Высоцкий и Марина Влади. Сквозь время и расстояние - Мария Немировская

В Советском Союзе было не так уж много желающих эмигрировать: часть интеллигенции, люди, чувствующие себя выброшенными за борт, евреи, мечтающие об Израиле, верующие, гомосексуалисты, непонятые творцы, сопротивляющиеся системе, мистики и еще те, кто рассчитывает на богатство, успех и славу на Западе. Но все остальные — то есть двести с лишним миллионов человек — хотят просто-напросто провести отпуск не на Черном, а на Средиземном море, не в одной из республик Советского Союза, а в одной из европейских стран. Просто чтобы посмотреть, вкусить радость путешествия, сменить обстановку. Желающим побывать в капиталистических странах всегда уделялось особое внимание. Для них была разработана специальная анкета, в которой перечислялись все родственники будущего туриста (живущие и умершие), а рекомендующие инстанции должны были более тщательно рассматривать «политическую зрелость, моральную устойчивость и поведение в быту». Также были разработаны специальные «Правила для выезжающих в капиталистические и развивающиеся страны».

В этих правилах значительное внимание уделялось возможным проискам империалистической разведки: «Советские граждане должны… постоянно проявлять политическую бдительность, помнить о том, что разведывательные органы капиталистических стран и их агентура стремятся получить от советских граждан интересующие их сведения, скомпрометировать советского человека, когда это им выгодно, вплоть до склонения к измене Родине. В этих целях разведки империалистических государств, используя

современную технику, применяют методы подслушивания, тайного наблюдения и фотографирования, а также методы обмана, шантажа, подлогов и угроз. Агенты капиталистических разведок действуют часто под видом гидов и переводчиков, врачей и преподавателей, портных, продавцов, шоферов такси, официантов, парикмахеров и другого обслуживающего персонала. Разведывательные органы капиталистических стран стремятся использовать в своих целях и такие слабости отдельных лиц, как склонность к спиртным напиткам, к легким связям с женщинами, азартным играм, приобретению различных вещей, а также неумение жить по средствам, беспечность, болтливость, небрежность и халатность в хранении служебных и личных документов».

Вероятно, советских граждан, обладающих такими безупречными качествами, было очень мало, ведь за границу выезжали единицы. И вряд ли Владимира можно было отнести к числу безупречно грамотных граждан… В ответ на все эти анкеты и требования Владимир написал песню «За границу», которую потом весело исполнял своим друзьям и знакомым.

Нет-нет, власти не боялись, что граждане разбегутся. На Западе советских людей нигде никто не ждет. Они там не нужны. А вот советский человек, увидев все преимущества «капитализма со звериным оскалом», прежде всего бытовые, материальные, мог одним махом перечеркнуть все достижения советского строя, рассказав по приезду родственникам, соседям, знакомым, а дальше понеслось. Что уж говорить о Высоцком, который вынесет все это в свои песни. А дальше — как испорченный телефон, поползут слухи с еще большими преувеличениями и т. д.

Чтобы подать заявление Влади и Высоцкий ждали 6 лет — за это время многие ее советские друзья приезжали в Мезон-Лаффит по ее приглашению, и никто не воспользовался этим, чтобы остаться на Западе или устроить скандал в прессе. Все вернулись вовремя, довольные путешествием, которое почти для всех было первым выездом за границу.

Марина мечтала показать Владимиру Париж, чтобы он увидел ее друзей, ее жизнь; она хотела, чтобы у ее мужа было право выезжать, чтобы он увидел мир, чтобы почувствовал себя свободным.

Владимир никогда не думал остаться жить во Франции. Для него всегда особенно важно было сохранить свои корни, свой язык, он, несмотря ни на что, любил свою страну и свой народ. Но мечтал о свободных от цензуры концертах и пластинках, о путешествиях на край земли. Конечно, ничего подобного они не писали в заявлении в ОВИР — написали только, что ему, человеку, женатому на француженке, нужно получить обычную визу во Францию, чтобы провести там месяц отпуска.

Заявление было отнесено в соответствующую организацию, и они стали ждать ответа. Это была очень долгая неделя! Как понимать это долгое молчание? Очевидно, что решение принимается на высоком уровне, но каким оно будет? Вдруг ничего не выйдет? Или то, что они пока ничего не решили, значит, что есть среди принимающих решение люди, которые на стороне Высоцкого?.. Отпуск уже оформлен, скоро его начало — будет ли получен ответ или администрация так и будет ждать, пока отпуск Высоцкого закончится и ему опять нужно будет быть на сцене Театра на Таганке? Старый, проверенный и всегда верный трюк. Ночью раздается звонок телефона.

— Алло.

— Алло, квартира Высоцких?

— Да, кто это?

— Вы не знаете меня, но я очень люблю ваши песни и вашу игру в театре. Я работаю в ОВИР, сегодня узнал, что вы подали документы на визу… Хочу предупредить вас — вам откажут, другого решения и не может быть.

Высоцкий только безвольно опустил трубку, услышав эти слова, — его мечтам опять не суждено сбыться. Что же это такое, когда закончится эта пытка?..

— Владимир. Владимир Семенович, — пищит телефон, вынуждая Высоцкого снова поднести трубку к уху. — Вы уехать хотите? Насовсем?

— Что вы, — устало отвечает артист. — Как и куда я отсюда уеду! Я не могу и не хочу уезжать насовсем, только посмотреть мир.

На этом разговор был окончен. Владимир пересказал все Марине Влади и та тотчас начала набирать чей-то телефонный номер. Несколько минут разговора, и под утро, уставшие и разочарованные, они уснули, а уже в 11 часов их разбудил настойчивый стук в дверь. Высоцкий не верит своим глазам — это специальный курьер принес ему заграничный паспорт взамен того, который каждый человек в СССР должен иметь при себе. По всем правилам оформленная виза — теперь Владимир может выехать за границу, увидеть своими глазами город своей любимой, понять, чем и как она живет.

— Марина, Марина! — закричал Володя, едва закрыв дверь за курьером. — Я не верю своим глазам! Паспорт!

— Паспорт?

— Да, настоящий!!! Заграничный! Я свободен!!!

Высоцкий перелистывает страницы, разглядывает красный картон и читает вслух: «Высоцкий Владимир Семенович», потом опускает руки с паспортом и снова шепчет: «Как же это? Я не верю своим глазам!»

Ситуация и вправду неправдоподобна.

— Ты понимаешь, Марина — говорит Высоцкий, — ведь это был офицер! Офицер, который принес мне паспорт в зубах! Мне принесли его на дом, когда люди часами стоят в очереди за бумагами! Приказ должен был исходить сверху, с самого высокого верха. Как у Пушкина.