К суду истории. О Сталине и сталинизме - Рой Медведев

«Сталин мстителен, подозрителен, груб, у него нет каких-либо сдерживающих моральных принципов. Он умелый и хитрый интриган, чрезвычайно скрытный и хорошо владеющий собой. На нем всегда скромный костюм, и он ведет очень простой образ жизни. У него нет тяготения к роскоши или к благам жизни. Он живет в Кремле в скромно обставленной квартире, где раньше жила дворцовая прислуга. В то время как Каменев уже закрепил за собой превосходный “ролс-ройс”, Сталин ездит по Москве на старом и простом “руссо-балте”. Сталин не слишком образован, но умеет скрывать недостаток культуры; на заседаниях Политбюро говорит кратко и мало и не столько убеждает и полемизирует, сколько резюмирует в немногих словах мнение большинства. Человек сильной воли, он одновременно и чрезвычайно осторожен, а порой и нерешителен. Он часто не знает, как быть и что делать в трудной политической обстановке, но умеет скрывать свою нерешительность и нередко предпочитает идти за событиями, чем ими руководить. Женщинами Сталин не интересуется. Им владеет одна всепоглощающая страсть к власти, но он терпелив и умеет выжидать, прежде чем нанести удар по своим политическим конкурентам. От природы он не глуп и не лишен здравого смысла».

Однако, увлекаясь, Бажанов начинает добавлять к этому портрету немало фальшивых дорисовок. Он утверждает, например, что Сталин «никогда ничего не читает, ничем не интересуется». Он равнодушен к наукам, литературе, музыке. Он не читает даже литературно обработанных стенограмм своих речей и докладов.

«В первые дни моей работы, – пишет Бажанов, – я десятки раз в день хожу к Сталину докладывать ему полученные для Политбюро бумаги. Я очень быстро замечаю, что ни содержание, ни судьба этих бумаг его совершенно не интересуют. Когда я его спрашиваю, что надо делать по этому вопросу, он отвечает: “А что, по-вашему, надо делать?” Я отвечаю – по-моему, то-то: внести на обсуждение Политбюро, или передать в какую-то комиссию ЦК, или считать вопрос недостаточно проработанным и согласованным и предложить ведомству его согласовать сначала с другими заинтересованными ведомствами и т. д. Сталин сейчас же соглашается: “Хорошо, так и сделайте”. Очень скоро я прихожу к убеждению, что я хожу к нему зря и что мне надо проявлять больше инициативы. Так я и делаю. В секретариате Сталина мне разъясняют, что Сталин никаких бумаг не читает и никакими делами не интересуется…» [92]

Все эти утверждения не соответствуют действительности. Никто не мог и в 1923 г. входить к Сталину в кабинет десятки раз в день, да еще без доклада. Сталин почти никогда не подписывал документа, не прочитав его внимательно. Он очень много читал: партийную прессу, наиболее заметные художественные произведения, специально переведенные для него материалы западной прессы, а также эмигрантскую литературу, не говоря уже о разного рода дипломатических документах, материалах, связанных с внутрипартийной борьбой и т. п. Сталин нередко бывал на спектаклях МХАТа и Большого театра.

Требует уточнения и взгляд на Сталина как на оратора и полемиста. Конечно, Сталин не был трибуном. Но он отнюдь не был плохим полемистом. Старый член партии И. А. Сац писал в своих неопубликованных воспоминаниях:

«Должен добавить несколько слов, объясняющих отчасти публицистическое и ораторское воздействие Сталина, дававшее ему преимущество перед более сильными, чем он, ораторами и публицистами. Каменев, Зиновьев, Бухарин, даже Троцкий несравненно хуже знали тексты ленинских сочинений. Эти люди гораздо ближе и чаще, чем Сталин, общались с живым Лениным, слушали его, спорили с ним, прочитывали только что напечатанное, но вряд ли много перечитывали. Они недостаточно чувствовали дистанцию между ним и собой. Сталин в отличие от них изучал и текстуально знал печатного Ленина. Он не затруднялся в подборе нужных ему цитат из Ленина. Здесь не место говорить, что свой догматический метод мышления (катехизис) он называл и, наверное, считал творческим. Оставим в стороне и то, что он вряд ли вполне сознательно и преднамеренно вел борьбу против марксистского диалектического метода, пронизывающего ленинское мышление. Сейчас нам важно отметить, что, переводя политические дискуссии на почву догматическую, Сталин легко ставил своих оппонентов в труднейшее положение, свободно и весьма убедительно манипулируя цитатами».

К сказанному следует добавить, что именно на 1924 г. приходится и наибольшая творческая активность Сталина. Работы этого года занимают целый шестой том в его Собрании сочинений. Именно в 1924 г. Сталин издал две свои главные теоретические брошюры: «Об основах ленинизма» и «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов». В них он показал себя если не продолжателем, то достаточно умелым систематизатором взглядов Ленина.

2 БОРЬБА СТАЛИНА С ОППОЗИЦИЕЙ

НЕКОТОРЫЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Нельзя понять историю возникновения и развития сталинизма, не рассмотрев хотя бы вкратце историю внутрипартийной борьбы в ВКП(б) в 1923 – 1930 гг. Задача это нелегкая, так как мало какой из вопросов нашей истории подвергался столь явной фальсификации, как вопрос об оппозиции. Уже в публикациях 20-х гг. многие эпизоды, факты, как и само направление происходившей борьбы, излагались крайне тенденциозно. При этом каждая сторона старалась представить своих оппонентов в наиболее непривлекательном виде, их слова искажали, ошибки и неточности преувеличивали. Грубость и нелояльность не только не пресекали, но и поощряли с одной и с другой стороны, что с самого начала придавало внутрипартийной борьбе крайне резкий характер. В 30-е гг. в советской печати лидеров оппозиции стали изображать уже как предателей и шпионов иностранных государств, завербованных на службу империалистических разведок еще с первых лет Советской власти.

Как известно, все активные участники оппозиционных течений были позднее физически уничтожены Сталиным. Только немногие рядовые участники оппозиции вернулись после XX съезда КПСС к своим семьям. Некоторые из них в своих мемуарах чрезмерно расхваливали тех или иных лидеров оппозиции. Их позицию можно понять, но с ней нельзя согласиться. Из того факта, что Сталин, оказавшись победителем в борьбе с оппозицией, узурпировал всю власть в стране и в партии, вовсе не следует, что именно Сталин в борьбе с оппозицией был кругом неправ, а его противники были во всем правы.

Было бы неправильным также, по примеру некоторых западных историков, изображать борьбу различных группировок в партии после смерти Ленина только как беспринципную борьбу за власть, прикрытую для видимости различного рода теоретическими рассуждениями. Нет, в 20-е гг. существовали серьезные теоретические и практические расхождения и идейная борьба, особенно по вопросу о возможностях, путях и методах строительства социализма в Советском Союзе. Верно, однако, и то, что для Сталина в этой борьбе главным был вопрос о власти. Умело маневрируя между различными течениями и платформами, Сталин воспользовался борьбой различных фракций в партии, чтобы ослабить всех конкурентов и усилить свою власть и влияние.

Нетрудно убедиться в том, что вся предреволюционная история РСДРП наполнена борьбой различных течений, групп и фракций. Эта борьба не прекратилась и после конституирования большевиков в самостоятельную партию. Ленин вел борьбу с «правыми» течениями среди большевиков в 1917 г., с «левыми коммунистами» в 1918 г., с «военной оппозицией» в 1919 г., с «рабочей оппозицией» в 1920 – 1922 гг.; острая дискуссия возникла в партии в 1920 – 1921 гг. по вопросу о профсоюзах. В. И. Ленин считал борьбу различных течений и групп в партии вполне нормальным явлением, не противоречащим принципу демократического централизма. Ограничения такой борьбы могли носить только временный характер, как это и было записано в решениях X съезда РКП(б). Некоторое время и Сталин считал внутрипартийную борьбу не только нормальным явлением, но и достоинством большевистской партии, которая не замазывает внутренние противоречия, а преодолевает их путем борьбы течений и групп.

Борьба с инакомыслящими, которую вел В. И. Ленин и в РСДРП, и позднее в РКП(б), отнюдь не всегда была образцом лояльной и вежливой полемики. Он часто бывал неоправданно резок и груб со своими оппонентами, нередко прибегал к весьма оскорбительным формулировкам, а иногда даже оправдывал грубость. Но характерной чертой Ленина было полное отсутствие каких-либо личных мотивов во внутрипартийной борьбе. Ленину было совершенно чуждо чувство мести, даже обиды. Его главной целью было убедить в своей правоте партию, рабочих, а по возможности – своих оппонентов. И когда удавалось достичь согласия во взглядах, всякая резкость исчезала, сменяясь доброжелательностью, вниманием и дружеской поддержкой. Это можно видеть на примере отношений Ленина и Троцкого в 1912 – 1913 гг. и в 1917 – 1919 гг. Известно, с какой резкостью обрушился Ленин на Зиновьева и Каменева в октябре 1917 г., когда эти члены большевистского ЦК выступили против вооруженного восстания. Но сразу же после победы Октябрьской революции Зиновьев и Каменев признали свою ошибку и заняли видные посты в органах Советской власти. В своем письме к итальянским коммунистам в 1920 г. Ленин писал: «Перед самой Октябрьской революцией в России и вскоре после нее ряд превосходных коммунистов в России сделали ошибку, о которой у нас неохотно теперь вспоминают. Почему неохотно? Потому, что без особой надобности неправильно вспоминать такие ошибки, которые вполне исправлены» [93] .