Большое собрание мистических историй в одном томе - Коллектив авторов

Дабы не искушать себя вновь, я решительно отвернулся к выходящему на улицу окну и устремил свой взгляд на подернутую туманной дымкой водную поверхность грахта, вплотную примыкавшего к кафе, – темная вода и угрюмое, пасмурное небо сливались в одну беспросветную хмарь, в которой сразу и не разберешь, где верх, а где низ. Потом в стеклянном прямоугольнике возник призрачный, размытый силуэт, который медленно, будто под гипнозом, пересекал его почти по диагонали, – гигантская, груженная углем баржа с крошечным красным фонариком на носу. Казалось, она плыла через кафе! Да-да, прямо через залу! Во всяком случае, никаких более или менее явных признаков того, что баржа находится снаружи, мне в этой повисшей за окном промозглой мгле, лишавшей пространство перспективы, обнаружить не удалось…

«Похоже, я окончательно заблудился в мире иллюзий», – дошло до меня наконец, и как бы в подтверждение этого моего открытия нахлынули старые, полузабытые воспоминания: белая церковная колокольня, безукоризненно четко отразившаяся в водной глади, старый металлический мост над рекой, глядя с которого по дороге в школу я видел на поверхности текущего подо мной потока своего двойника, а вот залитая солнечным светом альпийская деревушка, залюбовавшаяся собственным отражением в неправдоподобно прозрачных водах горного озера…

Однако я ничего не хочу знать о днях давно минувших, обо всех этих юношеских переживаниях, которые, окружив меня обманчивым миражом зеркальных отражений, вновь пытаются сделать своим рабом! Я не позволю этим восставшим из могилы образам морочить мне голову, время вспять не повернуть и канувших в Лету событий, живых свидетелей которых, кроме меня самого, в этом мире больше нет, не воскресить! Завтра, завтра придет мой корабль! И тогда сегодняшний день мгновенно обратится в прах и тоже станет никому не нужным призрачным отражением!

Я вновь повернулся к потускневшему зеркалу, в ледяную поверхность которого словно вмерзли седобородые игроки: хотел найти опору в настоящем, будто оно было таким же мертвым и неподвижным, как эти двое… Один из них, совсем уже старик, по-прежнему сидел, прикрыв лицо морщинистой рукой, другой… другой, похоже, ожил и перевел взгляд с шахматной доски на меня… Или мне это померещилось и он смотрел в мою сторону с самого начала?.. Ну конечно же, он все время следил за мной! В течение многих-многих лет!.. А может, меня ввело в заблуждение это невероятное сходство?! Когда-то очень давно, в одном уже несуществующем доме, в полуподвале которого скрывалось пользовавшееся дурной славой ночное кафе, этот самый старик частенько подсаживался за мой помещавшийся в стенной нише столик, и мы с ним, недосягаемые в нашем укрытии для прочей публики, ночами напролет предававшейся пьяной гульбе, разыгрывали за шахматной доской поистине фантастические партии.

В городе, в котором я тогда жил, этого старика называли доктор Нарцисс – настоящего его имени никто не знал, да оно, похоже, никого особенно и не интересовало. Ну кому какое дело до жалкого, одетого в обноски с чужого плеча старого бродяги, который, судя по всему, не имел ни постоянного заработка, ни крыши над головой и в поисках хлеба насущного шлялся по ночным кабакам, где игрой в шахматы можно было иногда заработать пару крейцеров… Говорили, что в юности он учился на факультете философии, а вот откуда у нищего студента это странное имя Нарцисс, никто мне так и не ответил – действительно, назвать его красивым при всем желании было трудно, да и в дни своей молодости он явно не походил на прекрасного мифического юношу. Думаю, своим прозвищем старик обязан какому-то неизвестному, которого он, как однажды меня, посвятил в свою навязчивую идею…

Это случилось в рождественский сочельник. Закончив очередную шахматную партию и согласившись на ничью, мы подняли глаза от доски с фигурами и, внезапно встретившись взглядами, замерли, глядя друг на друга точно так же, как сейчас смотрим друг на друга мы – я, завороженно взирающий в тусклое зеркало, и этот сидящий в соседней зале старик…

Внезапно доктор Нарцисс воскликнул, и голос его прозвучал так же отчетливо, как если бы это сказал тот старик из зеркала: «Ничья! Первый раз в жизни! Никому еще не удавалось сыграть со мной вничью! До сих пор я выигрывал все свои партии – и не только шахматные!» И мой странноватый партнер принялся с каким-то почти болезненным вниманием рассматривать себя, он словно хотел удостовериться в своей реальности – даже изношенные калоши, которые не снимал ни зимой, ни летом, разглядывал долго и задумчиво…

Потом с отсутствующим видом стал бубнить себе под нос – казалось, старик был не в себе: «Точно так же, как сейчас сидите предо мной вы, досточтимый шахматный партнер, когда-то давно, в одну памятную ночь, сидел я сам, нищий, голодный студент, который до тех пор истощал свой ум наукой, пока совсем не утратил его. Да-да, именно это я и хочу сказать: я сидел напротив самого себя! Напротив своего зеркального отражения, разумеется! Вы, конечно же, не находите в этом ничего особенного, но… – тут доктор Нарцисс сделал многозначительную паузу, и лицо его приобрело в высшей степени таинственное выражение, – но дело-то все в том, что, когда мы оба – один по ту сторону зеркала, другой по сю, – закончив партию, встали из-за стола, из нас двоих в комнате остался лишь один… И вовсе не тот, который истощал свой ум наукой, а его зеркальный антипод, повторявший в холодно поблескивающем стекле каждое движение незадачливого визави. И этим антиподом был я… Нет-нет, милостивый государь, я не оговорился! В противном случае мне было бы известно то, что́ всю свою жизнь, до тех пор, пока не свихнулся, с такой самозабвенной страстью изучал сидевший перед зеркалом студент! Но я-то этого не знал! А отсюда по всем законам логики следует: я могу быть лишь находящимся по ту сторону зеркала призрачным двойником! Ведь единственное, что я умею, – это играть в шахматы: признаюсь вам без ложной скромности, мой разум девственно чист и абсолютно свободен от того накопленного человечеством хлама, который наши просвещенные современники высокопарно именуют “багажом знаний”…»

Эта закончившаяся вничью шахматная партия была последней – больше никогда я с доктором Нарциссом не играл и даже стал избегать его, ибо сознание того, что сидящий напротив меня партнер – человек ненормальный, явно страдающий тяжелым психическим расстройством, а может быть, и просто сумасшедший, оставило в моей душе какой-то неприятный и болезненный осадок…

Пытаясь избавиться от мучительного воспоминания, я снова перевел взгляд на непроницаемо черную воду грахта, при этом кто-то темный и призрачно-зыбкий в упор уставился на меня