Механические изобретения Эммы Уилсби - Наталья Денисова

не пострадали, и возвращать их на полки. Были и такие, которые снова требовали починки. Я хотела успеть их исправить до того момента, как придетХьюи. Мне не хотелось, чтобы мальчик узнал о случившемся и расстроился.

Я быстро справилась с этим делом и остановилась напротив стеллажа, заставленного изделиями, чтобы полюбоваться своей работой. Одну из полок занимали часы разного размера и формы с просвечивающими сквозь циферблат и стрелки механизмами, вторую— животные от кошек и собак до механических мини-драконов, третью— паровозы, автомобили, дирижабли и прочий транспорт. Эти изделия сэру Томасу, скорее всего, заказывали богатые аристократы для своих сыновей. Для девочек же были сделаны куклы: пупсы, балерины в пачках, танцовщицы в длинных платьях, дамы с зонтиками. Некоторые из изделий работали от заводки, другие при помощи артефактов. Но каждое из них было выполнено идеально, так, словно работал не механик, а скульптор. Я не переставала удивляться красоте изделий сэра Томаса, куклы и звери которого выглядели, как живые, а машины, дирижабли и паровозы были миниатюрными копиями настоящего транспорта.

Возле стеллажа я приметила механическую лошадку, у которой не хватало одной ноги, и решила отложить ее до прихода Хьюи. Похожее изделие сконструировал сам мальчик из подручных материалов, и мне показалось, что ему будет интересно закончить работу мастера уже с хорошим материалом. Я прошла к месту, где лежала механическая лошадка, и наклонилась, чтобы взять ее в руки, но так и замерла, сжимая прохладный металл в ладони. Возле изделия было лужицей разлито масло, а возле черного размазанного пятна четко был виден отпечаток ботинка. И что самое страшное, судя по тому, что масло еще не успело ни высохнуть, ни загустеть, оно было разлито совсем недавно. Черный масляный отпечаток четко

выделялся на пыльном полу и, по всей видимости, владелец этой обувки унес на своей подошве несколько шестеренок, пару болтов и как минимум одну маленькую пружинку. Все это я тоже увидела из отпечатка на полу.

Толпы мурашек забегали у меня по спине. Значит, я не ошиблась, и в мастерской действительно кто-то есть! Судя по отпечатку обуви этот кто-то мужчина, и он носит очень большие ботинки! Можно даже сказать— огромные!

Я приставила к оттиску подошвы свою ногу, сравнивая размеры, и мне стало совсем страшно. Я всегда заказывала ботинки у старого башмачника с соседней улицы. Мистер Фредди ворчал, что размер ноги у меня побольше, чем у всех его заказчиков, включая местных мужчин. Я не обижалась и не расстраивалась по этому поводу. К чему волноваться из-за того, что изменить не в силах? Но этот отпечаток ботинка, обнаруженный мной только что на полу мастерской сэра Томаса, был почти вдвое больше моего немаленького размера! И кому он может принадлежать? Великану?

Я замерла, озираясь по сторонам. В помещении было тихо, значит тот, кто прячется в мастерской, не хочет, чтобы его обнаружили. А я не такая дура, чтобы искать встречи с неизвестным владельцем гигантской обуви. Сейчас главное покинуть мастерскую и позвать городскую стражу. Пусть они сами ищут того, кто незаконно проник во владения сэра Томаса.

Осторожно ступая, чтобы не издавать лишнего шума, я двинулась по направлению к выходу. На всякий случай я подняла железную трубу и схватила ее обеими руками на манер оружия. Если этот некто, скрывающийся в мастерской, решит напасть на меня, я без боя не сдамся!

10 ГЛАВА

Я беспрепятственно миновала мастерскую, парадную и остановилась возле входной двери, сообразив, что нахожусь в одной ночной рубашке, сквозь полупрозрачную ткань которой виднеется практически все, чем меня наградила матушка природа. Если я сейчас в таком виде выйду на улицу, можно навсегда распрощаться со своей репутацией: не видать мне ни работы в мастерской, ни нормального жениха. Лучше сразу убираться из столицы восвояси и не совать больше сюда носа до тех пор, пока обо мне не забудут. Но с учетом моей примечательной внешности помнить об полуобнаженной очень высокой блондинке будут еще очень-очень долго. И жителям Жердании будет совершенно без разницы, что такого у меня произошло, из-за чего я решилась покинуть дом в таком виде. Горожанам лишь бы пристыдить того, кто нарушил неписаные нормы морали.

Я стояла, протянув к двери руку с зажатым в кулаке ключом, и терзалась сомнениями. С одной стороны инстинкт самосохранения гнал меня прочь из мастерской, в которой находится неизвестный мужчина, с другой-здравый смысл твердил, что раз на меня за все это время никто не напал, значит мне не угрожает опасность и можно подняться в жилую часть помещения, переодеться и в приличном наряде появиться перед публикой. А уж потом можно кричать, причитать и плакать от страха, зазывая городскую стражу. Делать всего этого я, конечно же, не собиралась, но наведаться к своему новому знакомому— лейтенанту Мале— стоило, чтобы молодой страж спас меня от неизвестного обладателя гигантских ботинок, скрывающегося в мастерской сэра Томаса.

Здравый смысл и желание остаться в столице победили, и я опрометью бросилась в жилую часть помещения, чтобы переодеться. Я быстро натянула на себя узкие кожаные брюки, надела белую рубашку свободного кроя, поверх которой я обычно зашнуровывала корсет, но сегодня не стала тратить на него время, просто проигнорировав, и обулась в ботинки на толстой подошве, даже не завязав шнурки.

Когда я была полностью готова, схватила блокнот со своими чертежами-самое дорогое, что у меня было-и кошелек с деньгами и поспешила вниз в парадную, где меня ждал спасительный выход из мастерской.

Но стоило мне ступить на последнюю ступень винтовой лестницы, как я пожалела о том, что приняла неправильное решение— переодеться, а не бежать сразу. Нужно было довериться инстинкту самосохранения, который буквально кричал "беги", а не заботиться о своей репутации, потому что прямо возле входной двери, состоявшей из множества шестеренок разного размера, стоял очень высокий мускулистый мужчина средних лет в грязной потрепанной одежде. Я сразу узнала кто это, потому что только вчера видела это лицо на портрете с надписью "разыскивается" на фонарном столбе возле кондитерской. Передо мной стоял легендарный механик-артефактор, изобретатель и гений, предатель родины и преступник— всем известный Джейкоб Клифтон.

Я все еще стояла на лестнице, прижав к груди блокнот с чертежами, которые так и не смогу воплотить в жизнь, потому что сейчас этот верзила голыми руками разорвет меня на куски.

Иначе зачем еще беглый преступник преградил мне путь, закрыв своим могучим телом единственный выход из мастерской? Уж точно не для того, чтобы отпустить на свободу свидетеля, который выдаст