Небесный механик - Петр Крамер

Он кивнул, глядя на кого-то за спиной у Евы, и кинул фразу на испанском. Прозвучало как приказ.

Ева испуганно обернулась. Не обращая на нее внимания, из каюты вышел другой мужчина в котелке и костюме. В руке он держал аптечный пузырек с нашатырным спиртом.

А этот усатый, похоже, здесь главный. Ему явно за сорок, но пятидесяти еще нет. Знает толк в моде – серый костюм-тройка, белоснежная сорочка, вместо галстука светлый платок с узорами в пастельных тонах. Волосы густые, иссиня-черные, лишь слегка побитые сединой. С виду пристойный господин, деловой человек, но взгляд… Еве не нравился его пристальный, проникающий взгляд. Под ним она чувствовала себя беззащитной. От незнакомца веяло угрозой. Так змея смотрит на добычу, гипнотизируя жертву холодными немигающими глазами.

По спине Евы пробежал холодок. Мысли путались. Ей очень не хотелось заговаривать первой, но незнакомец тоже молчал, выжидая.

– Говорите по-английски? – неожиданно спросил он.

Голос был низкий и на удивление приятный.

– Да. – Ева с облегчением кивнула.

– Можете звать меня Гильермо. Я знаю, кто вы. Меня интересуют документы, – он показал ей картонный тубус, – чертежи, которые лежали в этом пенале. Где они?

Ева вдруг поняла причину давящего взгляда Гильермо: один глаз у него был вставной, стеклянный, но почти не отличался от живого.

– Их забрал русский, – быстро нашлась она, сообразив, что, отдав бумаги, спрятанные в складках особенной юбки, она долго не проживет, а так бандиты ее наверняка не тронут, пока будут искать Аскольда.

На лицо Гильермо легла тень. Оба глаза сверкнули холодным убийственным блеском. В каюте почему-то вдруг стало очень темно. Дверь за спиной Гильермо распахнулась, и внутрь шагнул уже знакомый Еве наемник, дававший ей нашатырь. Он склонился к уху Гильермо и что-то быстро прошептал. Оба посмотрели в иллюминатор. Ева тоже.

Похоже, погода быстро менялась, о чем и предупредил заглянувший в каюту наемник. Гильермо отдал ему какие-то указания на испанском, незнакомец ушел, и спустя несколько секунд дирижабль изменил курс – в иллюминаторы вновь проник солнечный свет, а надвигавшаяся туча осталась позади. Но Еве от этого не стало легче. Молчание Гильермо давило хуже взгляда его змеиных глаз.

– Теперь вы меня отпустите?

Наивный вопрос, учитывая ситуацию: она на дирижабле с хладнокровными убийцами, не знающими чувства жалости. Однако в таком положении лучше всего прикинуться дурой.

– Нет, – спокойно ответил Гильермо.

– Вы не имеете права! – взорвалась Ева. – Никто не вправе удерживать человека против его воли! Вас арестуют и будут судить!

Гильермо лишь рассмеялся, показав ровные белые зубы.

– Неужели Старый Свет настолько устарел? Простите мне этот каламбур, сеньора. В Америке давно живут и поступают иначе. Кому вы здесь нужны? Британии, Германии, Франции, России? Или, может быть, Швейцарии, где успели изрядно наследить, промышляя кражами картин?

Осведомленность этого человека серьезно взволновала Еву. Она поняла, к чему клонит Гильермо: ему достаточно сдать ее в полицейский участок, назвав воровкой, и ни один блюститель порядка не станет слушать ее бредни насчет похищения. Но Гильермо так не сделает. Ему нужны три пожелтевших листка, которые находятся у Евы. И он будет искать русского, а русский – ее. Потому что Аскольду наверняка тоже нужны эти листки, раз уж он вел дела с Бременом. По крайней мере, хотелось бы надеяться…

– Молчите? – Гильермо непринужденно закинул ногу на ногу. – А мы ведь с вами похожи: оба работаем за деньги. Удивительно, что вы стали взывать к закону.

– Я не убиваю людей.

– А как же Рудольф Бремен и Леопольд Фогт? – Гильермо усмехнулся. – И еще несколько человек в пакгаузе рабочего квартала Берна, погибших по несчастливой случайности?

– Но это ваши люди их убили!

– Нет, сеньора, именно вы. А оружием были деньги, которые вы намеревались получить за украденные бумаги. Вот видите, как просто? – Он щелкнул пальцами. – Раз – и вы убийца!

Похоже, разговор забавлял его. Пусть развлекается, подобными сравнениями любят пользоваться политики, скрывая за словами истину.

Несмотря на спокойный, вежливый тон, в повадке Гильермо, помимо умения внушать страх одним взглядом, было что-то отвратительное. Так ведут себя люди, привыкшие смешивать с дерьмом всех, кто попадается им под руку. Подавлять и унижать, теша собственное самолюбие, размазывать слабых. Только с ней этот фокус не пройдет!

Еве вспомнилась настоятельница приюта в Лейпциге, где она пробыла до четырнадцати лет, пока не сбежала. Фрау Кляйбер общалась с воспитанницами таким же образом. В классе Евы каждый мечтал подсыпать старой ведьме яда, но не было возможности – настоятельница никогда не ела из отдельного котла, демонстрируя тем самым солидарность с воспитательницами и преподавателями приюта, а среди них были и хорошие люди.

– Боитесь меня? Напрасно. – Гильермо успокаивающе взмахнул рукой. – Сильнее денег оружия нет. Деньги умеют убивать мгновенно, но иногда заставляют помучиться. Они, как медленно действующий яд, отравляют человеческие души.

– Тогда вам следует остерегаться, – не удержалась Ева. – Вдруг вы пропитались ядом сильнее, чем думаете?

Ее больше не пугал этот американец или кто он там – мексиканец, колумбиец? Не важно. Ее не убьют до тех пор, пока не получат бумаги. А значит, появилось время, за которое можно понять, кто ее похитители и куда направляется дирижабль.

– А вы быстро учитесь. – Широкое загорелое лицо Гильермо расплылось в довольной улыбке. – Жаль, что наше знакомство продлится недолго.

– Куда мы летим? – решилась спросить напрямик Ева.

– В Париж, сеньора. – Гильермо поднялся и шагнул к выходу. – На встречу с вашим русским. Теперь только он может подтвердить, сказали вы правду или нет.

– Никакой он не мой, – проворчала Ева в закрывшуюся за бандитом дверь.

Но про себя добавила: «Хотя этот русский симпатичный, смелый и решительный. Он найдет вас и убьет! Всех».

– Всех! – зло выкрикнула она.

Но ей никто не ответил.

Посидев некоторое время на кушетке, Ева встрепенулась. Что это с ней? Откуда вдруг взялась симпатия к Аскольду? С чего она решила, что русский непременно прикончит Гильермо и его подручных?

Так и не найдя ответа, она встала и проверила, заперта ли дверь. Дверь не поддалась. Тогда Ева обошла каюту. На это потребовалось не больше минуты: стул и кушетка рядом с одним иллюминатором. Под другим имелся откидной столик. Если его разложить, перегородит часть каюты. На низком потолке осветительный плафон, спрятанный под надежно закрепленной решеткой. На задней наклонной стенке за кушеткой – пришлось ее отодвинуть – обнаружился люк с торчащим из него толстым стержнем с резьбой и крохотным смотровым окошком. Поворотное устройство, отпирающее люк, отсутствовало. За окошком – темнота.