Цвет страсти (Том 2) - Сюзанна Форстер

- Браво! Джеки! - похвалила Гас. - Но как нам донести эту мысль до масс? И, что еще более важно, как убедить их, что наш журнал - для всех без исключения, что все мы хотим перестать прятаться и быть самими собой?

Гас подумала о своем заикании, которое пока не проявилось сегодня. Она искусно скрывала его многие годы и не была уверена, что решится открыть свой недостаток этим людям и тем более всему свету. Но каким облегчением было бы расстаться с этой тайной!

- Мы донесем нашу мысль до масс, помещая на обложке "Принципов" портреты знаменитостей, - объявила Лиза, которая все еще не справилась с пиццей. - Это должны быть первооткрыватели, проложившие свой собственный путь, может быть, даже те, кто вступил в борьбу с системой.

- Если мы хотим адресоваться нашему поколению, мы должны быть абсолютно современны, - вступил в разговор коммерческий директор Сэмми Фрей, поправляя свой модный галстук от Хьюго Босса. - Мы должны быть не только людьми нашего времени, но и людьми будущего.

Уже стареющий представитель современного поколения явился на совещание в строгом костюме фирмы "Брукс бразерс", пробуждающем воспоминания о фильме "Уолл-стрит" и его герое Гордоне Гецко с его девизом "Алчность - это прекрасно".

Единственной уступкой Сэмми веяниям времени была коса, висевшая у него почти до талии.

- И пожалуйста, никаких мертвых див, таких как Джеки Онассис, заключил он.

- Я обожаю Джеки! О! - притворно надулась Джеки Сандерсон.

- Это потому, что тебя назвали в ее честь! - пояснил кто-то.

Все принялись с жаром обсуждать идею броской обложки, и только тогда Гас заметила молчаливую фигуру в дальнем углу комнаты. Бывший жених определенно пребывал не в лучшем настроении. Он опоздал к началу совещания, но ход обсуждения был явно ему не по вкусу.

Гас подумала, что причиной тому - их разладившиеся личные отношения, а не сам журнал. Роберт не остался ужинать в тот вечер, когда он потерпел неудачу с разоблачением Кэлгейна.

Он покинул особняк Феверстоунов, кипя от гнева, сознавая, что его репутации нанесен урон. Роб считал, что ею предали, но Гас полагала, что и он тоже не пощадил ее: он не сказал ей правду о найме детектива. И тем не менее она ему сочувствовала. Ей бы не понравилось, если бы какая-нибудь особа внезапно появилась в жизни Роберта, как Джек Кэлгейн ворвался в ее собственную жизнь. Должно быть, Роберт также подозревал, что у нее зародились сомнения насчет уместности их отношений. Но это было вполне закономерно. Скажите, какие отношения могли бы выдержать подобную жесткую проверку на прочность?

- Поскольку мы вот-вот собираемся развернуть рекламную кампанию по всей стране, - заметила Лиза Берне, - то нам будет значительно проще заполучить для обложки звезду первой величины.

- Мы возьмем твое предложение на заметку, - поддержала ее Гас, - но пока мы еще только начинаем. Вот если "Американская натуральная косметика" заключит с нами рекламное соглашение, тогда мы и выступим в национальном масштабе.

Неприятный скребущий звук привлек всеобщее внимание.

Это был Роберт, который встал, резко отодвинув стул.

- Мне придется тебя огорчить. Гас, - сказал он. - Боюсь, поддержки "Американской натуральной косметики" будет мало. Мне не хотелось бы охлаждать ваш пыл, но я все утро просидел с бухгалтером, проверяя смету, и, как это ни печально, нам понадобится дополнительное вливание средств. Иначе ничего не получится.

Такими же словами Роб мог бы объявить, что издание журнала вообще откладывается на неопределенный срок. Гас была поражена, что он сделал объявление, не предупредив ее заранее, чтобы она могла подготовиться. Все погрустнели, на лицах появилось разочарование. Гас растерялась, не зная, как их обнадежить. Новость Роба застала ее врасплох.

- Значит, мы каким-то образом должны заработать эти деньги, - твердо сказала она. - Мы увеличим число рекламных страниц. Новой косметике "Клэйрол", они ее назвали "Естественные чувства", как раз место в нашем журнале. Я использую все свои связи, чтобы п-привлечь их к нам.

Гас с трудом справилась со словом и замолчала. Все тоже молчали, ожидая продолжения. Пот выступил у нее на лбу, сердце стучало громче молотков в коридоре, но она не могла выдавить из себя ни слова.

Заявление Роба стало для всех чем-то вроде холодного душа, и уже ничто не могло возвратить прежнего энтузиазма. Но Гас была тверда, она не собиралась расставаться с "Принципами", даже если для этого ей придется просить, занимать или воровать.

***

Тень метнулась в сторону, вползла на стену и прочертила потолок галереи. Джек укрылся в неглубокой нише. Уже в течение некоторого времени он знал, что за ним следят. Теперь он выжидал, что "хвост" забудется и проявит себя.

Был час ночи, и Джек спустился вниз, в галерею, чтобы хорошенько осмотреть "Скромницу", а также некоторые другие картины из собрания Лейка. Существовало множество способов укрыть похищенное произведение, например, спрятать одно полотно под другим и повесить его на самом видном месте.

Джек теперь прекрасно разбирался в охранной системе галереи. Он уже нейтрализовал часть датчиков, чтобы добраться до полотна Мери Годдар, и Лейк пока не сделал ничего, чтобы вернуть все в прежнее состояние. Сейчас Джек просто повторил все те приемы, которые описал Веббу за ужином. Но осмотр галереи тут же показал ему, что кто-то успел опередить его.

"Скромницы" не было на своем месте. Неглубокий альков, в котором висела картина, был пуст.

Именно в этот момент Джек обнаружил, что и здесь, в доме, кто-то за ним следит.

Теперь он ждал и прислушивался, готовый немедленно перейти к действию. Кто-то уже несколько дней вел за ним профессиональную слежку. Кто-то повсюду следовал за его джипом и, конечно, прослушивал его мобильный телефон. Но сегодня он определил по некоторым признакам, что обыск в его комнате, как и слежка в доме, осуществлялся человеком, далеким от мира сыщиков. Его преследователь старался ступать бесшумно, но не заботился о том, чтобы сдерживать дыхание. Так что Джек иногда слышал, как кто-то втягивал в легкие воздух или шумно дышал. Кроме того, профессионал знал, как прятать свою тень, его же "хвост" нимало не беспокоился об этом.

Секунды бежали, и Джек догадался, что преследователь озабочен его исчезновением. Возможно, он затаился где-то в углу или вообще покинул комнату. Если Джек хочет его поймать, то надо действовать не откладывая.

Джек прокрался вдоль стены, пригнулся и быстрым взглядом обшарил галерею. Удостоверившись, что в просторном зале, видимо, никого нет, он, осторожно ступая, направился к двери Он был одет в тот же черный комбинезон и ботинки на мягкой подошве, которые были на нем в день похищения Гас. Черный цвет растворялся в темноте, а ботинки бесшумно скользили по гладкому паркету. На этот раз он отказался от маски.

Джек приблизился к открытой двери и замер, увидев, как мимо промелькнуло белое облачко. Оно напоминало воздушный белый шарф или вуаль, колеблемую дуновением ветра. Вуаль снова возникла в дверном проеме, и на этот раз она отливала серебром, как та бумага, в которую упаковывают рождественские подарки.

Джек поспешил в прихожую, и облачко метнулось в сторону одной из ведущих наверх лестниц. Оно не стало подниматься на второй этаж, а нырнуло куда-то вниз, под лестницу.

Джек осторожно последовал за облачком, не понимая, куда оно могло деться. Помимо входной двери за его спиной, оставалось всего два пути к спасению: в одном конце Большого холла, размерами напоминавшего театральное фойе, была дверь в коридор, ведущий в кухню; на противоположном конце был выход к гаражу. Интуиция подсказала Джеку, что сначала ему следует осмотреть кухню.

Приглушенный смешок заставил его быстро обернуться. В углублении под лестницей он увидел фигуру своего воздушного преследователя. В тени лестницы скрывалось миниатюрное существо в пышной белой балетной пачке с неким подобием легкого воздушного хвоста за спиной. Джек всегда неплохо видел в темноте и теперь разглядел в полумраке под лестницей маленького ангелочка с гримасой недовольства на лице. Той самой, какую можно видеть на физиономии каждого нью-йоркского таксиста. От фигурки исходил слабый запах жевательной резинки и душистого мыла.

- Это ты, Бриджит?

- Я вовсе не Бриджит, - сердитым шепотом отозвалась она. - Я девушка-лебедь, которую заколдовал злой волшебник. Днем я лебедь, а ночью чары исчезают, я снова превращаюсь в девушку и брожу по дому. Разве ты никогда не видел привидений?

Она была абсолютно серьезна, и даже в темноте Джек мог представить себе ее капризно надутые губы. Такая же вздорная девчонка, как и ее тетка, но в равной степени неотразимая.

Сердце невольно тянулось навстречу такому ребенку. Совершенно ясно, что не она сняла со стены картину Годдар, наверное, сам Лейк спрятал ее в более надежное место.

- Я никогда не видел привидений, потому что в них не верю.