Проект: Полиморф. Созданный монстр. Том 1 - Liziel

над биологическим оружием забрали последние годы молодости. А дальше все женщины начинали в нем видеть только научные степени, погоны и окно в элиту.

О том, что сам он был излишне требователен к женщинам, Рэтхэм не сознавался даже себе. Вместо этого он предпочитал считать, что его выбор в сторону исследований и пользы обществу гораздо ценнее, чем время, отданное в семью.

В итоге получилось, что осознать всю, так называемую, «ценность» семьи и собственных детей Рэтхэму было не суждено. Молодые люди вызывали у него только воспоминания о собственных наивных годах. Юношеский максимализм и бездарное прожигание времени у подростков попросту раздражало. А всеми навязываемый пиетет к детям Сайрез попросту не понимал. Особенно, если в этих подрастающих индивидуумах, кому суждено заменить их поколение, нет ничего ценного.

А ведь Вайон с Джаспером по годам были почти ровня. Во всяком случае, они-то уж точно дети одного поколения. Но насколько велика разница! Характер, хватка и условия жизни сильно меняют личность и отношение. И если доктор до сих пор в чем-то считал Вайона ребенком и относился снисходительно, то Джаспер заставил считать себя ровней.

Пронырливый малый. Всегда привык добиваться своего.

Ведь это по его инициативе Сайрез впервые задумался о том многообещающем тендере. Это по идее Джаспера они задумались создать механические тела будущей экспедиции из полиаркона. И это именно программист рискнул обратиться в компанию «Амина» за кристаллами под сознание.

Джаспер был гением своего века, и Рэтхэм в глубине души считал, что сам он стоит лишь у истоков всей разработки. Фактически, от Сайреза проекту помогли лишь широкие связи с правительственной верхушкой и его нашумевшее имя. Цинтерра обратила на них внимание и дальше изучила проект в первых рядах длинной очереди.

Но сама идея «Полиморфа» принадлежала все-таки мечтательному мальчишке двадцати семи лет отроду. Кто грезил идеями оцифровки сознания и слияния с машиной еще с детства. Джаспер вырос на этих мечтах, он умел понимать принцип работы даже самых сложных электронных систем, и Рэтхэм легко проникся его стремлениями пойти в познании дальше. До сих пор доктор вспоминал, как парень за один вечер умудрился заразить его мечтой о безграничном самосовершенствовании, о создании будущего своими руками. Джаспер даже в долгом отлете из родного дома видел сплошные плюсы.

«Мы вернемся в будущее, док! В то самое, о котором сейчас даже не рискуем задумываться, потому что у нас якобы нет возможности его застать. А мы не просто его застанем, мы вернемся в него жить. Но сперва мы поможем его построить».

Об иных целях, гнавших мечтательного, но расчетливого парня в космос, Рэтхэм предпочитал много не вспоминать. Однажды поделившись негласными идеями, доктор с программистом фактически подписали собственный приговор, за которым путь у них был только один. За границу Федерации и обязательно оба. Съехать с проекта больше не получится. Ровно как и схалтурить. Ведь в лучшем случае самому тоже придется сунуть сознание в собственное творение. В худшем – симметрично собранного компромата у обоих хватит, чтобы надолго засадить друг друга за решетку.

Хорошее у них получалось ядро экспедиции. А главное взаимно честное. И лично для себя Рэтхэм подобное ценил больше, чем сомнительные мечты о красивых звездах и электронном будущем, опять же напоминающее ему о юношеском максимализме.

Возвращаясь в кабинет, Сайрез снова надеялся поработать. Необходимо было подробнее изучить досье будущего пополнения экспедиции. Узнать об их состоянии здоровья, подать запросы в клиники и места их обучения на предмет нестыковок данных. Одного Вайона с утаенной целью похода к психологу ему уже хватило. Больше таких ошибок допускать было нельзя. В команде достаточно и одного морально нестабильного.

Но стоило Рэтхэму зайти в кабинет и голосовой командой включить свет, как из кармана донесся писк коммуникатора.

Джаспер. Кто же еще…

И если в иной раз можно было попросить перезвонить, то сейчас это было важно. Программиста вызывали в энвильское представительство Сената, и Сайрез просил его доложить хотя бы кратко по окончании.

- Да? Слушаю? – подойдя к своему столу, Рэтхэм перебросил вызов на громкую связь. – Как прошло собрание?

- Они совсем охренели! – зло прошипел оттуда Джаспер. – Через час буду в Центре – расскажу!

И первым оборвал связь.

Сайрез очередной раз ругнулся на эту дурацкую манеру парня, но перезванивать не стал. Разговор обещал быть не для прослушки.

Интересно, что такого должны были придумать власти, чтобы обычно вежливого на людях программиста довести до злобного шипения? Снова попытаться выторговать у него Пректона? Или настоять на собственных доработках?

Цинтерра и без того попыталась в начале наложить лапу на разработки. Компании предлагали большие деньги за перекупку идеи, конкурирующие киберцентры неубедительно напоминали про отсутствие должных средств. Вот только «Амина» внезапно выручила энвильских разработчиков, напомнив о Федеральных законах в сфере контрактных закупок товаров и услуг. И отказалась сотрудничать с другими компаниями-перекупщиками, чем сфокусировала внимание Цинтерры на молодую и быстро развивающуюся Энвилу.

Тогда следом за этим последовала государственная программа. Исследования Дальнего космоса, возможные контакты с негуманоидными цивилизациями, археологические и биологические изыскания, терраформирование трёх, признанных пригодными к этому планет, но... Какой-то подвох в формулировках не давал покоя. Читая бумаги, Джаспер не мог понять предостережения своего чутья, отчего свирепел и грозился либо уничтожить Пректона, если Цинтерра хоть намеком заикнется о передаче всех исходников проекта на руки, либо передать его торийским монархам. А с Лазурным Престолом Сенат вообще ни о чём не договорится.

Правда, торийцы бесили Джаспера больше самой Цинтерры. Но Ретхэм склонялся к мысли, что у программиста попросту рука не поднимется уничтожить главную разработку своей жизни.

Сайрез откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться. До прихода Джаспера с новостями все равно никакая работа толком не пойдет. Мысли