Новая Зона. В рай без очереди - Сергей Клочков

Покосившись на листки примитивной карты, по которым уже должен был покинуть очаг, я снова услышал в ушах свистящий шепот. Впереди, насколько хватило мне пятисекундного обзора, на дороге развалились несколько аномалий. Точно они – асфальт почернел и вмялся широкой пологой лункой, а над ним воздух на слои разбегается, играет миражами. А слева и справа – лениво так, медленно летают травинки, камешки и целые галактики мелкой пыли, красиво, в сущности, этакая три-дэ вселенная в воздухе. Полюбоваться ближе этой самой красотой мне, правда, совсем не хочется и уж тем более в нее влезть. Поэтому вслепую ходить уже нельзя никак. Была, не была.

Я широко открыл глаза и вздохнул. Шепчет, екарный ты бабай. Хорошо слышно, но минута, две, три только настырный шепот в уши, но ничего не мерещится, в спину никто не «смотрит». Прошел, значит. Уф… Теперь изучать проход между аномалиями – черт бы их подрал, целое «гнездышко» на дороге образовалось, и слева по обочине тоже воздух не такой, каким должен быть, – мутноват он, словно через грязное стекло смотрю. Нет, братцы бандиты, машина тут точно не проедет. Сдается мне, затея таки провальная. И… у-ух. До чего же много во мне едкой, ядовитой злобы сейчас не на Паню даже, а на слизня этого, «главбухтера» чертова. Идиот, жадный тупица, олух несчастный. Если бы не условия «контракта», от которого мне по понятным причинам не удалось отказаться, ни за какие деньги в этот район я бы не полез.

Набрав горсть мелких камешков, уселся по-турецки прямо на пыльную дорогу. Слева от дороги пять бросков. Подхватило мои камешки, вон летают медленно и обманчиво мягко. Это потому что маленькие они, ага. Что-нибудь крупное или вышвырнет на сверхзвуке, или в куски порвет – нельзя в такие очаги кидать что-то тяжелее пяти граммов и уж точно не стоит проверять границы гайками. Так… справа. Три крошки гравия чересчур медленно спланировали на траву, две упали как надо. Еще на два метра в сторону – вроде порядок, есть проход, ну, вроде как есть. «Если бы гайки по Зоне водили, я б детектор не покупал», ага. Занеся руку для очередного броска, я замер.

Из сухой травы торчали рубчатые подошвы и края плоских, уже выцветших камуфляжных штанин. В сером холмике в кустах можно было узнать тощий рюкзак, и я уже видел куртку и прислоненный к дереву, уже серьезно порченный ржавчиной карабин СКС. Вот он, Скачок. Ну или Череп, теперь поди разбери, кто там лежит. По спине, как и всегда в таких случаях, пробежали холодные мурашки, я вздохнул и, проверив путь, подошел к останкам.

Совсем, видимо, молод был сталкер или просто невысок и щупл от природы. Ботинки, хорошие, кстати, ботинки с высоким берцем, на вид были не больше тридцать восьмого размера, да и куртка скорее на подростка. Вот же сволочи, у них и вчерашнего школьника не заржавеет в Зону погнать. Ну, так и есть – Скачок же кликуха была у парня. Прости, брат. Задание у меня такое, не по своей воле мне тебя обобрать придется. В жестких карманах покоробившейся куртки нашелся маленький фотоаппарат-«мыльница», очень неплохой при жизни, но, конечно, уже безнадежно испорченный непогодой. В нагрудных – немного денег, три или четыре сотенные купюры, которые я тут же положил обратно. Детектор на поясе – хлам, честно говоря. Явно тут и не пахло восемью тысячами американских рублей. Снял, пощелкал клавишей питания. Детектор ненадолго ожил, издал короткий переливчатый писк и вырубился. Значит, питание на обычном аккумуляторе, аноба в микросхемах нет. Осторожно расстегнув молнию, проверил внутренние карманы, в которых ничего не нашлось. В набедренном внезапно обнаружилась «лопата» ПМК. Вот он, зараза, тот самый революционный компьютер, гордость нашей отечественной электроники, которая на открытиях из Зоны поднялась и бодренько сначала догнала, а потом и за спиной оставила иностранцев с их смартфонами да коммуникаторами. Лежал ведь и под дождем, и под пыльным ветром, может, и подморозило его, а вот поди ж ты – и царапин нет на гладком черном экране, и включился достаточно бодро, после первого же мазка пальцем по особому, аномально обработанному стеклу. Ботаник рассказывал, что этот самый ПМК разве что пулей разбить можно, а так хоть роняй, хоть об стенку кидай – свойства новых материалов позволяют. Дорогая вещь, очень дорогая – первые партии специально для научников той еще Зоны собрали, не забыв, естественно, иностранцам похвастаться. Ботаник – так тот прямо мечтал о своем, личном ПМК, и для себя я давно решил, что как только свободных сто шестьдесят тысяч в кармане появятся, сделаю я ему подарок на день рождения обязательно. В лежащей рядом полузанесенной песком и грязью сумке обнаружились два малых, один средний и один большой контейнеры для «аномальных образований невыясненной природы групп 2–9». В принципе стоит прихватить. Толк от них, конечно, невеликий, почти не задерживает просвинцованный углепластик различную гадость из до сих пор непонятных науке излучений. Но как-то, знаете, спокойнее, когда так называемый по старой привычке артефакт не просто в рюкзаке болтается, а в специальном защитном контейнере лежит. Все институтские контейнеры были, как и ожидалось, пусты, и я, кое-как обтерев их от пыли, упаковал в свой рюкзак.

Включенный ПМК тем временем начал проверять все свободные частоты от институтских беспилотников, «висящих» где-то над облаками по невидимому периметру Зоны, и, не найдя таковых, подключился почему-то к частной сети «Мобилкор-интернет». На экране распустился «счастливый» четырехлистник клевера, прозвучал короткий сигнал, и одно за другим побежали сообщения: «Сигнал обнаружен. Поиск и восстановление счета… выполнено. На вашем счету четыреста семьдесят девять рублей… за обслуживание и сохранение неактивного номера в течение двадцати восьми месяцев четырнадцати дней снято две тысячи девятьсот шестнадцать рублей девяносто семь копеек… запрос на автоматический кредит… выполнено. Лимит составляет минус три тысячи рублей… нет сигнала… нет сигнала… восстановление прерванной сессии. Договор продлен. Спасибо, что Вы с нами. Скорость и качество каждому клиенту – Мобилкор-интернет!»

Текстовые сообщения плавно свернулись в угол экрана, на котором расположился здоровенный кот-сибиряк на кресле. Анимация картинки была настолько хорошей, что я поначалу принял модную в последние несколько лет игру-питомца за кинематографический ролик. Кот открыл глаза, потянулся, выгнув спину, и еле слышно замурчал. Я провел кончиком пальца по экрану, погладив «питомца», и мурчание стало громче, виртуальный кот начал подставлять лобастую голову под прикосновения и поднял хвост. Затем требовательно мяукнул, поглядывая на пустую миску возле ножки кресла. «Ну да… тебя же больше двух лет не кормили», – с легким ознобом прошептал я, ткнув в изображение миски, и кот, урча, принялся поглощать куриную ножку. Странно это все. ПМК вещь, конечно, многофункциональная, нанопроцессор позволяет и не такие программы тянуть, но чтобы сталкер на досуге с отлично исполненным, но все-таки электронным котом игрался? Я посмотрел на выцветшую куртку и плохонький защитный шлем из армированного пластика. Конечно, давно уже нет лица под затемненными очками и обычным респиратором, который в общем-то далеко не всегда и нужен, но я все равно осторожно снял и шлем, и полумаску с очками. А затем, вздрогнув, отвернулся в сторону и постарался проглотить горький ком в горле.

Из шлема вывалилась длинная коса с вплетенными в нее цветными шнурками.

Тихонько мяукнул виртуальный кот, и я снова услышал его требовательное мурчание. А в горле все сдавило, и в глазах щиплет, плывет, и снова Челка перед глазами. Ну, ладно мы ищем себе приключения на пятую точку, черт с ним, это в нас от природы – лезть в самое пекло и в какой-то степени даже кайфовать от ощущения той самой полярной лисицы, что незримо бегает рядом с любым сталкером, щерясь на него из подвальных дверей и подкрадываясь на тропе не замеченной вовремя аномалией. Это древнее, дурное и непобедимое ощущение гонит нас в эти земли, так это еще с седых времен, с пещер и мамонтов так заведено. И черт меня подери, есть некая древняя справедливость в том, что мужчина, по своей воле решивший выйти на охоту, прекрасно зная, насколько опасна, сильна и хитра предполагаемая добыча, может и не вернуться назад. Никогда не жалел я погибших или покалеченных тореадоров на корриде – они знали, на что идут. Мне даже казалось, что и быку на арене повезло все-таки немного больше, чем его собратьям. Одно дело – бой с некоторым шансом победить, сражение под открытым небом, и совсем другое – тесное, воняющее кровью и навозом стойло, молот забойщика и совершенная, тупая безысходность.

Да, я понимал сталкеров. Я не менее хорошо понимал и их смерть, как, возможно, мне когда-нибудь придется понять и принять свою. Но после гибели Челки вся моя сущность яростно протестует против того, чтобы девка шла в Зону. Нельзя им сюда. Что-то древнее, на уровне инстинктов, кололось в душе от самой мысли, что девушки умирают здесь наравне с мужчинами. Ощущение глубокой, горькой несправедливости происходящего одновременно и злило, и печалило. Отдышавшись и успокоившись, я повернулся к останкам.