щелкнуло в памяти…

Да, Албена говорила, что Макс получил этот талисман у какой-то колдуньи и якобы после этого его дела пошли в гору. Колдунья…

Да, точно! В известной тарасовской газете объявлений «Что? Где? Почем?» постоянно на последней странице я натыкалась на рекламу… Еще внутренне смеялась по этому поводу…

Приехав домой, я отыскала газету, в которой указывалось, куда надо обращаться и звонить.

Надо же! «Цыганский гипноз и управляемый медитативный аутотренинг. Колдовство против болезней. Изготовление талисманов на заказ», — гласило рекламное объявление. Она бы еще написала, что может привораживать на расстоянии саудовских шейхов или американских миллиардеров. Еще находятся люди, которые верят в подобное…

Установить адрес знаменитого экстрасенса международной категории, а проще говоря, колдуньи Ольги Садыковны Гос, мне, таким образом, не составляло особого труда.

Ольга Садыковна встретила меня радостно, чего я, откровенно говоря, не ожидала. Экстрасенсша была вся в обилии бус и амулетов на груди и руках, с дымящейся в мундштуке сигареткой.

— А я только что карты бросила, — игриво начала колдунья. — Они сразу показали, что на пороге червонная дама, но, увы, без благородного короля. Но этот недостаток легко исправим…

Она производила впечатление смеси легендарной шемаханской царицы и царя Салтана в одном лице. В плутоватых глазах, раскосых и карих, играли чертики, а на лукавых устах застыл непокорный женский каприз. На вид колдунье было лет тридцать пять — сорок, комплекция ее была средней полноты, в ушах тяжело покачивались массивные серебряные серьги. На пухлых пальцах авантюристки красовались выпуклые золотые кольца с камнями. Одета она была в яркое цыганское платье, довольно стильное, хотя и несколько вызывающее по своей расцветке. Скорее всего это была осовремененная разработка местного модельера.

— Ольга Садыковна, во-первых, здравствуйте, — перебила ее я, не давая возможности увлечься темой моей личной жизни. — Я к вам по делу, связанному с вашей профессиональной деятельностью.

— А вы, извините, кто?

— Частный детектив Татьяна Иванова, — представилась я.

— Уж не занимаются ли частные детективы взыскиванием непомерных налогов на бедных ведьм, честно зарабатывающих на жизнь?

— Нет, я по другому вопросу. Что эта за статуэтка, не вы ли изготовили ее по индивидуальном заказу? — я достала из сумочки брелок с ключами, на котором болтался талисман.

Ольга Садыковна взяла у меня брелок и бросила на него беглый взгляд профессионала.

— Это Дай-коку, — коротко констатировала она. — Божество богатства и долголетия в японской мифологии. На спине старик держит мешок риса, по которому ползают крысы. Эти животные являются символами довольства и обеспеченной жизни. Кстати, этого Дай-коку я дала — за деньги, разумеется, одному молодому человеку. Этот парень очень хотел стать богатым. И я научила его пользоваться талисманами, притягивающими материальные блага, предупредив при этом, что расставаться с ними нельзя. И лишь когда он два раза их потеряет, счастье от него уйдет навсегда.

— Вы говорите, что «они», «их»…

— Да, вы очень наблюдательны, — сделала мне комплимент Ольга Садыковна, театрально затянувшись сигаретным дымом. — Дело в том, что есть еще второе точно такое же изображение. Молодой человек получил от меня два талисмана. По разработанной древней магической традиции, нужно было один талисман носить на шее, а другой — на ключах или кошельке.

— А вы уверены, что это тот самый талисман?

— Абсолютно, — тон Ольги Садыковны был безапелляционен, словно она была профессором, а я — зеленой первокурсницей-троечницей. — Я хорошо запомнила этого человека, — продолжила она. — По опыту я знаю, что талисман приносит удачу, успех, желаемые блага. Но настоящее счастье эфемерно, девочка моя. Это не то, что можно выразить словами или потрогать руками. Это, как сказал Иисус Христос: «Не придет Царствие Небесное и не скажут, вот оно». Это есть в сердце, это ощущение или его нет…