Бремя идолов - Чингиз Абдуллаев

— Слушаю, — сразу же ответил Глебов.

— Это я, — сообщила Римма.

— Ты успела уйти? — выдохнул Николай Николаевич.

— Успела, — прошептала она.

— Я пришлю своего водителя к тебе домой и отвезу тебя на свою дачу, — предложил Глебов, — мне Света все рассказала. А я попытаюсь найти Вадима Кокшенова.

Ник-Ник опровергал мнение, что в приснопамятные времена на партийной работе оказывались сплошь дураки и карьеристы. Случалось среди низшего звена и немало талантливых порядочных людей. Николай Николаевич, принадлежавший к их числу, оказался весьма полезен своей газете в сложнейший период ломки общественного сознания. Когда его издание и его люди оказывались втянутыми в разного рода неприятности, он всегда находил самый рациональный и удивительно мудрый выход из любого положения.

Выслушав рассказ Рыженковой, он понял, что Римме, да и газете грозит опасность, и решил взять на себя поиски исчезнувшей пленки. Сенсационный материал мог в их газете стать самой большой политической сенсацией года. Но перед тем, как нести пленку в ФСБ, нужно сделать с нее копию и положить в редакционный сейф.

— Я не хочу вас подводить, — призналась Римма, — вдруг они узнают, что вы мне помогаете. Лучше спрячьте нас со Светой где-то в другом месте. Они ведь знают, что она мне помогает, и за ней тоже начнется охота.

— Верно, — согласился Глебов, — так будет лучше. И одна скучать не будешь.

Сделаем так. Света приедет к тебе куда-то на условное место в моей машине, а уж потом водитель отвезет вас на дачу. Там поставим охрану. А я постараюсь разыскать Кокшенова. Позвоню его редактору. Не унывай. Все сделаем правильно.

— Спасибо, Николай Николаевич, — растроганно сказала Римма. — Только пока ничего не рассказывайте вашему водителю.

— Ты могла бы мне этого не говорить, — хмыкнул Глебов. — Скажи, куда подъехать за тобой. Только с дачи — никуда. Иначе мне трудно будет одновременно искать Кокшенова и держать под контролем таких непоседливых девиц, как вы.

— Договорились, — засмеялась Римма, чувствуя, как спадает нервное напряжение. — Николай Николаевич, а вы не можете узнать что-то о тех, кто приходил к вам в редакцию? Было бы интересно получить их фотографии. Вдруг я узнаю их…

— Уже проверяем. Я отправлю наших ребят в пресс-центр. Действительно надо проверить этого Бондаренко. Почему именно он приехал за тобой.

— Спасибо. Я буду ждать вашу машину. Лучше всего на этой же остановке.

Здесь всегда многолюдно. — И Римма назвала место.

Глебов положил трубку и многозначительно взглянул на сидевшую перед ним Рыженкову.

— Вы теперь подруги по несчастью, — вздохнул он. — Так-то, героиня сериала «Журналисты тоже плачут», — сказал он, намекая на Светину слезливую реакцию.

Пока не найдем Кокшенова, посидите у меня на даче. А уже потом решим, как нам действовать дальше. Сейчас я вызову водителя.

Через полчаса «Ниссан» Главного редактора подъехал к остановке, на которой машину ждала Римма. Увидев подругу, она разрыдалась. Не сдержала слез и Света.

Удивленный водитель с недоумением поглядывал на сотрудниц, которые ехали, всю дорогу не произнося ни слова.

Они уже подъезжали к месту, когда раздался звонок мобильного телефона.

Водитель передал телефон Римме.

— Кривцова, — услышала она приглушенный голос Николая Николаевича, — уговор остается в силе — с дачи никуда. Дело гораздо серьезнее, чем я думал.

— Что случилось? — у Риммы сжалось и куда-то покатилось сердце.

— Виктор Бондаренко дважды судимый рецидивист. Никто не знает, каким образом он попал к Тетеринцеву, который согласился взять уголовника своим помощником. Будьте очень осторожны, Римма. Я постараюсь подослать к вам надежных людей.

Глава 11

Вадим Кокшенов никуда не исчезал. После того как Римма отдала ему магнитофон, он, так ничего и не поняв, засунул его в карман куртки и поехал к знакомому фотокорреспонденту домой проявлять в его лаборатории пленку и печатать фотографии. Куртку он свалил куда-то на свободный стул в прихожей и забыл и про магнитофон, про свой мобильный телефон, тоже лежавший в куртке.

Вместе с другом они провозились около часа с пленками и снимками, а затем решили отметить удачное завершение работы. Потом созрела идея — «добавить» еще.

И в результате к семи часам вечера, основательно нагрузившийся и беззаботный Вадим отправился к себе домой, забыв куртку с магнитофоном и неотключенным телефоном у друга.

Возвращался он в хорошем настроении и, разумеется, не обратил внимания на чужую «Волгу», стоявшую у его подъезда. Он уже собирался войти в подъезд, когда рядом с ним появилось двое незнакомцев.

— Вы Вадим Кокшенов? — спросил один из них.

— Кажется, да, — улыбнулся он, все еще плохо соображая, что происходит, но инстинктивно прижимая к себе сумку с новыми фотографиями и своим магнитофоном.

— Вам нужно проехать с нами, — предложил один из незнакомцев.

— Кто вы такие? — спросил Вадим, трезвея. — Я вас не знаю.

— Я помощник депутата Тетеринцева. Вот мое удостоверение, — достал из кармана документы тот, что повыше. Второй как-то мрачно смотрел на Кокшенова.

Строчки прыгали перед глазами репортера, и он только разглядел на фотографии лицо, схожее с тем, которое маячило перед ним.

— Ну и что? — спросил, пошатнувшись, Вадим, возвращая документы.

— Вам нужно проехать с нами, — объяснил помощник депутата, — есть важный разговор. — Завтра, — отмахнулся Кокшенов, — завтра поговорим. А сегодня вы же видите… я очень хочу спать.

Но человек уже цепко держал его за руку.

— Вы поедете с нами, — жестко сказал он.

Если бы Вадим был трезв, он бы наверняка отреагировал как-то иначе. Но алкоголь делал его неразумным и агрессивным. Вадим, не раздумывая, свободной рукой что было сил оттолкнул нахала. Но его товарищ тут же быстро, даже не замахиваясь, нанес журналисту короткий удар в живот. Вадим согнулся пополам от боли. Но не упал, очевидно, алкоголь оказывал и некое анестезирующее действие.

Выпрямившись, он развернулся и неожиданно нанес нападавшему удар в лицо. Тот отшатнулся, полетел к стене.

Но исход боя был предопределен. Через минуту Вадим уже валялся на земле, а его противники с упоением били его ногами в живот. Кокшенов издавал короткие всхлипы, пытаясь закрыть лицо.

Драка во дворе привлекла внимание жильцов. Послышался женский крик:

«Убивают!» Мужчины оглянулись по сторонам. В их планы явно не входило свидание с милицией. Услышав крики, они быстро обыскали Кокшенова, схватили сумку, валявшуюся рядом, и поспешили к своей машине.

— Убийцы! — громко кричала соседка при виде лежавшего в крови Кокшенова. — Остановите же их!

Но те уже сели в свою «Волгу», машина, взвизгнув тормозами, выскочила из арки двора. Когда через несколько минут на месте оказались участковый и машина «Скорой помощи», у подъезда лежал только зверски избитый Кокшенов. Объяснить, почему на него набросились незнакомцы, он не смог. Зато специфический запах, исходивший от пострадавшего, не оставлял сомнений — участковый решил, что это была обычная пьяная драка. Он составил протокол по этому поводу, дав подписать его и сердобольной соседке, выступившей свидетельницей драки, а затем разрешил увезти Кокшенова в больницу для оказания ему необходимой помощи.

В больнице выяснилось, что у него сломаны два ребра и имеются многочисленные ушибы по всему телу. Ко всему прочему у него был еще закрытый перелом руки. Пострадавшего оставили в больнице, а участковому пришлось переписывать протокол, отмечая, что в драке принимало участие несколько человек, которые нанесли журналисту довольно серьезные увечья.

И наконец, в довершение ко всему выяснилось, что у журналиста украли сумку с документами и аппаратурой, и участковому пришлось в третий раз переписывать протокол, на этот раз фиксируя факт грабежа. При этом состояние самого Кокшенова уже не упоминалось, как бы не имея никакого отношения к данному делу.

Бондаренко, тяжело дыша, осматривал сумку журналиста. Теперь он был уверен, что магнитофон, за которым они охотятся, находится в сумке Кокшенова.

Так и оказалось. На дне сумки лежал старый кассетный магнитофон. Довольный находкой помощник сообщил своему шефу, что магнитофон найден. Через полчаса после драки Бондаренко и шофер уже сидели на квартире у Тетеринцева. Здесь не было самого хозяина, он находился на даче, и его роль играл первый помощник депутата, некто Василий Малявко. Малявко и был обладателем тех самых рыжих туфель, со знакомства с которыми и начались все неприятности Риммы.

Едва магнитофон оказался в его руках, Малявко позвонил своему шефу.

— Все в порядке, — доложил он. — Пленка у нас.

— Хорошо, — сказал Тетеринцев, — ты по какому телефону говоришь?

— По мобильному.

— Кретин, — разозлился депутат, — перезвони по обычному. Ты ведь знаешь, как легко подслушать разговоры по мобильному телефону.