Хакеры 1. Basic - Александр Чубарьян

— То есть ты ему ничего не объяснил, а решил…

— Я пытался, но он…

— Еще раз перебьешь меня, и я тебе палец сломаю, понял?

Теперь перед Лексом сидел не обычный молодой парнишка, стильно одетый любитель яблок. Теперь перед ним сидел раздраженный и злобный хмырь, от которого непонятно что можно было ожидать.

Лекс нервно улыбнулся, кивнул, сглотнул слюну — все это в течение одной секунды.

— То есть ты ничего художнику не объяснил, не договорился с ним, — продолжил Мусорщик. — А просто решил, что заплатишь ему тогда, когда у тебя будут деньги, так?

— Нет, — набравшись храбрости, твердо ответил Лекс. — Не объяснил.

Мусорщик задумался, вздохнул, потом сказал:

— Знаешь, если честно, я не должен сейчас с тобой здесь разговаривать. Организация, в которой я работаю, имеет свои правила, и я должен им подчиняться. Я даже не должен был вызывать тебя. Я должен был всего лишь дать твои контакты нашим юристам.

Можно только догадываться, кто в Армаде исполняет роль юристов — жулики с адвокатскими корочками или бандюки с корочками ЧОПов, а то и МВД.

Лекс сглотнул, ожидая продолжения речи, но Мусорщик сделал выжидающую паузу, и Лексу ничего не оставалось, как спросить:

— Почему же не дали?

— Потому что за тебя попросили, — ответил Мусорщик.

— Кто? — угрюмо спросил Лекс. — Макарыч?

Вместо ответа Мусорщик ткнул в сторону Лекса указательным пальцем и произнес:

— С твоей стороны зафиксировано нарушение договора. Преступление, которое пока останется без наказания. Говоря судебным языком, ты сейчас получил условный срок. Считай, что ты легко отделался. Разберись с художником в течение недели. До свидания.

Он махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

Когда уже Лекс выходил из кабинета, Мусорщик бросил ему вдогонку:

— Уверен, ты прекрасно понимаешь: если начнешь скрываться и игнорировать нас, будет только хуже.

Когда Лекс вышел из «Завислей», завибрировал пейджер.

Синка желала срочно связаться с ним по какому-то очень важному делу. Наплевав на расходы, Лекс позвонил по указанному номеру с новенького сотового.

— Слушай, тут с тобой один человек хочет пообщаться. Вроде какое-то дело с хорошим финансированием.

— Кто?

— Помнишь в Подвале я вас с Бадом знакомила? Ну, инфотрейдер…

— Ага, помню, — с некоторым разочарованием сказал Лекс. Он рассчитывал, что это будет кто-то более серьезный, а не этот болтун из полуподвального притона.

— У него к тебе дело.

— Ко мне? — удивился Лекс.

— Слушай, ну я не знаю, он сказал, что есть к тебе дело, а что за дело говорить не стал. Если не хочешь с ним общаться…

— Запиши мой номер, — прервал Синку Лекс и не без удовольствия уточнил: — Это мой сотовый.

— Вау, круто, поздравляю с покупкой…

Лекс продиктовал свой номер. Телефон зазвонил через несколько минут. Знакомый голос произнес:

— Чувачок, здорово!

— Привет.

— Слушай, мне Синка сказала, что ты в Майле работаешь, так?

— Эээ… ну, допустим.

— Чувачок, нам надо встретиться. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я сейчас на Профсоюзной, сможешь подъехать?

До Профсоюзной от «Завислей» было рукой подать. Ответ был очевиден.

Через полчаса Лекс уже сидел в небольшой кафешке и внимательно слушал инфотрейдера.

Много кофе, еще больше сигарет.

Речь шла о промышленном шпионаже. Правда, сам Бад назвал это «небольшой услугой», за которую предлагал вполне приличные деньги. Технически ее было очень легко выполнить, проблема была лишь в последствиях, которые могли поставить под угрозу будущее не только Лекса, но и Ника. Впрочем, насчет Ника Лекс как раз и не переживал. Обида на друга все еще сидела занозой в сердце, так что момент для предложения инфотрейдер выбрал самый что ни на есть удачный.

Бад оказался прав: от его предложения Лекс не смог отказаться. Несмотря на то, что это, по сути, было не только предательство, но и преступление.

Семь бед — один ответ.

Глава 9

Крах

11 марта 2002 года

Беда не приходит одна. Беда имеет обыкновение врываться внезапно и, при этом, стремительно множиться. И справиться с этим нет никакой возможности.

Причем происходит это обычно в такой момент, когда кажется, что все зашибись, круто, а дальше будет еще лучше, ура!

И тут на, тебе, по загривку!

Понедельник — самое обычное время для начала неприятностей. Девяносто процентов всех проблем должны быть благодарны своим появлением первому дню недели.

Еще позавчера был праздник. Международный женский день: цветы, открытки, поздравления реальные и виртуальные…

Синка пришла в восторг не только от фарфорового ангелочка, но и от странички с поздравлениями, которую Ник собрал, можно сказать, собственными руками.

Они сидели в кафе, потом гуляли по городу, потом пошли в кино и там, словно пятнадцатилетние подростки, жадно целовались на последнем ряду.

Потом еще много чего было, дома у одной из Синкиных подруг, которая так удачно была в отъезде. Ник вернулся домой только вчера рано утром и сразу завалился спать, счастливый и довольный.

Весь вечер он работал, точнее, пытался работать. У него была задумка: написать алгоритм для вируса, который мог бы переписывать свой код, но вчера, понятно, было не до работы. Обменивался с Синкой смсками — вот чем он занимался весь вечер.

А утром, в понедельник, пришел на работу, и камень покатился под откос, набирая скорость.

В их отделе с утра не было никакой связи. Все компьютеры оказались заблокированы не только для выхода в интернет, но и в локальной сети. При этом в соседних отделах все было в полном порядке. Никто из техотдела внятно ничего объяснить не мог, лишь мямлили про какие-то технические неполадки.

Это было странно. И глупо.

Ник только-только собирался выяснять, что там случилось в техотделе, как его вызвал к себе Гришин.

Разговор предстоял серьезный и неприятный — Ник почувствовал это, едва услышал голос Гришина, и уверился в своих опасениях, когда вошел в его кабинет.

Кроме Гришина, в кабинете был еще Женя Ифрит — начальник службы безопасности корпорации, крайне молчаливый и угрюмый чел неопределенного возраста — от тридцати до пятидесяти. Он сидел у стены и ковырялся в мобильнике, но надо знать Ифрита, чтобы понимать: всегда, когда кажется, что он ничего не делает, он максимально сосредоточен.

Это у него мимикрия такая.

Уже подспудно ощущая тревогу, Ник присел за стол напротив Гришина. Тот откашлялся, потом начал издалека: