Интерфейсом об тейбл - Брюс Бетке

Один из легендарных сетевиков, герой многочисленных сказаний. Недавно было подсчитано, что если Брет-Ковбой, Капитан Крэш и Диана фон Бэби действительно совершили все те подвиги, которые им приписываются, их совокупный возраст равен как минимум 640 годам.

Вон та стена кажется уходящей в бесконечный черный вакуум. Имейте в виду — она действительно в него уходит. Мерцающие озера света над столиками? Это действительно озера мононаправленного света, происходящего из неведомого источника. В «Раю» есть места, где гравитация — чисто локальный феномен; невидимые отдельные кабинеты, куда можно попасть, лишь выразительно посмотрев в конкретную точку, а затем совершив строго определенные телодвижения в строго определенном порядке; есть даже зал фазированного пространства, где то, что ты видишь, и те, с кем ты общаешься, обусловлены тем, через какую дверь ты туда попал. А в Мемориале Трудовой Славы смотрите под ноги: некоторые из этих черных плиток на полу являются виртуальными телепортами, которые зашвырнут вас в такие точки Ярмарки, что стыда не оберетесь.

Я бродил-бродил-бродил по залу. Гуннаром и не пахло. Худо дело. Пробравшись к островку света, где располагался большой бар, я обнаружил, что сегодня за стойкой трудится Сэм.

НЕ ГЛАДЬТЕ ПТЕРОДАКТИЛЕЙ

Делайте что хотите — но, ради всего святого, НЕ ГЛАДЬТЕ ПТЕРОДАКТИЛЕЙ, невзирая на их абсолютно одомашненный вид. Гнездо птеродактилей (оно венчает тающие ходики, украденные у Сальвадора Дали) буквально НАБИТО откушенными руками.

Наш черный бармен-пианист Сэм был не просто симулякром личности — а настоящим шедевром, плодом патологической любви к фильму «Касабланка». Не переставая настойчиво стирать воображаемое пятно со стойки черного дерева, Сэм поднял глаза, кивнул мне и произнес:

— Добрый вечер, мистер Супер. Приятно видеть, что вы нас не забываете.

— Добрый вечер, Сэм. — Я нашел свободный табурет и присел у стойки.

Сэм повесил полотенце на плечо, взял пустой стакан, кинул туда несколько кубиков звенящего льда:

— Вам как обычно, мистер Супер?

— Пожалуй, да, — кивнул я. Поставив стакан на стойку, Сэм налил мне кентуккского бурбона — ровно на два пальца. (Не надо мне ничего советовать — сам знаю. Да, в «Раю» мне были доступны любые напитки (в конце концов, я всего лишь выбирал фильтровальный алгоритм для легкого искажения моего зрительного восприятия), но почему-то мой выбор всегда останавливался на виртуальном бурбоне.)

Сэм подвинул мне стакан:

— Запишу на ваш счет. Что-нибудь еще, мистер Супер?

— Не-а, — покачал я головой, но тут же спохватился:

— Вы здесь сегодня Гуннара не видели? Сэм почесал подбородок, изображая задумчивость:

— Мистер Гуннар был здесь этак с час назад. Спрашивал о вас.

— Он и сейчас здесь? Сэм покачал головой:

— Не могу сказать.

Я понимающе кивнул. На языке Сэма эта фраза могла иметь шесть разных значений, но все они сводились к одному: вопрос о местонахождении Гуннара мне придется выяснять самому.

— Хорошо, Сэм. Спасибо.

Сэма позвали к другому концу стойки, и он ушел. Я глотнул на пробу бурбона — разумеется, никакого вкуса. Именно поэтому мне удается курить и пить в виртуальной реальности — ноль вкуса, ноль физических ощущений. В реальной жизни от бурбона меня выворачивает, как в кино «Экзорцист».

— Макс Супер? — окликнули меня сзади. Я обернулся. Передо мной стоял какой-то малолетний парнишка. Оранжевый гребень на голове. Зеркальные очки, привитые к скулам, как ветка к дереву. Лоб усыпан прыщами — нет, не прыщами, а слотами для чипов и прочей мини-машинерии. Губы и уши украшены всем содержимым дешевой галантерейной лавчонки. Пасть — как у окуня, которого я как-то повстречал на Лейк-Милль-Лакс. В общем — хоть для красоты на стенку вешай.

— Это вы Макс Супер? — спросил он с нервным благоговением в голосе. — Это ведь вы создали «Силиконовые джунгли»?

Вздохнув, я взвесил возможные последствия всех возможных ответов на этот вопрос.

— Да, — сознался я наконец, — это я. МПВ-шку «Силиконовые джунгли» я сделал лет в восемнадцать, в качестве курсовой для универа.

— Я — Брякпойнт! — восторженно вскричал юнец. Угу, теперь, когда он представился, я обратил внимание на внешнее сходство. — И я хочу вам сказать, я в «СиДжу» играю с двенадцати лет. По-моему, это самая потрясная МПВ на свете!

Странно, когда я создавал образ Брякпойнта, у меня и в мыслях не было, что он окажется малолетним ботаником с проблемной кожей.

— Вы мне льстите, — заявил я, потянувшись к стакану.

— Да ни капельки! — ответил он. — Правда, я иногда тусуюсь на Звездодроме, ну и на Эльфотрек заглядываю — так, для смеха, но в «Силиконовых джунглях» я просто живу! Я бываю на «СиДжу» — Сетефоруме, и книжку Дафидда аб Хью я читал, и все выпуски комикса у меня есть — даже первый! А теперь и с вами познакомился… Это просто, ну, не знаю…

Я поднес стакан к губам и сделал долгий глоток, глядя на мальчика сквозь стекло. Что я мог сказать? Что с «Силиконовых Джунглей» я и цента не получил? Что авторские права принадлежали университету? Что университет их запродал коммерческой он-лайновой фирме, даже не известив меня? Что игру, которая стала для него жизнью, пять лет переписывали и расширяли разработчики, с которыми я сроду словом не перекинулся? Что в тот единственный раз, когда я сунулся на «СиДжу» Сетефорум, меня на смех подняли?

Или мне лучше ответить банальностью — объяснить мальчику, что не стоит моделировать свою жизнь по образцу игрушечного персонажа?

Я поставил стакан:

— Очень мило. Всегда приятно встретить поклонника. — Я пожал мальчику руку и расплылся в широкой виртуальной улыбке. — Я бы с вами подольше поговорил, но вон там, — я указал в неопределенном направлении, — мелькнул парень, которого я все выходные отлавливал.

Не успел юнец опомниться, как я спрыгнул с табурета, юркнул за угол и укрылся за каким-то огромным растением в горшке. Нет, это был не филодендрон. Скорее этакая пальма-лилипутка.

— Давно пора, — проворчало дерево. Я аж отпрыгнул:

— ГУННАР?

— Т-с-с, — дерево нервно огляделось по сторонам, после чего морфировало в Гуннара. Надо сказать, что разница была минимальной: Гуннар обычно предстает в облике закамуфлированного до зубов человекообразного десантника. Весь в черно-зеленую полоску, от кончиков остриженных под «полуноль» волос цвета хаки до носков крапинчато-болотных сапог.

— Провожу полевые испытания нового облика, — прошептал он. — Практикуюсь в искусстве быть невидимым.

— Ага. — Первый шок прошел, и я уже начинал на него злиться. — Получил я твою весточку. Что стряслось?

— Всему свое время. Макс. Всему свое время. — Гуннар опять огляделся по сторонам — и, прошагав к бару, повысил голос:

— Сэм! Мне холодный «кирин», а… что ты там пьешь. Макс? — Он заглянул в мой стакан. — Бурбон для моего друга!

Все, кто мог нас слышать, обернулись поглядеть, из-за чего сыр-бор.

— Только что новую игрушку взял, Максуля! — слишком громко заявил Гуннар. — «Кольт-Эйчбэр-Спортер», не ранее 94-го, как новенький! Из него в жизни не стреляли! Пятнадцать лет назад его купил какой-то психованный брокер и зарыл в подвале — конца света все дожидался! В прошлом месяце он помер от инфаркта, а вдова хотела сдать кольт, куда по закону следует — пока не узнала, сколько денег за него можно выручить.

Все, кто мог нас слышать, разочарованно отвернулись, разговоры возобновились, а до меня наконец-то дошло, чего добивался Гуннар. «А Гуннар с Максом все про оружие да про оружие», — донеслась до меня фраза хорошенькой, усыпанной самоцветами дамочки-рептилии.

— Искусство быть неслышным, — шепнул Гуннар мне на ухо, наклонившись к стойке за своей пивной кружкой. — Отнимите у них желание слушать.

Я почувствовал, что Гуннар вонзил в мою ладонь какой-то чип.

— Одна потрясная бэби, — продолжал Гуннар шепотом, — всю прошлую неделюшлялась по Воен-Сети, спрашивала, не сведет ли ее кто с МАКСОМСУПЕРОМ. Это еевизитка.

Гуннар вновь выпрямился, вылил в себя полкружки пива и рыгнул, аки норвежский бог.

— Только что на «Диллон» автопилот поставил! — продолжал он. — Вот накопим к субботе боеприпасов — повеселимся, идет? Ну как, приедешь по шапкам пострелять?

Сэм застыл как изваяние. Воцарилась тишина. Все взгляды вновь устремились на нас. Заметив, что Гуннар задорно мне подмигнул, я решил подыграть ему.

— Неплохая приманка, — пробурчал я, закуривая. — Значит, повидаемся в реальном времени? Откроешь мне свое подлинное имя в обмен на мое? — Глубоко затянувшись, я выпустил ему в лицо облако синего дыма. — Фиг тебе, сынок.

Гуннар набычился. Стиснул кулаки. Сощурил глаза. Выпятил скулы.

Истина в том (если вы до сих пор не догадались), что в реальном времени мы с Гуннаром были знакомы. И не далее как две недели назад обедали вместе. Но поскольку все остальные посетители «Рая» называли себя вымышленными именами, нам вовсе не хотелось уведомлять их о том, что Гуннар и Макс Супер живут в одном городе и вообще дружат в реальном времени. Вот что стояло за нашим маленьким спектаклем.