Секс — их оружие - Джеки Коллинс

— Ты стерва! — прошипел он.

— А ты ничтожный любовник, — парировала она.

— Пошли ко мне, и ты подавишься своими словами.

— Меня интересует кое-что другое, — насмешливо улыбнулась Рио.

— Ты и получишь кое-что другое, — пробормотал он. Он был пьян.

— Пошли, — сдалась Рио.

Они взяли такси. Как только они вошли в его комнату, Рио сорвала с себя платье. И тут Анжело понял, что совершил ошибку. Пьянка сделала его вялым и сонливым.

— Итак? — Рио вызывающе смотрела на него, уперев руки в бедра и расставив ноги. — Раздевайся, любовничек.

Он был таким пьяным и измотанным, что пришлось его раздеть. Он засыпал на ходу. Ни о каком возбуждении не могло быть и речи. Он чувствовал себя посрамленным и убогим. На Анжело невозможно было смотреть без смеха.

— Дай мне знать, когда станешь большим и взрослым. — Она скользнула в свое платье и ушла.

23

Было уже поздно, когда Ник наконец смог покинуть дом брата. Возникло много проблем, которые необходимо было обсудить, но Ник был спокоен. Все эти дела его непосредственно не касались. В Калифорнии пока все шло гладко, а то, что в Нью-Йорке Фрэнка трясет, ему пока на это плевать. У Фрэнка своя голова на плечах.

Он так им все и сказал. Энцио рассвирепел.

— Недоумок, — кричал он. — Завтра и у тебя будет то же самое. Думаешь, у тебя есть особый ангел-хранитель! Что за идиотизм! — Не только Энцио, но и Фрэнк злился на него, что он прилетел без телохранителя.

— Не смей впредь шага сделать в Нью-Йорке без охраны! — кричал на него Энцио, и Фрэнк согласно ему поддакивал. Они заменили шофера с машиной, которого Ник нанял в аэропорту Нью-Йорка, двумя людьми Фрэнка.

«Как же будет чувствовать себя Лара с двумя вооруженными охранниками у дверей своей квартиры?» — подумал Ник. Было уже поздно, когда он вошел в «Ле клаб».

Лара сидела в компании людей, которых он, к счастью, не знал. Она его представила, но было бы лучше ей этого не делать. Чем меньше людей будет знать, кто он, тем лучше. Он скользнул взглядом по присутствовавшим и не заметил среди них знакомых. Это было хорошо. Во всяком случае, они были здесь с Ларой не одни, можно лишь предположить, что они здесь вместе. Он даже пришел сюда после нее.

Ник несколько расслабился. Лара, как всегда, выглядела прекрасно. Ему захотелось схватить ее в объятия. Ему надоело встречаться с ней только в дискотеках или на вечеринках.

Он коснулся под столом ее ноги.

— Пойдем, — шепнул он.

— Ты же только что пришел, — сказала Лара с улыбкой. — Это невежливо.

— Послушай, — он крепче сжал ее ногу под столом, — мне они безразличны.

— В самом деле? — игриво спросила Лара. — Господи, как на тебя действует перемена климата. Пойдем потанцуем.

У него не было никакого желания танцевать, ему просто хотелось уйти. Лара потащила его на танцплощадку и прильнула к нему. Он почувствовал возбуждение в предвкушении того, что его ожидает. К черту Эйприл, он был свободен и еще не женат.

Каждый раз, когда Энцио бывал в Нью-Йорке, хозяин итальянского ресторана «Пиноккио» устраивал ему королевский прием. Этот ресторан содержала вся семья: отец, мать, две дочери и сын.

Они знали вкусы и привычки Энцио, и, когда он бывал там, все столики занимали только знакомые и приятные ему люди.

Так было и в этот раз. За одним из столиков сидел Коста Геннас, небольшого роста, вечно потный, с черными зубами и шишковатой кожей. Он пришел с тремя красивыми девушками, на которых заглядывались посетители ресторана. Компания бросалась в глаза и выглядела как-то неестественно.

Коста чувствовал себя прекрасно. Он откусил кончик короткой толстой сигары, выпустил клубы душистого дыма. Перед ним стоял бокал с виски. Через специальную серебряную соломку он время от времени прикладывался к любимому напитку.

За столом все молчали. Девицы, каждая из которых была по-своему хороша, выглядели безучастными. У всех были одинаково зачесанные назад волосы, все они были полногруды и длинноноги.

Когда вошел Энцио, Коста Геннас вскочил со своего места. Энцио отрывисто кивнул ему, проходя мимо, и только через час пригласил его за свой стол.

— Мне нравится блондинка. Кто она?

— Девятнадцать лет, — поспешно ответил Коста, — приятная девушка, работает усердно, у нас всего два месяца. Была замужем за каким-то парнем. После того, как он исчез, решила, что есть другие возможности, чтобы обеспечить свою жизнь. Мы хотели послать ее в Бразилию, где ее появление было бы сенсацией. Но, конечно, когда я узнал, что вы кого-то ищете, я решил ее задержать…

— Она чистая? — спросил Энцио.

— Чистая ли она? — переспросил удивленно Коста и бросил взгляд на охранников Энцио. — Он спрашивает меня, чистая ли она. Да разве я когда-нибудь…

— Ну хватит, — резко оборвал его Энцио. Он не терпел Косту Геннаса как прежде, так и теперь. Но у Косты всегда были лучшие девицы, и он точно знал, какие из них могли понравиться Энцио. — Пришли ее ко мне, — пробурчал он.

Девушка подошла, покачиваясь на очень высоких каблуках, грудь колыхалась. Она улыбнулась немного натянутой улыбкой, а Энцио показал ей жестом на место рядом с собой. Он детально осмотрел ее.

Красивое, с тонкими чертами лицо, на котором особо выделялись яркие, полные губы. Зеленые тени над карими глазами. Можно было предположить, что у нее есть веснушки, которые она тщательно скрывала. Фигура ее была безупречна.

— Как тебя зовут? — дружелюбно спросил Энцио.

— Мириам, — прошептала она голосом Мэрилин Монро.

— Хорошо, Мириам, — сказал Энцио, и его взгляд жадно уставился на глубокую складку между ее грудями. — Как ты отнесешься к тому, чтобы переехать жить ко мне в Майами?

Будильник в комнате Анны Марии звонил каждое утро в шесть часов.

Затем с большим трудом она медленно ползла в темноте на кухню.

Ей нравилось там сидеть по утрам, пить горячий чай и наблюдать, как наступает день. Ей доставляло удовольствие готовить завтрак самой; помешивать в сковороде сочные, толстые куски свинины, жарить хлебцы, ставить на стол приготовленный ею самой сливовый мармелад. В семь часов, когда все появлялись к завтраку, у Анны Марии все уже было готово.

Она была здоровой женщиной, но после четырех беременностей ноги отяжелели, а фигура необычайно раздалась. Должен вскоре родиться очередной ребенок. Фрэнк обычно от нее в это время отходил. Он не прикасался и даже избегал смотреть на нее. И хотя он никогда ничего не говорил, ее это огорчало. В конце концов он сам хотел иметь много детей.

Анна Мария набросила халат. Она чувствовала себя переутомленной и надеялась, что роды начнутся уже сегодня. Вчерашний день был таким суматошным. Визиты Энцио всегда требовали большого напряжения. Для приготовления его любимых блюд требовалось немалое кулинарное искусство, дети становились беспокойными, Фрэнк был в плохом настроении и нервничал.

Ей казалось, что она только что легла в постель, а уже начался новый день.

Она потащилась на кухню, включила свет и, не веря своим глазам, уставилась на Фрэнка. С покрасневшим лицом, пыхтя, он был на Бет, лежавшей на столе. Он был почти одет, но она голая, совсем голая, и смятая белая ночная рубашка валяется за полу.

Анна Мария схватилась за распятие, висевшее у нее на шее, и ее глаза широко раскрылись от боли.

— Проклятье, — прошипел Фрэнк. Он только что подошел к оргазму, и на пол струей потекла молочно-белая сперма.

— Ты, дерьмо! — заорал он на Анну Марию. — Проклятое дерьмо, ты шпионишь за мной. — Его лицо было красным от ярости.

Анна Мария попятилась к выходу, но было уже поздно. Фрэнк вне себя от бешенства бросился за sen с поднятыми кулаками. От удара она рухнула на пол. Он продолжал ее избивать.

Бет едва понимала, что происходит. Этого она не хотела. Когда она переставила время на будильнике Анны Марии, то хотела только, чтобы она застала их вместе, но не могла даже представить, что он полностью потеряет контроль над собой.

Бет вышла из оцепенения и кинулась к Фрэнку, пытаясь оттащить его от жены, она хватала его за руки, кричала, просила опомниться.

Наконец он, кажется, понял, что наделал, и остановился.

— Боже мой, — застонал он. — Боже мой!

Анна Мария лежала неподвижно, и Бет показалось, что она мертва. Но когда она наклонилась над ней, то услышала слабое дыхание и, не спрашивая Фрэнка, позвонила в «скорую помощь».

Когда прибыли санитары, Фрэнк плакал и пытался качать Анну Марию на руках.

— Она упала с лестницы, — сказал он им.

Врачи обменялись многозначительными взглядами — такие истории им приходилось слышать уже не раз.

Стоны Анны Марии переходили в страшные звериные крики.