Аркадий Бухов - Аркадий Сергеевич Бухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Становилось даже неловко. У этого человека, наверное, была семья, каждый грош он зарабатывал тяжелым трудом, и тут на моих глазах он разорялся, исключительно из-за красивого порыва одеть меня, чужого ему, в ту материю, в которой ходит весь Лондон.
— Хорошо, я беру. И вот эту материю. И эту. И эту вот тоже.
Через несколько дней я должен был завести новый шкаф для костюмов. Шкаф привезли из мебельного склада, в сопровождении двух изящных кресел с зеленой кожей и этажерки в готическом стиле.
— Пустяки, — говорил, пожимая мне руку, мебельщик, — вещей на какую-нибудь пару сот… Успеете. Разве мы вам не верим… Сейчас двадцать рублей, а ежемесячно.
Почему в это время не пришел ко мне агент автомобильной фирмы и не предложил купить автомобиль за сто рублей, а остальные ежемесячно — не знаю. Очевидно, судьба иногда, в минуту прихоти, защищает людей, ею же обиженных.
* * *
Человек — звали его Семеном Николаевичем, — который приехал предложить мне несколько тысяч на какое-то предприятие, мной же выдуманное, с уважением посмотрел на меня и несколько удивился.
— Неужели? Мне кажется, что сорока тысяч, какие я предлагаю, должно было бы хватить…
— Сорок тысяч? — иронически спросил я. — Да ведь это же такие пустяки… Третьего дня, когда мне предлагали около ста, так я прямо сказал… Что? Звонят? Да, да, у нас… Саша, отоприте… Скажите, что я сейчас…
— А я уже второй раз, — недовольным тоном проворчал кто-то из передней, — не брали бы. если не могут…
— В чем дело?
— А вот этот пришел, барин… Руль просит, что вы ему должны…
— Кому рубль?
— Да за книги… Второй раз, говорит, приходит. Утром был, так спали вы…
— Ах, Господи… Ну, сейчас… Отдайте ему, Саша, где я буду менять…
— Извините, господин, — и в комнату просунулось плечо человека в рыжем пальто, — мы тоже не меняльная лавочка, только с меня ведь спрашивают… Рубль только…
— Саша, разменяйте…
— Лавочки-то закрыты. Воскресенье, чай.
— Я могу вам предложить, — сдержанно предложил Семен Николаевич, — вот десять…
— Ему рубль нужно…
— К сожалению…
— Ну, зайдите, голубчик, после…
— Я зайду… Только не понимаю, зачем тогда брать…
Уже отворив дверь и. очевидно, обращаясь к горничной, он кинул, полную яда и внутренней обиды, фразу:
— Тоже, в рассрочку лезут… Голье…
— У вас, может, с деньгами туговато действительно? — не смотря на меня, спросил Семен Николаевич, — если разрешите, я могу вам…
— Помилуйте… Он каждый раз так приходит, когда…
— Обязанность. Их тоже по головке за это не гладят, когда платить отказываются…
— Я не думаю отказываться, только такое неурочное время…
— Да. да… Я понимаю, я только так. Ну-с, кажется, поздновато.
— Что вы, только десять часов.
— Ну-с, я пошел.
Семен Николаевич больше ко мне не заезжал. Наше предприятие осталось невыполненным. Позже мне передавали, что Семен Николаевич ищет нового компаньона.
— Сговаривался, говорит, с одним, да так — жулик оказался… Врал, врал, а сам при Семен Николаевиче полтинника прачке заплатить не мог…
— Прачке?
— Кажется… Не то агенту за швейную машину… Много таких. Что правительство смотрит…
* * *
— И это все выиграл?
— Удачный банк сорвал… Да тут и немного — всего рублей восемьдесят…
— Едем, значит?
— А ты как думаешь… Только столик заказать нужно. Скажи по телефону… На даровые деньги и кутнуть приятно.
— Еще бы… Одевайся скорее. Сегодня хочется встряхнуться..
— Я сам засиделся… С удовольствием проболтаюсь вечеришко… Тем более что завтра снова засаживаться за…
Ну, кого еще черти несут… Саша! Неужели вы не слышите?.. Звонят же…
— Дома, дома… Нет, вот здесь они…
— Ах, это от Хравина… Что? Счет? От Хравина? Какой же счет от Петьки?.. От портного?.. Ах, от портного… Видите ли, мне сейчас так некогда… Так некогда… Как, четвертый раз? Третьего дня утром, а потом я не знаю… Мне не говорили…
— Приказывали, чтобы, говорят, дождись…
— Дайте… Почему тридцать семь? Ах да, за прошлый месяц…
— Тридцать семь сорок… На обороте расписаться потрудитесь…
— Нате вам тридцать семь сорок… Только скажите, чтобы в следующий раз раньше посылали…
— Третьего дня утром заходил, так сказали…
— Я и говорю, что попозже… Сами знаете, что утром, когда человек…
— Вечером вчера был, так горничная ваша и говорит…
— Ну, да, да, я знаю… Передайте только, что в следующий раз… Ну, вообще ничего не передавайте… Саша, заприте… Черт знает, что… Свиньи… Сошьют, а потом лезут. По пяти раз за одним взносом лезут… Звонил? Занято? Ну, ты в другое место позвони… Дорого там очень… Дерут за все. Бутылка содовой, так это уж… Грабители наши… Позвони в другое место…
— Двести тридцать два… Тридцать два, да, и сорок. Что? Вызывают? Это я вызываю, барышня, не путайте… Кто хочет переговорить?.. Ах да, наш номер… Слушаю… Сергей Григорьевич? Дома, дома… Это тебя…
Я взял трубку. Это тоже было большой ошибкой.
— Слушаю вас. Что? Кто у меня был? А. это вчера. Я очень извиняюсь, но я был страшно занят… Как, к поручителю? Я вас не понимаю… Поручитель здесь ни при чем, ведь я же не отказываюсь платить за мебель…
— Это что, за мебель тянут?
— Погоди, не мешай… Слушаю… Ну, да, я, кажется, ничего не говорил… И ваш резкий тон и разговоры о мировом судье, мне кажется, что… Что же это за ультиматум, — а если я сейчас не могу… Я думаю… Мне кажется… По-моему… Ну, хорошо, присылайте… Дома, дома… До свидания… Что? Шестьдесят четыре? Почему так много? Ах, да, да, понимаю… Хорошо, распишусь…
— Кончил? Пошли ты их к черту… Ну, давай я буду звонить…
— Куда еще звонить?
— А столик-то…
— Пошел ты к черту со столиком… Не видел я его…
— А как же, ведь собрались уже…
— Не пойду я. тучи, дождь будет… Дерут там… Поганая котлета какая-нибудь, а как будто из золота сделана и проба наверху… Потом, что за удовольствие? Шантан, грязь, такое время и вдруг…
— Так ты уже раздумал? Жаль… А я хочу съездить… Сам говорил, что настроение такое.
— Настроение… Ты уже уезжаешь? Ну, ладно, а я работать сяду… Посидеть хочешь — пожалуйста, пожалуйста, я так это спросил… Кстати, у тебя нет пятнадцати… Нет, двенадцати рублей?.. Тридцать семь, да шестьдесят четыре, а у меня…
— У меня нет. Ей-Богу.
— Конечно, если бы тебе нужно было, так у меня бы не хватило духа, но если мне нужно…
* * *
Время — палач не только для людей. У вещей тоже есть свои морщины,
