Черный цветок - Татьяна Коршунова

них и направился к дому. Скорее всего, это один из тех крестьян, что постоянно приходят за помощью. Здесь они её всегда получают, не смотря на злые разговоры и сплетни, то и дело гуляющие по поселку.

Молодой барин взял себе в жены воровку, а его отец одобрил и благословил этот выбор. Со временем, народ поутих, но в их черствых душах все равно дремала злоба и зависть. Не у всех, но те, кто подстрекал других и сеял недоверие, находились всегда.

Цыганка услышала, как по лестнице кто- то поднимается и через минуту уже знала кто. Он подошёл тихо, а она не подала виду, что заметила его приход. Обнимая, он протянул руки и аккуратно положил их на округлившийся живот любимой. Только сейчас, не скрывая чувств, она глубоко задышала.

— Чаю хочешь? — прошептал мужчина ей на ухо.

— Нет, — склоняя голову на бок и закрывая глаза, ответила она. — Кто приходил?

Нана почувствовала, как любимый напрягся, и, представила, как он хмурится.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива и беззаботна.

— Я счастлива, — она повернулась. — Но меня это тоже касается. Ты не понимаешь …

— Понимаю. Вернее, стараюсь понять, — молодой мужчина улыбнулся. — Ты должна сейчас думать только о себе и нашем ребенке.

— Двоих.

— Что?

— Их будет две. Девочки.

— Ты говоришь это … так уверенно!? — немного смущенно спросил он.

Умение жены предвидеть будущее, чувствовать несчастье и предостерегать от бед, не было новостью, но то, как она могла знать, кого носит под сердцем, было диковинкой.

— Я знаю, — она улыбнулась, посмотрела на свой живот и, вдруг с опаской подняла глаза. — Ты не рад?

— Что ты!? — поспешил успокоить Андрей. — Наш ребёнок… Дети… Это лучшее, что я вообще мог желать! — прижав к себе, как можно аккуратнее, он поцеловал любимую в макушку и вдохнул запах ее волос.

Мужчина не мог видеть, как с облегчением она вздохнула и расплылась в счастливой улыбке. Он не лгал. Он действительно был рад и готов был сделать все ради ее и своей семьи. Нана уже несколько дней хотела рассказать о радостном открытии, но не решалась, и теперь, когда тайна раскрыта, ненадолго обрела спокойствие и умиротворение.

* * *

Измученная бессонной и напряженной ночью, Тома не помнила, как добралась домой. Словно в тумане, она умыла лицо холодной водой, и стоило положить голову на подушку, отключилась.

Сон пришёл не сразу. Казалось, она падает в бездонную чёрную пропасть. Не чувствуя ни собственного тела, ни сознания. Будто была сторонним наблюдателем. Просто знала, что это она и что падает. А потом, вдруг появился до боли слепящий, яркий свет, из которого появилась бабушка. Улыбка самого родного человека заставила сердце сжаться, ведь в жизни бабушка редко улыбалась.

Тома хотела протянуть ей руку, но старушка нахмурилась и отрицательно покачала головой. Затем, внимательно посмотрела на внучку и в синих глазах, Тома прочитала предупреждение. Агата долго смотрела на нее, эмоции на лице менялись, а когда пришло время, женщина одобрительно моргнула и сказала:

— Помни о нашем. Помни.

Тома проснулась резко и беспокойно. Будто ее что-то разбудило. Солнце уже опускалось, а значит, время клонилось к вечеру.

Хорошо, что сегодня на ферме помощь не нужна. Объясняться, отчего она такая уставшая и не выспавшаяся совсем не хотелось. Конечно, все итак узнают или уже узнали. Тома была в этом уверена. А еще была уверена, что поступила так, как должна, и выполнила свой долг.

Усталость прошла, словно ее и не было. И не смотря на странный осадок, который оставил сон, Тома чувствовала себя полной сил. Разве что урчащий желудок требовал немедленного наполнения.

Поставив на плиту чайник, она достала из холодильника несколько яиц и молоко. Не мешало бы приготовить чего — нибудь посытнее, но времени мало. Нужно было до сумерек успеть сходить на болото. А еще отнести заготовленный подарок, но это может и подождать.

Перекусив и выпив чая с мятой, Тома набросила поверх платья кофту, сунула ноги в резиновые сапоги, взяла корзинку и отправилась в лес.

Солнце все ниже и ниже склонялось к горизонту, унося с собой зной и даруя небольшую передышку до завтрашнего утра. Еще теплый ветер ласкал и гладил кожу, но в нем уже чувствовались прохладные нотки, и от этого было еще приятнее.

Вечер Тома любила как никакое другое время суток. Он таил в себе загадочность и непредсказуемость. Становясь багровым, казалось, будто горизонт — это граница между нашим миром и чем- то таинственным. Он поглощал вчерашний день, и в тоже время, открывал дверь в новый. Но так происходило лишь до тех пор, пока желтый шар солнца не прятался за границей земли, и наступала ночь.

В черной ползучей мгле, все становилось на свои места, и только те, кто знал, мог найти выгоду и совладать с этой упрямой и своенравной порой суток.

Тома шла по широкой, изъезженной машинами дороге, и любовалась первыми полевыми цветами. Их час еще не настал, но очень скоро она сюда вернется. Приближаясь к густой зеленой стене леса, еловый аромат манил так сильно, что захотелось быстрее окунуться в нем и ощутить не только носом, но и кожей. Тома почувствовала необходимость стать его частью, и сорвавшись на бег, помчалась навстречу желанию.

Заготовка трав только казалось не хитрым делом. А соберешь не вовремя или в негодный час, и все зря. Целебные свойства станут бесполезными, а порой и ядовитыми. Растение загублено, и проку ноль.

Травкам бабка Агата уделяла особое внимание, и учила внучку уважать природу. Тогда и она тебе отплатит. В памяти Томы, эти знания были четко высечены, и она умела ими пользовалась, не забывая о поведанных бабушкой маленьких секретах и хитростях.

Старое болото служило своеобразной границей между молодым лесом и вековыми повидавшими многое деревьями. Раньше его называли “чертовым”, из-за того, что стоило кому забрести сюда, назад ходу не было. Поговаривали, в войну много людей осталось тут навечно. Со временем болото практически высохло и потеряло силу, но места где все еще стоило быть осторожным, остались.

Сгорбленные, словно старухи крючковатые деревья, соседствовали с где ни — где прорезавшимися, молодыми побегами багульника. Здесь все еще пахло сыростью, но стоило лучам солнца хорошенько пригреть, перебиваемая ароматами трав и ели, она почти не чувствовалась. Пушистый мох, густо покрывал мягкую почву, которая когда- то была опасной топью.

Оставляя за спиной зелень молодого леса, Тома ступила на мох, и хватаясь за свисающие ветки, шаг за шагом, стала пробираться в глубь болота. Немного отклонившись от намеченного