Цифровой журнал «Компьютерра» № 13 - Журнал «Компьютерра»

Ну и что?

Вот мы установили, что Петрик совершенно безосновательно именует свои фильтры с использованием приставки «нано». На самом деле они такие и есть — размер частиц «изобретённой»[4] Петриком "углеродной смеси высокой реакционной способности" (УСВР) в фильтрующем слое составляет доли миллиметра, а не микрометра, и потому от других типов фильтров все эти "Золотые формулы" отличаются непринципиально.

Мало того, этот пухообразный материал с действительно неплохими фильтрационными и сорбирующими свойствами, имеет склонность к усадке (как содержимое пуховой подушки слепляется в небольшой комок, если его намочить), и потому фильтры Петрика далеко не отрабатывают своей потенциальной накопительной способности. Фильтрация, согласно расчетам того же Ищенко, практически прекращается при величинах накопленного осадка примерно раз в десять меньшей, чем могло бы быть, не будь усадки. Что не только выгодно Петрику, как коммерсанту (чаще фильтры менять будут), но и позволяет действительно гениальной пиар-составляющей его ума обратить этот недостаток в преимущество: якобы фильтры обладают неким свойством «самозапирания» (которым, очевидно, обладают вообще все фильтры на свете), а чрезмерно быстрый их износ появляется из-за того, что вредных веществ в воде на самом деле гораздо больше, чем могут задержать фильтры других типов. Чувствуете логику?

Есть и сведения о том, что Петрик в целях снижения сопротивления фильтра добавляет туда обычный уголь (посеребренный для вящей биологической устойчивости — иначе фильтры быстро становятся рассадником микроорганизмов). Естественно, тогда фильтры Петрика вообще перестают чем-то отличаться от любых других: вода просто не пойдет через сопротивляющийся УСВР, а будет сочиться там, где сопротивление меньше — через зерна этого обычного угля. В общем, нюансов в этом деле довольно большое количество, и все их обсуждать здесь — не хватит места.

Но на самом деле это всё издержки пиар-кампании, и то, что фильтры Петрика никакие не «нано» — даже лучше с точки зрения их непредсказуемого действия на организм, о чем мы уже упоминали. Ну и что? Стоит ли это совокупных усилий целой Академии Наук, и так ходящей в аутсайдерах финансирования и рискующей окончательно поссориться с властями? Конечно, дело не в том, что фильтры Петрика — продукт не высоких технологий, а грамотно поставленого пиара, "пусть бы его", как любила выражаться моя мама.

Беда в том, что вот эта рекламная шелуха, умноженная на влияние естественной политической монополии в форме партии "Единая Россия", вполне может закрыть те настоящие проблемы водоснабжения, на которые реально надо обращать внимание и тратить деньги. Это только очень наивный человек может думать, что проблему тех 30 % населения, что у нас действительно не получают чистую воду, соответствующую СНиПам, можно решить путем фильтров, наворачиваемых на кран, по две тысячи рублей за картридж. На память сразу приходит легендарное "Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!" королевы Марии-Антуанетты.

Разница только в том, что Марии-Антуанетте и в голову не приходило возвести свои наивные предложения в ранг Государственной программы, финансируемой за счет королевской казны. А если этого не делать, то аналогия становится полной: за цену двух картриджей, специально сделанных так, чтобы их покупали почаще, деревенский житель может обеспечить себя комплектом дров на зиму. И, обратите внимание, он жалуется, что дрова нынче стали очень дорогими. И справедливо жалуется: если в глазах уважаемых депутатов наше население, причем именно в тех нищих областях, где вода плохая (а не потому ли она плохая, что они нищие?) стало столько зарабатывать, чтобы позволить себе в массе устанавливать одноразовые фильтры, то что можно хорошего сказать про таких депутатов? "Страшно далеки они от народа…"

1. Источник: Плановский А. Н., Николаев П. И. "Процессы и аппараты химической и нефтехимической технологии", изд-во «Химия», 1987 г. [вернуться]

2. Не скрою, что Юрий Алексеевич Ищенко, директор по науке ООО НПК «Оникс» (Волгоград) — один из основных оппонентов Петрика в научно-технической части его изобретений, мог и преувеличить. Поэтому на всякий случай я тряхнул молодостью, обложился сохранившимися у меня со студенческих времен учебниками и справочниками, и тщательно проверил расчеты Ищенко. Свидетельствую — там все правильно, у меня получалась даже несколько большая величина. [вернуться]

3. Следует оговориться, что речь здесь не идет о радиационных фильтрах Петрика-Грызлова, так понравившихся главе Росатома Кириенко. У них более сложный принцип, и их обсуждение — отдельная песня. [вернуться]

4. Слово я поставил в кавычки не потому, что у Петрика нет патента на это изобретение — есть, а потому что в статье по ссылке, приводимой далее, хорошо показано, сколько на самом деле авторов у этого изобретения. [вернуться]

К оглавлению

Василий Щепетнёв: След жирафа

Есть у меня хороший знакомый, который каждую субботу берёт в магазине бутылку водки. Казалось бы, что с того? Берёт и берёт, имеет право — в конце трудовой недели-то. Тем более что и в субботу, и в воскресенье он остается трезвым: мы видимся регулярно, выгуливая собак. Ну, может он перед сном наркомовскую сотку принимает, её и медицина одобряет, сотку. Пусть не сотку, меньше, так ведь и бутылка на неделю — семьдесят граммов на сутки получается. Пустое. Человек он в теле, что ему семьдесят граммов. Да и вообще… Pourquoi pas? Иждивенцев нет, жена при деле, дочь давно замужем, даже если станет пьяницей, беды нет. Пенсию он себе заработал, но продолжает ежедневно ходить в школу, где преподает русский язык и литературу, а ещё стихи всерьез пишет, потому пьянство придется в пору, в духе классиков девятнадцатого века: талантливый учитель, замордованный нищетой, потихоньку спивается с круга.

На днях он позвал меня в гости, отметить книгу. Вышла. Не то, чтобы целиком его, но два стихотворения включили в альманах. Альманах не местный, московский, и двадцать четыре строки моего знакомого соседствуют со строками поэтов известных, во всяком случае, известных другим поэтам.

По прихоти судьбы у меня тоже вышла книга, и тоже не целиком моя, а кусочком: повесть вошла в антологию фантастики. Значит, и повод, и причина уважительные.

Сидим, разговариваем о судьбах мира в общем, и литературы в частности, а бутылка, с которой я пришёл, стоит на столе и скучает: дальше первой рюмки дело не идет. Я-то ладно, мне и не хочется, и ежедневный урок в тысячу слов не сделан, но собрат по перу отчего не пьёт? Вдруг смущается? Я прямо и спросил. А он прямо и ответил. Подвел меня к кладовочке, открыл дверь, а там, на полках от пола до потолка — бутылки. Полные.

— Я, как на пенсию вышел, понял окончательно — финита, полярная лисица пришла. Никогда я не увижу ни озера Чад, ни водопада Виктория, ни даже Эйфелевой башни. Жирафу встречу разве что в зоопарке. Почему? А денег нет. Пенсия — четыре пятьсот, по сто пятьдесят рублей, то есть пять баксов за год стажа. Зарплата после громогласных повышений со всеми надбавками — ещё девять тысяч. Пока работаю, с голода не умру, но мечтать о путешествиях не резон. Мечтать нужно о скоропостижной смерти по пути на работу. Потому что смерть не скоропостижная, а иная, от долгой болезни или просто от дряхлости мне не по средствам. Как понял, так и решил — буду пить. Утоплю тоску во хмелю. Пьяному и море по колено, и тупик не страшен. Но — не пьётся пока.

— Зачем же берёшь?

— Ну, когда не смогу работать, тогда ведь и денег на водку не станет. Поэтому запасаюсь впрок. Водка, она не киснет, да я еще горлышко дополнительно скотчем герметизирую.

Я пригляделся. Действительно, поверх укупорки располагался скотч, чтобы дух водки не сбежал в щёлочку, если таковая вдруг откроется.

— А если сбудется?

— Что сбудется?

— Скоропостижная смерть по дороге в школу.

— На поминки пригодится.

Домой я вернулся трезвым и грустным. А ведь действительно, доведется ли увидеть водопад Виктория, о котором в детстве я прочитал целый роман, "Похитители бриллиантов"? А озеро Чад? Да ладно, что мне Чад, я Севан видел, замечательное озеро. Представлю пальмы на берегу, баньяны, мимозы, акации, а среди акаций и жирафу. А деньги зло, деньги человека губят, когда их нет. Николая Гумилёва, например, погубили. Гумилев переживал, что денег мало, а дома дочка плачет, кушать хочет. Вот потому и принял предложение: за вознаграждение написать листовку-воззвание, поднимающую народ на борьбу с большевиками. И деньги-то были небольшие, двести тысяч рублей, и сам Гумилёв при большевиках стал общепризнанным мэтром, что для поэта много важнее денег, но — бесы попутали, бесы Пушкина: