Душа императора - Брендон Сандерсон

Точно также, перед ней уже был образ императора, вся его душа, лишь с небольшими пробелами. Она тянулась в самые отдаленные уголки его сущности, стремясь понять, сможет ли вернуть его к жизни. Шай уже столько прочла о нем, что Ашраван стал ей близким другом, поэтому довести начатое до конца превратилось в необходимость.

А с побегом можно было и подождать.

— Это та самая, верно? — спросил Гаотона. — Та печать, которую ты безуспешно пробовала несколько раз, о том, почему он решил стать императором.

— Да, — вымолвила Шай.

— Его дружба со мной…, — пробормотал Гаотона. — Ты сделала так, чтобы его решение зависело от наших отношений, и… и от чувства стыда, которое он испытывал в разговорах со мной…

— Да.

— И это сработало.

— Да.

Гаотона сел обратно.

— Мать света… — прошептал он снова.

Шай положила печать к тем, что уже были проверены.

За последние несколько недель каждый из арбитров успел навестить её, подобно Фраве, обещая горы золота за контроль над императором. Только Гаотона ни разу не пытался её подкупить. Честнейший человек, и на самом верху правления империей. Невероятно. Использовать его будет гораздо сложнее, чем ей бы того хотелось.

— Должна сказать, — заметила Шай, повернувшись к нему, — ты снова меня поразил. Думаю, мало кто из Великих стал бы тратить время на изучение печатей души. Они стараются избежать того, что считают злом, даже не пытаясь понять. Ты изменил свое мнение?

— Нет, — отрезал Гаотона. — Я по-прежнему считаю твоё ремесло если не злом, то, по крайней мере, кощунством. И всё же, кто я такой, чтобы судить? Наше правление полностью зависит от тебя и того ремесла, что мы так свободно называем мерзостью. Жадность до власти превзошла нашу совесть.

— В отношении прочих арбитров это так, — подметила Шай, — но у тебя другой мотив.

Он удивленно приподнял брови.

— Ты просто хочешь вернуть Ашравана, — продолжила Шай. — И отказываешься признавать, что потерял его. Ты любил его как сына… молодого человека, которого воспитал как императора и в которого верил, даже тогда, когда он сам в себя — нет.

Гаотона отвел взгляд, ему явно стало неудобно.

— Но это будет не Ашраван. Даже, если всё получится, это будет не он. Ты ведь понимаешь.

Он кивнул.

— Но… хорошая имитация может быть не хуже оригинала, — заметила Шай. — Ты из фракции «Наследие». Вы окружаете себя поддельными древностями и копиями давно утраченных картин. Не думаю, что поддельный император сильно отличается от этого. А ты… ты просто хочешь убедиться, что сделал всё, что мог. Ради него.

— Как у тебя получается? — тихо спросил Гаотона. — Я видел твои разговоры с охраной, ты знаешь всех служащих по именам. Складывается впечатление, будто тебе известно даже то, как живут их семьи, что они любят, что делают по вечерам… и всё это будучи запертой в комнате. Уже несколько месяцев. Откуда такие познания?

— Люди, — ответила Шай, поднимаясь, чтобы взять другую печать, — по своей природе пытаются владеть всем, что их окружает. Мы строим стены, чтобы защититься от ветра, крыши, чтобы укрыться от дождя. Мы приручаем стихии, подчиняем природу нашей воле. Это позволяет нам думать, словно всё под контролем.

— Правда, поступая так, мы лишь сменяем одно воздействие на другое. И вместо ветра на нас уже влияют стены, возведённые нами. Человеческие пальцы касаются всего вокруг. Люди ткут ковры, выращивают пищу. Каждая вещь в городе, к которой мы прикасаемся, которую видим и чувствуем, является результатом чьего-то воздействия. Мы можем думать, что всё под контролем, но на самом деле это не так, до тех пор, пока мы по-настоящему не начнём понимать людей. Управление окружающим миром уже не сводится к одной защите от ветра. Оно заключается в знании, почему служанка проплакала всю ночь, или почему один и тот же охранник постоянно проигрывает в карты. И наконец, почему ваш работодатель нанял именно вас.

Гаотона молча наблюдал, пока она садилась и подносила к нему печать. Он нерешительно протянул руку.

— Мне кажется, — вымолвил арбитр, — что даже с нашей предельной осторожностью мы недооценили тебя, девушка.

— Хорошо, — сказала она. — Ты уловил суть.

Она поставила печать.

— А теперь скажи мне, почему ты всё-таки ненавидишь рыбу.

День семьдесят шестой

«Я должна это сделать», — думала Шай, пока Клеймящий в очередной раз делал надрез на её руке. Сегодня. Сегодня можно удрать.

В другом её рукаве был припрятан клочок бумаги, точная копия тех, что приносил Клеймящий, когда приходил раньше обычного.

Пару дней назад Шай заметила на одной из таких бумаг следы воска. Несомненно, это письма. Значит, она ошибалась в нём с самого начала.

— Ну как, хорошие новости? — спросила она, когда Клеймящий обмазывал печать в её крови.

Его бледные губы растянулись в презрительной улыбке.

— Из дома, — продолжила Шай. — У вас переписка с женщиной из Джамара. Сегодня вы получили ответ? Почта приходит по утрам. В дверь раздается стук, вам протягивают письмо… «И ты просыпаешься, — мысленно добавила она, — поэтому в такие дни приходишь вовремя». — Вы, должно быть, очень скучаете, если берете письмо с собой, а не оставляете в комнате.

Клеймящий схватил Шай за ворот рубашки.

— Даже не смей говорить о ней, ведьма, — прошипел он. — Даже не думай! И без этих твоих трюков, и никакой магии!

Оказывается, он моложе, чем она думала. С джамарийцами так всегда: непонятно, стареют ли они вообще… белые волосы, белая кожа — всё это сбивало с толку. «Такие вещи нужно замечать сразу, — думала Шай. — Да он же еще юнец».

Шай сжала губы.

— И это ты мне говоришь про трюки и магию, держа в руках печать, измазанную в моей же крови? Приятель, ты мне лично угрожал своими скелетами. А я только и могу, что отполировать стол.

— Просто… просто… Всё!

Парень поднял руки вверх и поставил штамп на дверь.

Стражники смотрели на всё это с хмурым и равнодушным видом. О, Шай не просто болтала, она подбирала слова так, чтобы показать охранникам, что совершенно безобидна, а вот он — отвратителен. Стражники воспринимали её как дружелюбного ученого, в то время как Клеймящий приходил, брал её кровь и использовал в своих страшных, потусторонних делах.

«Пора обронить бумагу», — подумала она, слегка опустив рукав; ещё чуть-чуть и бумажка упадёт на пол, охранники как раз отвернутся. Это положит начало реализации её плана побега…

Но Воссоздание еще не завершено. Душа императора.