Турция между Россией и Западом. Мировая политика как она есть – без толерантности и цензуры - Евгений Янович Сатановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну мне что-то не верится, что турецкий политик выходит на сцену, в качестве главной рекламы обсуждая свою сексуальную ориентацию, особенно нетрадиционную. Мне почему-то кажется, что за такого политика в Турции не проголосуют, а может быть, даже и погонят в шею. Я не встречал таких. А в Америке только они уже и остались.
Иван Стародубцев: Евгений Янович, американские ценности… Хотя, наверное, «ценностями» их называть неправильно. Вот этого-то американские «приблуды», назовём их так…
Евгений Сатановский: Ну «извращения» я это называю. Невежливо, но как уж называю…
Иван Стародубцев: Вот американские или европейские «приблуды» до Турции как дойдут, так и уйдут. Никто, конечно, этими идеями не проникнется.
И, вообще говоря, вот накануне слушал (достаточно интересно) конференцию, которую организовал вашингтонский The Brookings Institution. И вот что обратило на себя внимание в этом мероприятии…
Обратило внимание такое заявление от американского эксперта, достаточно известного, который сказал: «The credibility of the United States in Turkey is zero». То есть «у Соединённых Штатов Америки – нулевая кредитоспособность», в смысле авторитет в Турции. Ноль. Поэтому они и не могут ничего принести на турецкую территорию и имплантировать туркам в мозг. Не получится.
Мозги у турок устроены очень интересно, в смысле избирательно.
Да, там есть «напыление» вот этой самой «западной цивилизации». Это выглядит как небоскрёбы, моллы, офисы, деловая культура, костюмы. Не в шароварах они уже давно на работу ходят – они ходят в «европейском платье». Фески с них снял ещё Мустафа Кемаль Ататюрк.
Выглядят турки более чем себе по-западному, но при этом уклад жизни у них свой. Уклад жизни у них традиционный: есть мужчины, есть женщины, у них есть разделение прав и обязанностей, уважение к старшим, уважение к людям-учёным или мыслителям.
Учёных и врачей в Турции называют «ходжа». У тебя есть учёная степень? Значит, ты имеешь право на обращение «ходжа». Вот я – кандидат технических наук. Поэтому и называют меня не только Иван-бей, но и Иван-ходжа. Потому что уважение.
У турок – правильное отношение к детям. То есть дети – «цветы жизни». Дети – это вообще все. Ради этого, собственно, они и живут. За своих детей, как и за свою родину, как и за свой флаг, они умрут. Не космополиты они. И это тоже очень правильный подход.
Евгений Сатановский: Очень правильный подход!
Иван Стародубцев: Ещё и отношение к браку тоже правильное: догнал – сразу женись. Там нет вот этих знакомых российским женщинам многолетних ухаживаний, длинных сожительств. Нет. Поймал за локоть? Всё. Сразу турецкий мужик тащит турецкую барышню в местный ЗАГС. Поймал нетурецкую барышню? Тащит туда же. Возможно, именно поэтому и благодаря этому у нас такое количество смешанных браков между Россией и Турцией, где муж – турок, а жена – русская. Потому что всё-таки российские мужчины избалованы и в брачно-регистрационном смысле являются достаточно пассивными, не сказать – «уклонистами».
Кроме того, русский мужик ещё, как выражается современное поколение, «душный», то есть скучный. На фоне турецкого «астронома», который барышням про звёзды рассказывает, держа её под локоть.
Во-вторых, турецкий язык сам по себе весьма поэтичен. Если буквально переводить любовные речи турок на русский язык, то там будет сплошной «Серебряный век» – «о звезда моя», «моя возлюбленная» и так далее, сплошные «ланфрен-ланфра» и «лети, моя голубка!». Звучит красиво. Для неизбалованных российских женщин во всех отношениях – вдохновительно.
Ну и третье, турок понимает, к примеру, что вот эта девушка приехала в Турцию и через неделю она уедет. Она приехала по путёвке. Он сразу хвать её – и «пойдём сразу в ЗАГС!» и скрепим «союз наших сердец».
То есть отношение к браку очень правильное: вступаешь в отношения – строишь семью, строишь семью – всё, давай детей сразу.
Евгений Сатановский: А у меня последний относительно этого предмета вопрос. Иван-бей, Иван-ходжа, а вот если люди идут в кафе или в ресторан, пригласил он как-то девушку. Они делят счёт пополам? Или он платит за девушку?
Иван Стародубцев: Нет, смотрите. За девушку, естественно, платит мужчина. Но есть один нюанс. Есть турецкие девушки, такая вот категория турецких девушек, которые такие, знаете, современные, которые иногда любят чередовать: сегодня ты за меня заплатишь, я завтра за тебя заплачу. Что должно в их глазах, видимо, означать, что она современная, независимая девушка. И никто её за еду «не купит».
Вот поэтому, когда в Турции в изобилии появились россиянки и к мужчинам турецким не стали подкатывать с такими странными идеями, они тоже очень были положительно восприняты турецкими мужчинами. Потому что идея «а давай поделим счёт» всё-таки не слишком естественно для них смотрится.
Евгений Сатановский: Ой, она меня всегда до того коробила. Я обычно отбивался от разных ослиц, там «женщина-посол» с Запада или из Израиля – это, конечно, абсолютная катастрофа.
И когда ты пытаешься объяснить этому существу: «Ну позволить себе просто не могу». Вы чего, ребята, совсем, что ли, с ума сошли? Ну как тебе можно не открыть дверь, как тебе можно не подать пальто, если сезон, а уж дать возможность заплатить за вашу еду, если ты сидишь с дамой… Ну не знаю, мой папа из могилы выйдет и просто убьет меня. Так не бывает. Вы это вообще что? Это неджентльменское поведение.
Они отбивались, отбивались, но потом в конечном счёте понимали, что ну дикий человек, варвар, неандерталец. Бородатый, волосатый, из тайги вышел. Бесполезно с ним говорить и спорить с ним тоже бесполезно – непрогрессивные мы люди, и слава Б-гу, что в Турции это тоже так.
Иван Стародубцев: Потому так мы друг с другом и договариваемся, наверное, что где-то мы похожи друг на друга.
Евгений Сатановский: Это называется химия отношений. Между тем релоканты, люди, которые понеслись в Турцию, уходя, уклоняясь, убегая, опасаясь – я могу какие угодно слова здесь применять – частичной мобилизации, и при этом у меня нет к ним никакого негатива… Но я вижу: вспугнутый лемминг бежит в панике. Я чего, негатив, что ли, увижу? Я помню «Большую алию» 1990–1991 годов.
Народ ломанул во все стороны, сотни и сотни тысяч. Миллионы людей не понимают, что завтра будет. Та паника, которая была создана в интернете в связи с частичной мобилизацией, создана украинскими бойцами информационного
