София. В поисках мудрости и любви - Дэ Нирвакин

когда спят. Мы же наоборот — как бы не живем, когда бодрствуем, и живем, когда видим сны. Вот и выходит, Женэ, что для нас проснуться — это значит заснуть.

— Э-э… понятно, — почесал затылок Евгений, обмозговывая сказанное Декартом. — Так это, прости за прямоту, твоя могила? Меня сюда виватроном перенесло?

— Нет-нет, проявитель живых никуда не переносит! — успокоил его Декарт. — Мы встретились там, где вероятность нашей встречи была больше всего. Вот так-то! Разумеется, это местечко знакомо мне лучше, чем тебе. Признаться, мне крупно повезло с аббатством Сен-Жермен де Пре. Только представь себе, это же древняя усыпальница Меровингов! О таком месте захоронения можно только мечтать.

— Да, пожалуй, — произнес Евгений, понимая, что для души усопшего это имело большое значение, особенно для обезглавленного Декарта, болезненно переживавшего за свою голову.

— Кстати, буду тебе признателен, если ты не станешь рассказывать на собрании про виватрон, — Декарт положил шляпу на каменный гроб, смущенно снял браслет с калейдоскопом и сунул его за пазуху. — Пусть это будет наш небольшой секрет! Джироламо будет в ярости, если узнает, что я его взял без спроса.

Евгений настороженно свел брови. Его смутило не то, что Ренэ взял что-то без спроса у медика и математика Джироламо Кардано, а то, что Декарт упомянул про некое собрание! Неужели Ренэ снова хочет отправиться с ним в Незримый Коллегиум?

— Ты разыскал меня по заданию R.C.F.? Мы что, опять будем проходить некие посвящения?

На Женькином лице проступила неприязненная гримаса. Он прекрасно помнил, чем закончилось его предыдущее посещение небесной крепости. В том сне он, вероятнее всего, пережил клиническую смерть, да еще стал свидетелем перерождения одного из рыцарей Розы-Креста в жуткого демона с огромными крыльями, измазанными копотью.

— Ну, это совсем не то, о чем ты подумал! Вполне естественно, у тебя могли остаться не самые приятные воспоминания о незримом братстве, — Декарт вынул шелковый платочек с бахромульками и приложил его ко лбу. — На этот раз все будет по-другому. Никаких инициаций! Намечается большое собрание, на которое приглашены очень многие, кто вхож или имеет отношение к незримому братству. Послушай, среди прочих достославных братьев и приглашенных гостей ожидают прибытия Авиценны, Томаса Аквинского, Демокрита, возможно, самого Пифагора с Гермесом Египетским! Неужели такое можно пропустить?

— Звучит заманчиво, — мечтательно приподнял брови Евгений.

— Да что же это я? — замешкался Ренэ. — Вот же оно! «Персональное и весьма приветственное приглашение Высокочтимого Ордена Розы и Креста, адресованное просвещенному эрмиту и философу Eugenii Hiperborei с присовокуплением оного оригинального ключа для пропуска и участия означенного сим лица в большом собрании ученых мужей и прославленных теологов».

Зачитав перевод витиеватых латинских слов, Декарт передал Евгению конверт, запечатанный сургучной печатью с большими буквами «R.C.F.», вокруг которых порхали крылья. Надломив печать, Евгений вынул из конверта длинный ключ, какие бывали в ходу несколько столетий тому назад. Однако впечатление складывалось такое, что ключ был изготовлен только что — он пылал красным пламенем, от него исходил жар, нисколько, впрочем, не обжигавший руку.

— И что мне с этим делать? — спросил он, показывая ключ Декарту.

— Собрание состоится в Зале Дверей, войти в него без именного ключа невозможно. Но у нас с тобой еще есть время. Пойдем!

Привычным движением Ренэ махнул рукой, нахлобучил шляпу и вошел в мемориальную плиту, на которой было выгравировано его имя. Потом снова выглянул из плиты и спросил:

— Ты идешь или как?

Евгений уперся взглядом в плиту, через которую предлагал пройти Декарт. Сосредоточившись, вернее, наоборот рассредоточившись, Евгений шагнул в каменную стену следом за Ренэ Декартом… Никакой церкви Сен-Жермен с обратной стороны не оказалось. Они стояли в чистом поле, посреди которого возвышался жертвенник друидов с руническими знаками, а может, дорожный указатель. Вдаль от него уходила дорога, только это была очень необычная дорога! На фоне ярко-зеленого луга ее практически не было видно. Она состояла из тысяч зеркал, а в зеркалах переливались миллионы других зеленых дорожек, уходивших ввысь, до самого неба, насколько хватало глаз!

От лицезрения такой небывальщины в голове возникал сущий кавардак. Но подлинный шок Евгений испытал, когда они с Декартом вошли в этот многомерный ярко-зеленый коридор и когда во множестве зеркал во всех проекциях отразились их фигуры. В некоторых зеркалах Евгений видел, будто он все еще стоит возле указателя и осматривает зеркала снаружи, в других видел, будто он только входит в коридор. В некоторых он видел свою спину, а из некоторых на него таращился он сам! Но этого события с ним еще не происходило… Он удивленно оглянулся — и понял, что теперь данное событие с ним произошло.

— Это что такое? — обомлел Женич, не понимая, куда его ведет Декарт.

— Не отставай, Женэ, с непривычки здесь можно заблудиться, — предупредил его Декарт. — Никто не знает, как появились эти коридоры. Их называют по-разному — Лабиринт, Мистериум, Роза миров… видишь ли, тут любой переход ведет к какому-нибудь входу или выходу. Так-так, теперь, давай-ка, свернем сюда!

Ренэ остановился напротив зеркала, в котором, вопреки здравому смыслу, Евгений не обнаружил своего отражения. Декарт тоже в нем не отражался, зато в зеркале переливался сказочный портал с красивыми коралловыми сводами. Лазуритовые геометрические орнаменты покрывали портал пестрыми кружевами, распускаясь всюду, словно неведомые райские цветы.

— Дворец маркиза Арагонского, — задумчиво пробормотал Декарт. — Не совсем то, что нам нужно. Однако до Флоренции отсюда рукой подать!

Они вошли в ультрамариновый портал, пульсирующий в нежнейшей оправе оранжево-красных узоров, многократно отраженных в других отражениях, и вышли из зеркального коридора между двух мавританских врат. Над ними был начертан девиз «Non plus ultra». Действительно, к этому совершенству добавить было нечего! Здесь присутствовала только неземная красота, одухотворявшая весь интерьер замка, а вместе с тем преображавшая душу каждого, кто в этой неземной красоте находился.

— Послушай, Ренэ, я очень ценю твой опыт и вообще все то, что ты для меня делаешь, — решил прояснить ситуацию Женич. — Но все-таки хотелось бы хоть что-то понимать. Например, для чего мы отправляемся во Флоренцию? Спору нет, замечательный город! Только какая в том необходимость?

— Замечательный город?! — отозвался Декарт, восприняв его слова почти как оскорбление. — Флоренция, друг мой, это не город — это целая вселенная! Нам назначена одна встреча, на которую мы с тобой не должны опоздать. Поверь, я сам порой не понимаю суть поручений Коллегиума. Если бы я знал больше, думаешь, я бы стал от тебя что-то скрывать?

— Не знаю! Иногда кажется, что ты только этим и занимаешься, скрывая от меня неприятности, которые вскоре произойдут.

Ничего не ответив, Декарт расплылся в самодовольной усмешке,