Мальчик девочку искал - Владислав Крапивин

Авка задрыгал ногами и заорал. Хотя это было, конечно, бесполезно. Мало того, это было опасно! Потому что проржавевшая скоба, за которую он держался, стала прогибаться вниз.

"Ой, не надо! Пожалуйста. Не надо!.. Ой!!

Скоба обломилась.

Каждый, кто падал во сне, знает, какая это жуть. И Авка завопил изо всех сил. А потом замолчал Встречный упругий воздух заткнул его крик, будто резиновой пробкой. А вокруг свистела черная невесомость…

Но эта невесомость-то – на время полета. А потом наверняка – трах! И… Что "и"? Авка не знал и знать не хотел. Мысли его были короткие и встопорщенные, как шерсть перепуганного котенка. "Не надо!.. Ай!… Мама!… Что будет? Не надо…" Потом наконец спасительная мысль: "Ох, да это же сон! Сейчас бряк – и проснусь!"

Но Авка не брякнулся. Полет стал замедляться, как замедляется скольжение на санках, когда крутой спуск переходит в пологий склон, а потом в горизонталь… Авка повис в темноте.

И уже не было невесомости. Была опять сила тяжести, только с непонятным направлением. Словно к Авке привязали множество шнуров и тянули сразу во все стороны. Он покачался на этих шнурах и замер. В тишине и непроглядности. Потаращил глаза во мраке. Прислушался. Подумал с досадой: "А дальше-то что? Уж лучше бы хлопнуться… Ой, нет, не надо!"

Авка осторожно подергался. И тогда услышал голос.

Голос был не тихий и не громкий. Шелестящий. Он доносился как бы отовсюду. И было в нем неудовольствие:

– Ну, чего теперь дрыгаться-то? Если уж провалился, виси спокойно и растворяйся.

– Как… ик… растворяйся?

– Очень просто, – отозвался голос-шелест. – Расслабься, дыши ровно и начнешь помаленьку таять. Сам не заметишь, как растворишься.

– В чем? – прошептал Авка. Его по уши наливал страх, но под страхом копошилась мыслишка: надо тянуть время, тогда, может быть, придет какое-то спасение. И он повторил: – Ик… в чем растворяться-то?

– Во мне… – В голосе послышалась нотка самодовольства.

– А ты… ик-кто?

– Ты мог бы обращаться ко мне на вы. Я старше тебя лет на двести.

– Простите, пожалуйста. Но все-таки вы кто?

– Я Большая Черная Пустота. Короче говоря, БЧП.

– Зачем? – от удивления Авка даже стал чуточку меньше бояться.

– Что значит "зачем"? – слегка обиделась БЧП.

– Не сердитесь, пожалуйста. Но… ик… у всего на свете есть свое предназначение… – Авка и в такой жуткий момент не потерял способность к рассуждениям. – Вот мне и хочется знать: у вас какая задача существования?

– Гм… задача… Ну, она простая: глотать все, что мне попадется, и растворять в себе. Превращать в ничто.

– А зачем?

– Что ты все время повторяешь этот глупый вопрос! "Зачем, зачем"…

– Вовсе он не глупый, – с последней каплей храбрости заявил Авка.

– "Зачем"… Потому что такая у меня природа.

– Никогда не слышал, что под землей есть Большая Черная Пустота… – И подумал: "Чертова Мукка-Вукка! Не могла предупредить!… Или тоже не слышала?"

– Никто не слышал. Потому и попадаются.

– Понятно… А вы, значит, появились двести лет назад?

– Приблизительно… А тебе-то не все ли равно?

– Конечно не все равно! Уж если я должен в вас раствориться, то имею же я право знать, кто вы и зачем!

– Гм… ну, хорошо. Пожалуй, ты прав. Ладно, все равно ты никому не сможешь рассказать. Я попала под землю из души принца Кастаньетто.

– Это который потом стал императором Кастаньетто Счастливым?

– Да… Но счастливым он сделался после, а сперва был наоборот. В жизни ему с детства ничего не нравилось и никого он не любил. Про него говорили: абсолютно пустая душа.

– Ну и… ик… что?

– Не перебивай… Отец принца, император Тамбурино Всякомудрый, позвал из южного загорского племени знаменитого колдуна Рапамапатаункахапа по прозвищу Сумчатый Слон. Этот великий маг и целитель… кстати, потом он провалился в бездонное ущелье, и я его растворила, а перед этим мы долго беседовали на научные темы… Так вот, этот Сумчатый Слон достал из свой сумки на животе сушеные банановые листья, на которых были написаны всякие рецепты, долго читал, скреб в затылке, а затем схватил принца за ноги. И так тряхнул этого негодного парня, что черная пустота… то есть я… вылетела из его души наружу. Рапамапатаункахап поймал меня, запаял в стеклянный шар и бросил в старинный бездонный колодец…

– Как же вы из колодца-то выбрались? – с притворным интересом спросил Авка (тянуть, тянуть время!).

– Мне повезло. Шар зацепил каменный выступ в колодезной стенке и разбился. А я просочилась глубоко под землю. И поняла: раз я пустота, значит, мое дело все на свете превращать в пустоту.

– И много успели превратить? – вежливо поинтересовался Авка.

– Очень много. Тут и живые существа, и разные предметы, и целые деревни, и рыцарские замки… Потому-то я и стала такая обширная. Занимаю всю подземную часть мироздания.

"Так она и китов когда-нибудь сожрет", – подумал Авка. И еще подумал: "Но сначала меня… Ой, мама…"

И БЧП, кажется, услыхала эту мысль.

– Ну? Ты готов?

– К чему?

– До чего бестолковый! К растворению!

Авка ощутил обмирание как в прихожей баронессы фон Рутенгартен, только сильнее.

– Ой, нет еще! Подождите… ик…

– Чего ждать-то? Чем скорее, тем меньше хлопот…

– А больно не будет?

– Нисколечко, – успокоила БЧП. – Некоторые говорят, что это даже приятно. Будто таешь на солнышке.

"Не хочу я такой приятности!"

– Здесь ведь нету никакого солнышка!

– Я сказала "будто"… Не упрямься, мальчики должны слушаться старших.

– Не хочу, – хныкнул Авка.

– Это не имеет ни малейшего значения, хочешь ты или нет. Процесс необратим…

– Отпустите меня домой, пожалуйста!

– Какой хитрый! Ты не хочешь растворяться, а я не хочу отпускать. Да я и не смогла бы, если бы даже и захотела. Ты ведь уже внутри меня…

Авка задергал руками и ногами.

– Что ты опять дрыгаешься! Мне щекотно!

– Простите, пожалуйста… Но я… ик…

– Что ты все время икаешь! Это неприлично!

– А что делать, если у меня такая природа! У вас своя природа, растворительная, а у меня… ик… своя…

– Надеюсь, это не заразно?

– Очень… ик-заразно! Имейте в виду! Я растворюсь, а икота прилипнет к вам. Она – нерастворимая!

– Этого еще… ик… не хватало!

– Вот видите! Будете икать до конца своих дней!

– У меня не будет конца… ик-дней…

– Тогда еще ужаснее! Будете икать бесконечное время.

– С ума сой… ик… ти!.. А впрочем… ну и пусть! Это даже забавно. Это будет мне разнообразить длинные годы пустого ик-ожидания.

– Замучаетесь!

– Не твоя забота. Поторапливайся… Ты уже начал ик-растворяться?

"Кажется, начал. Потому что икота от меня отделилась. Жаль… Даже ее жаль, икоту. А уж себя-то…"

Он так и сказал с покорностью судьбе:

– Жаль…

БЧП отозвалась почти сочувственно:

– Жалей – не жалей, а никуда не денешься.

И в этот миг Авку осенило:

– Да мне ведь не только себя жаль! Еще и вас!

– Это с какой стати?

– Потому что напрасно вы решили, что у вас не будет конца дней!

– Почему напрасно? А что… ик… будет?

Авка приказал себе перестать бояться и значительно произнес:

– Насколько я понял, ваша генеральная задача: растворять всё на свете. Так?

– Ну… ик-так…

– А потом что?

– То есть… как это что?

– Ну, когда вы поглотите всё-всё на свете: и землю, и китов, и океан, и небо со светилами, что будете делать дальше?

– Дальше? Ик…

– Ну да! Что потом-то?

– Потом… ик… буду царить одна во всем мире. Всемирная Черная Пустота…

– Вместе с икотой, – ехидно добавил Авка.

– Ну и пусть. Ик… Все равно буду царить…

– Ну и… ик… не будете, – заявил Авка. Теперь его "ик" было насмешкой. – Ничего не выйдет!

– Почему?!

– От своих привычек-то вы никуда не денетесь! Все равно вам будет хотеться что-нибудь съесть и растворить. Чем дальше, тем сильнее. Это же как голод… Икать и терпеть. Потом еще. И еще… И наконец начнете поедать и растворять себя!

– Ик… как это?

– А вот так это, – со сдержанным злорадством подвел итог Авка. – И не останется на свете ничего, даже Всемирной Черной Пустоты…. Только икота останется! Весь мир будет сплошной Великий Ик!

– Ик-странно… Знаменитый Рапамапатаункахап ничего не говорил о возможности такого варианта, когда мы беседовали на философские ик-темы .

– Это он вам назло! Чтобы вы попали в собственную ловушку!

– Я не хочу, – хныкнула Большая Черная Пустота. Почти как Авка.

– Это не имеет никакого значения. Процесс необратим.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Понятия не имею… хотя нет, имею!

– Так говори же ик-скорее!

– А зачем?

– Как зачем? Чтобы я не погибла!

– Ха! А мне-то что до вас?

– Гм… ик-да… ты прав… Но ты же сам сказал, что тебе жаль меня!

– Разве сказал?

– Ик-конечно! Честное слово!