Прикосновение зла - Скарлетт Сент-Клэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кухня Милана становилась для нее все более знакомой, и, к ее удивлению, повар был рад разделить с ней это пространство – по большей части потому, что Персефона могла научить его современным рецептам. Он с особенным рвением изучал приготовление тортов.
– Знаешь, – однажды сказала Персефона, показывая ему, как декорировать сахарное печенье. – Я уверена, что в Асфоделе живет множество знаменитых поваров. Ты никогда не думал о том, чтобы привести их на свою кухню?
– У меня не было на то причин, – ответил Милан. – Милорд – человек привычки. Он ест одно и то же целую вечность – без желания разнообразить вкусы или ароматы.
Это было так похоже на Аида.
– Я уверена, он будет не против попробовать несколько новых блюд.
– Если предложение поступит из ваших уст, я не сомневаюсь, что он преклонится перед вашей волей.
Милан не ошибался. Персефона уже начинала осознавать, каким влиянием обладала. Ради нее Аид был готов пойти на что угодно.
Спалить ради нее весь мир.
Эти слова заставили ее содрогнуться, отозвавшись своей правдивостью глубоко внутри. И она спросила себя: пока снег и лед продолжает покрывать землю наверху, сдержит ли Аид свое слово?
Персефона вздохнула и сосредоточилась на своей задаче. Она решила, что кроме виски ей нужны шоколадные пирожные. Так что богиня принялась за работу, доставая ингредиенты, миски и мерные стаканы. Она растопила масло и смешала его с сахаром. Взбивание яиц доставляло ей особое удовольствие, и это было хорошо, потому что она не хотела, чтобы ее отчаяние отразилось на тесте – перестаравшись, она бы не получила нужной текстуры пирожных. После яиц она добавила ваниль, муку и какао-порошок. Когда смесь была готова, она вылила ее на противень и разровняла ее ложкой, а потом слизнула с нее тесто, чтобы попробовать.
– Ммм, – вздохнула она, ощутив на языке тепло и сладость.
– Вкусно? – голос Аида раздался даже раньше, чем он сам появился позади нее. Персефона повернула к нему голову – и сразу ощутила его дыхание на своей щеке.
– Божественно.
Она развернулась к нему и пальцем собрала с ложки тесто.
– Попробуй, – прошептала она, поднеся пальцы к его губам.
Ей не пришлось его уговаривать – Аид скользнул языком по ее пальцу и слизал остатки теста. Отпустив ее, бог издал грудной стон, а потом произнес низким голосом:
– Восхитительно. Но я уже пробовал божественный вкус, и для меня нет ничего слаще.
От его слов у нее внутри все напряглось, и пространство между ними будто уменьшилось. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, едва сдерживаясь от разгорающегося пламени между ними, пока Персефона не отвернулась, чтобы вернуть ложку в миску.
– Где ты был? – спросила она, поднимая противень с пирожными и ставя его в духовку. Ее лицо обдало жаром, когда она открыла дверцу.
– У меня были дела, – уклончиво, как и всегда, ответил Аид.
Персефона хлопнула дверцей духовки и повернулась к нему:
– Дела? В такой час?
Она не знала точно, который сейчас час, но наверняка было раннее утро.
Бог ответил ей сулящей опасность улыбкой и наклонил голову набок:
– Я заключаю сделки с чудовищами, Персефона. – Он взглянул на миску на столе: – А ты, по всей видимости, что-то печешь.
Богиня нахмурилась.
– Не можешь уснуть? – спросил он.
– Я даже не пыталась.
На этот раз пришел черед Аида свести брови, а потом он переместил взгляд:
– Это мой виски?
Персефона проследила за его взглядом до стола, на котором она оставила хрустальный графин.
– Был, – ответила она.
Ладонь Аида легла ей на подбородок и заставила повернуться к нему лицом. Он прижался к ее губам своими – сначала легким поцелуем, потом более глубоким – и придвинулся ближе, чтобы сократить расстояние между ними.
– Как же я тебя хочу, – выдохнул он, скользя руками по ее телу. Одна его ладонь обхватила ее ягодицу, а другая сжала шелк ее халата, чтобы сквозь ткань коснуться ее влажного лона. Персефона застонала, вцепившись пальцами в его рубашку, в то время как внизу ее живота разгорался огонь. Каждая частичка ее тела стала чувствительной и ныла в ожидании его прикосновений.
Аид прервал поцелуй, и Персефона зашипела, когда он прижался к ее теплому телу своим набухшим членом.
– Давай поиграем, – предложил он.
– Я уже наигралась за этот вечер, – едва дыша, ответила богиня.
– Всего одну игру. – Бог поцеловал ее в щеку и потянулся к покрытой тестом ложке, которую она бросила в миску.
Она нахмурила брови, с любопытством наблюдая за ним.
– Я никогда не… – Он провел задней стороной ложки по ее груди. Тесто было холодным, и она поежилась.
– Аид…
– Тсс, – он усмехнулся и провел ложкой по ее губам. Она попыталась слизнуть тесто. – Замри.
Персефона застыла, глядя в его пылающие глаза.
– Это для меня.
Она тяжело сглотнула.
– Я никогда не хотел никого, кроме тебя.
– Никогда? Даже до того, как узнал о моем существовании? – недоверчиво спросила она.
– Да. – Он облизнул ее губы, прежде чем раскрыть их. Его поцелуй был на вкус как сливочная помадка и виски, а еще от него пахло пряностями – с нотами гвоздики, герани и дерева. Его губы скользнули с ее распухших губ к подбородку. – До тебя мне было знакомо лишь одиночество, даже в залах, полных людей, – лишь боль, острая, холодная и постоянная, и я отчаянно желал заполнить эту пустоту.
– А теперь? – выдохнула она.
Аид хохотнул:
– А теперь я горю желанием заполнить тебя.
Его язык спустился ниже – он слизнул тесто с ее кожи, и его ладони легли на ее грудь, пальцами дразня соски сквозь ткань ночной сорочки. Персефона охнула, и ее пальцы нащупали пуговицы на его рубашке. Но у Аида были другие планы – он поднял ее и усадил на край барной стойки, а сам устроился у нее между ног. Он был так близко, что она не могла продолжить его раздевать.
– Расскажи мне, что произошло сегодня вечером. – Он провел ладонями по внутренней стороне ее бедер, дразня прикосновениями. Богиня чувствовала себя такой неуютно пустой.
– Я не хочу говорить о сегодняшнем вечере, – ответила она, потянувшись к его запястью, чтобы направить его внутрь себя.
– Зато я хочу. – Он продолжил обводить
