Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф - Владимир Козлов

– Это выходит, вы можете убить человека и сразу раскаяться? – не переставала улыбаться она.

– Нет, что вы, на убийство я не способен, – отмёл он решительно её предположения.

– Тогда раздевайтесь по пояс, – просила она его.

Он снял футболку и когда повернулся к ней задом, ослепил её татуировкой больших размеров. По всей спине у него красовался Витязь в тигровой шкуре.

– Иван Романович, вы поклонник Шота Руставели?

– Да, я люблю казначеев, в особенности творческих.

Она измерила ему давление.

– Превосходно! – одевайтесь.

Иван оделся и достал из кошелька пять рублей, положив перед ней на стол:

– Спасибо вам! – Выручили, – поблагодарил он её.

– Я же вам сказала, что вас это не должно беспокоить, уберите сейчас же деньги? – произнесла чуть обиженно она. – А если вы хотите меня отблагодарить, пригласите лучше в кафе на чашку чая.

– С огромным удовольствием и завтра же. У нас завтра в одиннадцать часов состоится тренировочный матч с Липецкой командой Динамо. Приходите, – посмотрите красивый футбол? А после, мы с вами посетим и бульонную и шашлычную и конечно кафе. В общем, куда ваша душа пожелает, туда и пойдём.

Она приняла его поведение, за паясничество и приподняла на него свои чёрные глаза, пытаясь произвести впечатление официальности и полнейшей серьёзности. Но, увидела перед собой не банального паяца, а приятного молодого человека с открытой душой. Она не удержалась и улыбнулась ему:

– Я непременно приду, – быстро согласилась она, – но не из – за бульона и шашлыка, – мне футбол нравится, а деньги всё равно уберите со стола.

Он скомкал купюру в кулаке и пошёл к себе в номер, забыв с радости попрощаться.

– А как её зовут, забыл спросить, – вспомнил он в палате, после того, как рассказал своим товарищам процедуру его медицинского осмотра.

– Сейчас справки наведём, через санитарок, – сказал Лёня Савельев, и направился в ординаторскую, но там уже никого не было. Он прошёлся по корпусу и вскоре возвратился в номер:

– Наливай, сейчас будем пить за Манану Львовну, – сказал он.

…Была суббота, когда встречались в парке на футбольном поле команды двух областей.

Манану Иван сразу заметил. Она одна сидела на крайней лавочке и наблюдала за игрой. Её присутствие для него являлось мощным стимулом, отчего он показал на поле бесподобную игру. На пасы он был жадный в этот день, сам ждал точных передач от Лёни, после чего искусно таранил защиту противника и вколачивал мяч в ворота. Он был неузнаваем в этот день. После игры тренер сказал ему:

– С такой игрой, какую ты сегодня показал, тебе не в «Волгу» надо вливаться, а в Челси или Эвертон! Я тебя никогда таким не видал! Ты сегодня показал невероятное зрелище, под крымским небом!

– Это у меня врождённоё, я против динамовских команд, всегда бьюсь до костей, – со злой иронией ответил Иван, не рассказав своему тренеру маленький секрет,,что результативную игру Беды предопределила своим присутствием черноокая красивая врачиха с их санатория.

После они сидели с ней в кафе на берегу моря ели фрукты и пили чай с медовыми пряниками. Иван узнал в этот день о ней многое, как и она о нём.

…Манана в недавнем прошлом выпускница медицинского института, оказалась дочкой от смешанного брака. Мамы абхазки – медика из города Ткварчели, и русского папы Льва Павлова из Рустави – металлурга по профессии.

О себе Иван ей тоже всё рассказал. Она с пониманием отнеслась к его надломленной судьбе и старалась не ворошить тюремную тему, чтобы лишний раз не вызывать у него воспоминания о потерянных молодых годах. На следующий день они опять встретились в этом кафе, после чего она его пригласила к себе домой. Комната, где она жила не отапливалась, и была очень холодной и маленькой. Он обратил внимание, что на окошке в кефирной бутылке стояла подаренная им ветка лавра:

– Как ты здесь живёшь? – спросил Иван, – у меня дома метраж в шифоньере больше, чем в твоей комнате, – шутя, добавил он.

Он посмотрел на неё, сделал паузу, и как бы невзначай выпалил: – Поехали жить ко мне?

Он требовательно в упор смотрел в её смуглое лицо, давая понять, что не шутит.

Манана улыбнулась:

– А жить я буду в шифоньере? – спросила она, переведя его приглашение в шутку.

– С жильём у нас проблем не будет. У нас есть домик в деревне около города и трёхкомнатная квартира. И на работу тебя мой тренер оформит в медицинское учреждение. У него знакомых валом в каждой сфере.

– За работу я никогда не беспокоюсь. Я по специальности не терапевт, а онколог. Нас везде с руками и ногами берут.

Манана выставила вазу с виноградом на стол и достала бутылку коллекционного вина.

…В эту ночь Иван в пансионате не ночевал. Последующие дни отдыха, они ни на миг не расставались, – всегда были вместе. Даже у неё на работе в санатории, когда не было посетителей Иван и Манана подолгу просиживали в кабинете. Затем шли к морю.

Назад из Крыма команда возвращалась с пополнением. Их ехало в вагоне не шестнадцать, а семнадцать человек.

Молодая врач и Иван Беда сидели счастливые в купе около окна, держа друг друга за руки, и смотрели за удаляющимся от них главным городом Крыма.

Манана ехала без тревоги в душе, в чужой город и к чужим людям, которые в ближайшее время должны стать для неё родными.

«Может Иван и дьявол, но добрый и решительный, как она сама, – размышляла Манана, – смог меня уговорить и сорвать с места. С таким мужчиной можно до преклонных лет жить безбоязненно. А от тюрьмы я тебя Ванечка уберегу»

Цена ускорения и цена раритета

Свадьбу играли в заводской столовой, куда была приглашена вся футбольная команда и бригада Ивана. Из родни Мананы на свадьбу приехали только её родители и бабушка.

Тарасов – председатель профкома преподнёс молодожёнам самый нужный и дорогой подарок. Это был ордер и ключи от коммунальной комнаты в доме их двора.

Родная футбольная команда «Водник» и бригада судовых электромонтажников побеспокоились об обстановке комнаты, так, чтобы первая брачная ночь проходила на их собственной территории. Дядя Гриша Часовщик, сидевший рядом с Иваном, подарок сделал по секрету. Он положил жестяную коробочку на колени Ивана и сказал:

– Открой, посмотри и спрячь. Кулон можешь повесить жене на шею, за него я не боюсь. Это моя работа. А вот брегет это имеет прямое отношение к вашему роду. Охочих до него раньше много было. Об этом позже.

Иван открыл крышку коробки, где на плюшевой подушке сверкали золотым блеском карманные часы и женские часы – кулон:

– А это что? – взял Иван в руки увесистые дорогие золотые карманные часы с толстой цепью.

– Это уникальная вещица, брегет с боем изготовленный французским мастером «Бреге» в 1810 году. Ты его спрячь подальше, и никому не показывай, – дал совет ему дядя Гриша, так – как попал он мне в руки от сомнительных людей. Хотя по ходу дела он чистый и у меня на него бумага дарственная есть от одного барыги. Возможно, этим брегетом пользовались генералы Наполеона, а может и он сам лично, но одно точно знаю. Простому солдату не по карману было иметь такую дорогую вещь.

– Спасибо крёстный! – обнял он Часовщика и не стал прятать дорогой подарок обратно в коробку, а положил демонстративно диковинную вещь в верхний карман свадебного костюма. Следом Иван торжественно положил кулон – часы на стол перед своей молодой женой.

– Нравится? – спросил он.

– Очень, – с интересом смотрела она на красивый кулон.

Быстрым движением Иван набросил его на шею Мананы и застегнул замок:

– Это не просто кулон, а часы. Дядя Гриша их изготавливал собственноручно, – сказал он ей на ухо.

Она взяла его в руку. Посмотрела на дядю Гришу, показывая, что кулон висит на её шее, и молча, мотнула ему своей головкой, давая понять, что восхищается дорогим и красивым изделием, и благодарности за подарок нет предела.

Богатое украшение не могло уйти от взгляда гостей. В те годы это была действительно редкая вещь, тем более изготовленная из драгметалла. Крёстный Ивана Часовщик получил массу комплиментов на свадьбе от гостей за свои золотые руки. Тогда и думать даже никто не смел, что все эти приятные всплески относительно подарков возымеют отрицательное действие для Ивана Беды.

…Одной свадьбой родители Мананы не ограничились. Они сразу после этой свадьбы увезли молодых и часть родни Беды к себе на родину в город Ткварчели, где по приезду устроили ещё одну пышную свадьбу на берегу реки Галидзга. Здесь гулял почти весь шахтёрский город.

Муж Мананы пришёлся по душе всей её родне. Энергичный и рассудительный Иван, с голубыми глазами и доброй улыбкой покорил всю родню своей молодой жены. Он без внимания не оставил ни одного гостя. Каждый порывался протянуть ему свой рог вина, и хотел выпить с ним, но отец Ивана Роман Николаевич, активно противостоял. Чтобы его сын не упился в первый день свадьбы в присутствии гостей, он содержимое рога вливал в себя. К вечеру вся родня Беды лежала повалом на полу, в доме у бабушки Мананы.