Огонь, вода и медные трубы - В. Беляев

Ствол пулемета находится в кожухе, заполненным водой. При длительной стрельбе вода в кожухе кипит поэтому в приведенной выше песне есть такие слова: — «Клокочет в кожухе вода». Температура ствола равна температуре кипения воды.

В пулеметах других систем, с воздушным охлаждением ствола, например, Горюнова, после 250 выстрелов надо сменить ствол. Смененный ствол можно будет использовать после его остывания.

Автор этих воспоминаний, в Житомирском военно — пехотном училище, сокращенно ЖВПУ, был помощником наводчика и носил на спине станок, который своей осью давит на позвоночник в районе поясницы, что вызывает жгучую боль. Она сказывается до сих пор. Дуги станка давят на ключицы, что вызывает также сильную боль. В том возрасте, в котором мы находились, все тело парней состояло из костей и кожи. Этим и объясняется жгучая боль.

Училище называлось «Житомирским», но находилось в Казани. Во время войны очень многие училища были эвакуированы и носили старые довоенные названия.

Как бы тяжело не было, как бы не болела поясница и ключицы, никогда не подавал виду, что устал или мне больно. Мне еще отец говорил, что мужчина не должен хныкать!

Помню, чтобы уменьшить боль при переносе станка, мною, из какого — то тряпья, были сшиты мягкие валики, которые подкладывались под ось и дуги станка. Однако, они совсем не помогали, так как были слишком мягкие. Однажды, незнакомые мне офицеры, увидев эти валики, очень удивились и громко воскликнули: — «Вьюки! Вьюки!» Все это было уже в тылу после моего излечения от раны в госпитале.

Однако, вернемся к описанию боя.

Командир роты снова подал команду «Вперед!» Поднялись во весь рост, черные от сажи бойцы нашей роты и, броском оказались перед немецкой траншеей. Она была пустой!. Немцы не выдержали нашей атаки и, по ходам сообщений, перебежали во вторую траншею. Не прыгаю на дно траншеи, а падаю в нее. Рядом со мной оказался боец Зайцев

Первым делом, мы осмотрелись вокруг и, увидели, что немецкая траншея шире нашей, но менее глубокая. Кто — то из бойцов сказал ворчливо, что фрицы и траншею толком не могут отрыть, а пришли нас завоевывать Все с удивлением смотрели друг на друга. Была причина удивляться. Мы были черными!.На абсолютно черных лицах только белки глаз были белыми.

Ротный гаркнул: — «Все ко мне!» и мы столпились вокруг ротного. Он пересчитал нас и мрачно сказал: «Всего двенадцать осталось! Ты — обратился он ко мне — и Зайцев бегом по траншее влево! Петров и Пигольдин! Проверить траншею справа! Каждый поворот простреливать. Надо убедиться, что траншея действительно пуста!»

— Мой командный пункт будет здесь. Старшина роты будет со мной! Колюшенко! Тебе поручаю правый фланг и связь с пулеметом.. Остальным занять позиции справа и слева от КП с интервалом 10 метров. Исполняйте!

Бегу по траншее впереди Зайцева. Прежде, чем завернуть за следующий поворот траншеи, даю короткую очередь из автомата. Один поворот пробежали, второй, третий, сколько еще и не помню. Все идет отлично! Траншея действительно пуста!

Вдруг позади нас автоматная стрельба. Замираем на месте. В школе, в младших классах, была такая игра. Один ученик кричит: другому — «Замри!» По условиям игры тот должен замереть в той позе, в которой его застала команда. Потом следовала команда: — «Отомри!» — и можно было делать то, что ученик делал до первой команды.

Вот точно также мы с Зайцевым замерли на месте. В том положении, в котором нас застала стрельба. Было от чего замереть! Что нам делать дальше? Обоим стало ясно, что положение наше — хуже не придумаешь! Бежать вперед, даже, если там нет фрицев, оторваться от роты, а это гибель. Ведь это передовая! Бежать назад, но там идет бой и можно сразу угодить под пули. А, если наверх? Сразу же срежет пуля. Ведь немцы вели интенсивный огонь.

На лице Зайцева испуг и растерянность. Он спрашивает: — Что будем делать?

Сразу понял, что совсем растерялся. Лихорадочно соображаю — что делать?

Выхода из положения не было!

ГЛАВА ПЯТАЯ. КОНТРАТАКА

Я клянусь — не ворветсяВраг в траншею мою!А погибнуть придется. —Так погибну в бою.

Растерялись мы с Зайцевым или не растерялись, но действовать надо!

Автоматная очередь, которая заставила нас с Зайцевым замереть на месте, смолкла и мы побежали по траншее, останавливаясь перед каждым ее поворотом.

Бегу впереди. Автомат наизготовку. Палец готов нажать на спусковой крючок, но стрелять нельзя. Ведь впереди может оказаться кто либо из наших бойцов. И снова повороты траншеи. Вдруг передо мной возник Молчанов, сидящий на дне траншеи лицом в сторону противника. Чуть не спотыкнулся об него, а он сидит неподвижно, уставившись взором в одну точку. Первая мысль, что он убит, но нет глаза живые.

— Молчанов, ты чего?

Никакой реакции, никаких звуков или движений. Присел перед ним на корточки, дернул за обгоревшую шинель.

— Ты чего? Ранен?

И тут он глазами указал на противоположную стенку траншеи и немного влево. Перевожу взгляд в том направлении и вижу на стене траншеи дверь, сбитую из не ошкуренных жердей. Ее цвет сливался с цветом земли. Так вот почему мы с Зайцевым промчались мимо и не заметили ее! Кроме того, у нас все внимание было сосредоточено на следующем повороте траншеи, а зачем смотреть на стенки траншеи?

Подхожу, открываю дверь и, застываю от ужаса. В тесном блиндаже лежат друг на друге несколько окровавленных фрицев. Кровь немцев, лежащих наверху этой кучи, стекает на нижележащих.. Все это представляет собой сплошную кровавую массу.. Они еще шевелятся и слышны тихие стоны. Отвратительный запах крови заставил меня отпрянуть от блиндажа..

Прибежал командир роты.

— Твоя работа? — обратился он ко мне.

— Нет, Молчанова!

— Молчанов говори, как все было?

После короткой паузы Молчанов заговорил тихим голосом. Он рассказал, что, когда мы с Зайцевым проверили этот участок, он решил, что здесь фрицев нет. Увидел дверь, распахнул ее, а в блиндаже несколько фрицев. Его охватил панический страх. Все поплыло перед глазами. Ему сразу стало ясно, что они его сейчас убьют. Фрицы что-то кричали. Что они кричали, он не понял. Твердо, поверив в то, что они его сейчас убьют, нажал на спусковой крючок и, держал его нажатым до тех пор, пока не кончились патроны

— Что с ними делать? Ведь они еще живые! — спросил Молчанов.

— Бросить гранату в блиндаж, а самим убежать подальше! — предложил автор этих строк.

— Ты, что тут болтаешь? Гаагская конвенция запрещает убивать пленных! Это преступление!..

— Пока мы обсуждаем, они уже сами перемерли! — вставил слово Молчанов