Ожившая головоломка - Илья Подольский

Никаких нарушений не было, просто я неудачно повернул руку. Но это еще цветочки, до Юрки мяч тоже не долетел, в воздухе его перехватили наши соперники и получили в свой актив еще три очка.

Я собирался встать на ноги: вроде бы как все было нормально, Юрка подошел и подал мне руку, помогая встать, я схватил ее и застонал от боли.

— Ты, наверное, руку растянул, — предположил Гислер и позвал жестом тренера.

Алексей Владимирович подошел, пощупал мою руку и приказал мне отправляться на скамейку. После небольшого перерыва команда доигрывала без меня. Я сидел на лавочке, и мне оставалось только наблюдать и сопереживать. Но наши — молодцы, взяли себя в руки, несмотря на то, что вместо меня поставили довольно слабенького мальчика. Игра завершилась с перевесом в одно очко, в нашу пользу, естественно.

Юрка похлопал меня по плечу и сказал:

— А что, по-моему, у нас вдвоем здорово получалось! Сейчас я у Лени спрошу, что он об этом думает.

К нам подошел Алексей Владимирович.

— Возьмете Антона в команду? — напрямик спросил Гислер. — А то скоро с сорок второй играть, вы же знаете.

— Да, думаю, такие кадры нам не повредят, — отреагировал Леня. — Только смотри, Красильников, тренировки не пропускай, времени мало осталось, а тебе еще надо сыграться с ребятами.

— Хорошо, я не буду пропускать, — пообещал я тренеру.

— Ладно, я на тебя надеюсь, — сказал он в ответ. — Сходи в медпункт, пусть тебе руку хорошенько забинтуют. Гислер, покажи коллеге, где у нас медпункт.

— Сейчас все сделаем, — заверил его Юрка.

Он отвел меня в медпункт, который располагался на первом этаже. Врач, полная невысокая женщина с крашеными волосами, уложенными в высокую прическу, забинтовала мою руку и посоветовала в следующий раз быть осторожнее. Но для спортсменов это совет бесполезный.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что это кара какая-то, — высказал я терзавшую меня мысль.

— Это ты о руке? — спросил меня Гислер.

— Представляешь, не знаю, что на меня нашло, я так разозлился на Димана и прямо повторял про себя: «Промахнись, промахнись!»

— Ясно, почему у него мяч не захотел в корзину проваливаться, — саркастично заметил Юрка.

— А потом, словно в наказание, я руку растянул, да еще и до тебя мяч не долетел, — жаловался я. — Прямо беда.

— Болит? — сочувственно спросил Юрка.

— Да нет, она мне ее так туго забинтовала, что я вообще ничего не чувствую, — описал я другу свои ощущения.

— Ничего, к следующей тренировке будешь снова в строю, — пообещал мне Гислер.

— Надеюсь, а то Леня меня не будет всерьез воспринимать, — с надеждой сказал я.

После медпункта мы, наконец, взмыленные, но счастливые, отправились в раздевалку. И там я вспомнил, что совершенно забыл рассказать Гислеру про доску.

— Знаешь, что произошло? — задал я другу абсолютно простой вопрос.

— Что еще? — спросил Гислер, расшнуровывая кеды.

— Если ты помнишь, я вчера тот фиолетовый камень тоже обвел на всякий случай, для наблюдения, — начал рассказывать я.

— Помню, — отозвался Юрка.

— Так вот, я взглянул на него вчера перед сном — ты не поверишь, он переместился, — сообщил я. — В сторону тех двух, которые я тоже отметил, почти на целый сантиметр.

— Почему же так происходит? — удивился Юрка.

— Понятия не имею, — откликнулся я. — Это Ева же у нас вчера там что-то гадала. Наверное, она ей ответ дала.

— Кто она? — не понял Гислер.

— Доска, кто же еще, — объяснил я почему-то туго соображающему другу. Странно, вроде бы я был травмирован, а на нем сказывается.

— Что бы это значило? — задал он риторический вопрос.

— Надо с Евой проконсультироваться, может, она что-нибудь обнаружила, — предложил я.

— Хорошо, пошли к ней зайдем, — согласился Гислер и закинул на плечо свою сумку «Адидас».

Ева от моего рассказа была просто в восторге. Но нас она немного разочаровала. Тот сайт, про который она говорила, ничем нам не помог. Там упоминались разные способы гадания, начиная от самых старинных и кончая современными. Были разные вещи и способы, чем-то напоминающие нашу головоломку, но точно такой же не было. Так что наше предположение о том, что это гадательная доска, не подтвердилось. Что ж, отрицательный результат — тоже результат. Отбросим эту мысль за ненадобностью.

Мы с Юркой отправились по домам. Ему мать велела сегодня вечером быть дома. И я понял, что он ее слушается. Что ж, может, мы с отцом еще сегодня куда-нибудь выберемся. Собирались же. Я поздоровался с бабульками и заметил Угля на лавочке перед нашим домом. Он старательно вылизывал свои уши, лапы, хвост и все остальное, короче, занимался водными процедурами. Заметив мое приближение, он мяукнул и прошмыгнул в дверь вслед за мной.

— Пап, привет! — радостно воскликнул я. Не ожидал, что он уже дома.

— Антон, уже вернулся? — поинтересовался отец. — Ты же вроде на тренировку по баскетболу собирался?

— Я уже оттуда, — объяснил я ему. — А ты чего так рано дома?

— Там обрадовались, что я так быстро все сделал, и отпустили меня пораньше, сказали, что могу отдыхать, — ответил отец.

— Здорово! — чуть не запрыгал я от восторга. — Тогда, может, сходим куда-нибудь?

— Давай, — согласился старик. — А куда бы ты хотел отправиться?

— Может, на речку сходим, посидим на берегу, — предложил я. — Только сначала перекусим чего-нибудь, а то я после тренировки проголодался.

— Давай, — решил отец. — А что это у тебя с рукой?

— Растянул, — объяснил я. — Выпрыгнул неудачно.

— Смотри, будь поосторожней. Так давай я что-нибудь приготовлю, тебе же ведь неудобно с забинтованной рукой, да еще с правой, — скомандовал отец.

— Да ладно, я справлюсь, — попытался я протестовать, но не тут-то было.

— Нет, сиди, я все сделаю, — старик сказал, как отрезал.

Я больше не стал сопротивляться, только популярно объяснил ему, что надо разогреть и где что лежит. Пока он хозяйничал на кухне, я зашел в ванную, чтобы хоть немного умыться. Я бы, конечно, предпочел душ, но куда с забинтованной рукой? Ничего, и так сойдет.

Под моим чутким руководством он успешно справился с готовкой, даже Угольку кое-что перепало. Мы подкрепились, потом отец надел на рубашку мягкий симпатичный джемпер, я тоже прихватил свой свитер, и теперь можно было со спокойной совестью идти прогуляться.

— Мы на машине или как? — спросил отец, глядя на наш потрепанный «жигуленок».

— Пап, мы же прогуляться идем, воздухом подышать, — втолковывал я ему.

— Точно, я как-то из виду упустил, — смутился он.

Топать до реки надо было минут тридцать, не меньше. Торопиться нам было некуда. Если днем стояла настоящая жара, то сейчас, к вечеру, как только солнце начало садиться, сразу стало немного прохладнее. Добравшись до песчаных откосов, мы нашли неплохое бревнышко и уселись прямо на него. Дул легкий ветерок, воздух был наполнен свежестью. Мы бросали в воду камушки, и у отца они почему-то всегда улетали чуть дальше. А потом он вообще так ловко бросил камень, что тот прыгнул еще раза два, прежде чем скрылся под водой. Мне этот фокус повторить никак не удавалось. Потом отец мне объяснил, что надо делать, и у меня тоже получилось. Надо сказать, что душа прямо отдыхает, когда сидишь и даже просто смотришь на воду. Момент был такой трогательный, что я решил попытаться еще раз расспросить отца.

— Пап, а расскажи еще что-нибудь про бабку Клаву, пожалуйста, — попросил я.

— Да я же уже тебе рассказывал, — удивился отец. — Что это она так тебя заинтересовала?

— Ну, родственница все-таки, — сказал я. — К тому же такая загадочная личность. Жила одна в таком огромном доме, и кот у нее такой любопытный.

— А ты думаешь, мало на свете одиноких людей? — пожал плечами отец. — Полно, просто ты близко, может быть, с ними не сталкивался. А что одна жила в таком большом доме, так что тут такого? Ко всему привыкаешь. Да еще то и дело к ней кто-нибудь приходил.

— Вот, расскажи об этом поподробнее, — заострил я интересующий меня момент. Вдруг всплывет какая-нибудь полезная деталь, которая поможет нам разобраться в головоломке.

— Да я был-то тут всего несколько раз, — отнекивался отец. — Помню, что все время кто-нибудь приходил к ней гадать. Она никому не отказывала, но никого и не щадила. Я как-то раз видел, с каким лицом от нее уходила посетительница. Уж не знаю, что она там ей сообщила. Но вид у нее был такой, что не позавидуешь.

— А с помощью чего она гадала, ты не знаешь? — гнул я свою линию.

— Много чего у нее было, так сразу и не припомнишь, — задумался он.

— Пап, ну вспомни, постарайся, мне так интересно, — заявил я с жалобным видом.

— Ну, была у нее книга такая большая, я бы даже сказал, огромная, — вспомнил отец. — В нее она часто заглядывала, но что там было, я не знаю. И тем более, где она сейчас, тоже не имею ни малейшего представления.