Невеста горца - Ханна Хауэлл

— Кажется, я уже готова войти в главный зал, — наконец произнесла она.

— Да, и вам лучше поторопиться. Еда может исчезнуть со стола очень быстро.

Направляясь к обитой железом массивной двери, Джиллианна подумала о том, что Мосластый, должно быть, такой худой из-за того, что не успевает вовремя добраться до стола. Она обернулась и с удивлением заметила, что паренек буквально сгибается от хохота, ведя лошадь Коннора на конюшню. Видимо, его рассмешило, что эта хрупкая женщина решила угрожать такому великану, как его хозяин. Конечно, ведь он не знает женщин клана Мюрреев!

С трудом открыв дверь, Джиллианна направилась в главный зал, откуда доносились громкие голоса. Ее муж сидел в огромном кресле во главе большого стола. Он рассказывал своему клану о том, что произошло в Алд-Дабаче, а его люди вставляли время от времени свои замечания. Никто и не заметил, что женщина, принесшая им огромное богатство, не сидит рядом со своим мужем.

Гнев вспыхнул в ней с новой силой, когда она увидела, что для нее даже не приготовлено место за столом. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она вошла в зал. Сначала нужно добраться до еды и питья, а потом сказать несколько слов мужу, подумала она. Земли, которыми он теперь так гордится, принадлежат ей, и если она разорвет брак, он лишится новых владений. Это давало Джиллианне власть над Коннором, и она собиралась использовать эту власть себе во благо.

Глава 7

Было трудно проглотить хоть кусочек, когда гнев душил ее, но Джиллианна справилась с собой. Она напомнила себе, что этот союз заключен не по любви. Коннор хотел получить ее земли, а она стремилась сохранить жизнь своих людей. Между ними не было страсти; их свели вместе желание короля и банальная человеческая жадность. Коннор просто оказался лучшим из троих лэрдов, желающих увеличить свои владения.

Однако эти разумные доводы не облегчали ее состояния, особенно когда она заметила, как Коннор улыбается молодой девушке с пышными формами. А то, как эта девица, которую звали Мэг, улыбалась ему в ответ и злорадно поглядывала на Джиллианну, было еще хуже.

Джиллианна сделала большой глоток терпкого вина, но это не отбило привкус оскорбления, которое она ощущала почти физически. Было невероятно трудно смириться с тем, что она была для своего мужа просто удачной сделкой и что он забыл о ней, как только она оказалась в его руках. Он даже не позаботился о том, чтобы у нее было свое место за столом! Возможно, такое хамство было только к лучшему, пыталась урезонить она себя. Она вышла замуж, чтобы выиграть время, необходимое семье, чтобы ее спасти. Не следует волноваться по поводу происходящего, если ее это не задевает, но, увы, она не могла оставаться равнодушной, хотя и не понимала почему. Может быть, все дело в ее гордости или в том, что ее всегда игнорировали мужчины. Но ведь этот мужчина был ее мужем! Они были повенчаны священником, и их брак не был формальным, хотя все произошло второпях. Да, Коннор оказался не лучшим из любовников, но, утешала она себя, возможно, он рассматривал их занятие любовью как своего рода способ скрепления договора. А вот знаки внимания, которые он оказывал Мэг, заставляли Джиллианну скрипеть зубами.

Мэг встала позади Коннора и обняла его за шею пухлыми ручками; его голова почти полностью утонула между ее пышными грудями. Коннор хрипло рассмеялся, отчего у Джиллианны похолодело внутри. Она резко встала и, не обращая внимания на внезапно наступившую тишину, подошла к мужу.

— Отойди, — прошипела она и обеими руками оттолкнула Мэг. — Мне нужно поговорить с мужем.

— Потише, женщина, — спокойно произнес Коннор, однако его слегка напугало такое проявление ярости со стороны хрупкой жены.

Ее глаза потемнели и стали почти одинакового, насыщенного зеленого цвета.

— Не женщина. Жена! Ты помнишь меня? Я та женщина, которой принадлежат земли, которыми ты так гордишься! Та, которую ты силой притащил к алтарю, а потом лишил девственности.

Она даже не повернула головы, когда за столом раздались нестройные возгласы.

— Муж имеет право бить свою жену, — процедил Коннор, на его скулах появились красные пятна.

— Попробуй, глупец. Ты до сих пор не понял, какой гнев навлек на себя, женившись на мне. И этот гнев обрушится на твою голову, если мой отец увидит на мне хоть один синяк. Считай, ты уже рассердил его тем, что так неуважительно обращаешься со мной.

— Мужчина имеет право получать удовольствие на стороне, — пожал он плечами.

— Если так, — гордо выпрямилась Джиллианна, — то женщина тоже имеет на это право!

— Эй, остановись!

Но она уже не слышала его. Джиллианна понимала, что Коннор в ярости, но она тоже была в гневе и не желала осторожничать. Оглянувшись вокруг, она схватила за руку Дэрмота и рывком вытащила его из-за стола. Тот был явно ошарашен ее неожиданной силой. Джиллианна потащила его за собой.

— Господи, он убьет меня, — в ужасе пролепетал Дэрмот. Он был настолько шокирован, что практически не сопротивлялся и только поглядывал через плечо на своего брата, который медленно поднимался со своего места.

— Нет, не тебя, — возразила Джиллианна. — Может быть, меня, но не тебя. Возможно, он задаст тебе небольшую трепку, но, мне кажется, ты к этому привык.

В этот момент чья-то сильная рука отбросила Дэрмота в сторону, а затем обхватила Джиллианну за талию: Коннор вынес ее из зала, как мешок с зерном. Джиллианна хотела укусить его за ногу, но свесившиеся волосы закрывали ей лицо. Кроме того, она решила, что не слишком-то мудро продолжать его злить.

Он поднялся по крутой лестнице на второй этаж и пинком ноги распахнул дверь в спальню. После этого он бросил жену на огромную кровать и повернулся, чтобы уйти. Тихо выругавшись, она быстро соскочила с кровати и преградила ему дорогу, встав перед мужем и скрестив руки на груди. Она и сама не знала, чего хотела добиться, но была уверена в одном — она не хочет, чтобькон ушел из спальни и вновь оказался в объятиях Мэг.

— Отойди, женщина, — приказал Коннор.

— Мое имя Джиллианна, — выпалила она. — И я не позволю тебе вернуться к твоей любовнице.

Коннор долго смотрел на нее. Он испытывал гнев и неудержимое желание рассмеяться. Его жена была такой маленькой и хрупкой, ее лицо было на уровне его груди, но она смотрела на него как равная. Ни одна женщина, кроме его сестры Фионы, никогда не осмеливалась ему перечить и оскорблять его. Он нахмурился. Женщины в его понимании должны быть мягкими и податливыми, им полагалось слушаться мужчин. Коннор подумал о том, в какой же семье воспитывалась Джиллианна, если не знала таких простых правил.

— Твой муж приказал тебе отойти, — повторил он.