Убик. - Филип Дик

Планам основания новой империи не суждено было сбыться…

Преодолевая боль во всем теле – последствие вчерашних приключений – он сполз с необъятного ложа, нашел свою одежду и натянул ее на себя. Было почему-то страшно холодно. Позвонить в сервис, какого черта… Он взял трубку и вдруг услышал знакомый голос.

– …отплатить ему, если это возможно. Во-первых, конечно, установить, замешан ли в этом деле сам Стэнтон Мик, или поскольку в акции против нас участвовал его муляж, то почему и как… – голос был монотонен, говорящий явно не обращался к собеседнику. – …поскольку обычно Мик действует легальными и законными средствами, что и отражено в докладах. В свете этого…

Джо бросил трубку. Голова его кружилась. Голос Рансайтера. Без сомнения – голос мертвого Рансайтера. Он снова поднес трубку к уху.

– …потому что для Мика процессы такого масштаба – дело привычное. Следует привлечь наших юристов, пусть как следует подумают, прежде чем подавать официальный рапорт Объединению. Не следует давать поводов для возможных обвинений в клевете, а такое развитие событий вполне возможно, если…

– Рансайтер! – позвал Джо.

– …в конце концов, возможно доказать…

Джо положил трубку.

Ничего не понимаю.

В ванной он умылся ледяной водой и причесался бесплатной дезинфицированной расческой. Потом подумал и побрился бесплатной одноразовой бритвой, намазал лицо бесплатным кремом и попил из бесплатного одноразового стаканчика. Может быть, эти ребята из мораториума все-таки оживили его? О-полу-живили? И подсоединили к моему фону? Ну да, Рансайтер в первую очередь решил поговорить со мной. Но раз так, то почему он меня не слышит? Односторонняя связь? Или какая-то техническая накладка?

Он в третий раз снял трубку.

– …далеко не лучший кандидат на пост директора, особенно если учесть некоторые сложности в личной жизни…

В мораториум мне не позвонить, подумал Джо. Даже горничную не вызвать…

В углу звякнул звоночек, и тонкий механический голосок сказал:

– Здравствуйте! Я ваша бесплатная домашняя газета. Только в номерах-люкс «Раут-отеля» – и больше нигде в мире такого не бывает. Скажите, какие новости вас интересуют, – и через минуту вы получите свежую газету, изготовленную только для вас. Позвольте напомнить – услуга абсолютно бесплатная.

– Отлично. – Джо подошел к машине. Может быть, новость об убийстве Рансайтера уже попала к газетчикам… они же следят за мораториумами…

Он нажал клавишу «Важнейшие межпланетные новости». Из машины немедленно пополз отпечатанный лист.

Та-ак… Никаких упоминаний о Рансайтере. Может быть еще рано? Или Объединению удалось как-то скрыть это? Или Эл сунул хозяину мораториума сколько-то поскредов?.. Нет, все это ерунда… да и деньги он отдал все…

Раздался стук в дверь.

Уронив газету, Джо подкрался к двери. Может быть, это Пат? Поздравляю с добычей, Пат… А может быть, кто-то из Нью-Йорка – прилетел забрать меня. Или даже Венди, хотя это маловероятно. Уже так поздно… А может быть, это убийца, нанятый Холлисом. Будет убивать нас одного за другим…

Он открыл дверь.

За дверью стоял, нервно сцепив руки, Герберт Шэнхайт фон Фогельзанг. От самой двери он начал говорить.

– Я не могу этого понять, мистер Чип. Мы бились над ним всю ночь. Ни единой искорки. Но когда мы подключили электроэнцефалограф, то зафиксировали слабую, но устойчивую работу мозга. Какая-то форма полужизни есть, однако использовать ее мы не в состоянии. Мы взяли пробы из всех участков коры. Я не знаю, что мы еще можем сделать, сэр.

– То есть метаболизм мозга вы зафиксировали?

– Да, сэр. Мы пригласили эксперта из другого мораториума, и он подтвердил это. Метаболизм мозга протекает так, как это обычно бывает после смерти.

– Как вы узнали, где я? – спросил Джо.

– Я позвонил в Нью-Йорк мистеру Хэммонду. Потом я несколько раз пытался дозвониться до вас, но ваш номер был занят все утро. Мне не оставалось ничего другого, как лично…

– Он сломан, – сказал Джо. – Мой видеофон сломан. Я тоже никуда не могу позвонить.

– Мистер Хэммонд не мог связаться с вами, поэтому попросил меня передать вам следующее: он считает, что вы должны кое-что еще сделать в Цюрихе.

– Напоминает, чтобы я проконсультировался с Эллой, – сказал Джо.

– И сообщили ей о трагической и безвременной кончине ее мужа.

– Не могли бы вы одолжить мне несколько поскредов – позавтракать? – попросил Джо.

– Мистер Хэммонд предупредил меня, что вы будете просить деньги в долг, и сказал, что уже обеспечил вас достаточной суммой…

– Эл не рассчитывал, что я возьму номер-люкс, – сказал Джо. – А других уже не было. Поставьте эту сумму в счет, который вы предъявляете Ассоциации. Как вы знаете, наверное, теперь я исполняю обязанности директора фирмы. Вы имеете дело с позитивно мыслящим и наделенным полномочиями человеком, который упорно поднимался по служебной лестнице – и вот достиг вершины. И вы должны понимать, что я имею все возможности пересмотреть политику фирмы в области выбора мораториума. Мы могли бы подумать о мораториумах поближе к Нью-Йорку.

Сморщившись, фон Фогельзанг достал из недр своей твидовой тоги бумажник из искусственной крокодиловой кожи и раскрыл его.

– Мы живем в безжалостном мире, – сказал Джо, забирая деньги. – Здесь человек человеку волк…

– Мистер Хэммонд просил передать еще одно сообщение, – сказал фон Фогельзанг. – Корабль будет в Цюрихе через два часа. Приблизительно.

– Великолепно, – сказал Джо.

– Чтобы предоставить вам достаточно времени на совещание с Эллой Рансайтер, мистер Хэммонд пришлет корабль непосредственно к мораториуму. В связи с этим мистер Хэммонд предложил мне забрать вас с собой. Мой трансформер припаркован на крыше отеля.

– Так сказал Эл Хэммонд? Что я должен вернуться в мораториум с вами?

– Совершенно верно.

– Высокий сутуловатый негр лет тридцати? Передние зубы золотые, с рисунком, слева направо: черви, трефы, бубны…

– Тот самый человек, с которым вы вчера вместе были в мораториуме.

– А были ли на нем зеленые вельветовые штаны, серые гольфы, короткая куртка из барсучьего меха и лакированные туфли?

– Этого я видеть не мог, потому что на экране видеофона было только лицо.

– Он не произносил каких-нибудь кодовых слов, чтобы я знал, что имею дело именно с ним?

– Я не понимаю, в чем ваши затруднения, мистер Чип, – сказал хозяин мораториума, с трудом сдерживая раздражение. – Человек, разговаривавший со мной, – это тот же самый человек, который был вчера с вами.

– Я не могу рисковать, отправляясь с вами на вашем трансформере, – сказал Джо. – А вдруг вас подослал Холлис? Ведь именно Холлис убил Рансайтера.

С остекленевшими глазами, фон Фогельзанг спросил:

– Вы проинформировали Объединение Предупреждающих Организаций?

– Проинформируем в свое время. Пока мы должны соблюдать крайнюю осторожность. Холлис уже пытался убить нас – там, на Луне.

– Тогда вам нужна охрана, – сказал фон Фогельзанг. – Позвоните в полицию, они выделят телохранителя, я вам настоятельно советую это сделать…

– Я же сказал – мой фон неисправен. В нем голос мистера Рансайтера. Именно поэтому никто не может до меня дозвониться.

– Не может быть… – фон Фогельзанг обогнул Джо и покатился к видеофону. – Я могу послушать? – Он поднял трубку и вопросительно посмотрел на Джо.

– Один поскред, – сказал Джо.

Раздраженно сунув руку в карман, владелец мораториума извлек горсть монет, несколько из них подал Джо и покачал головой в летном пурпурном шлеме.

– Столько здесь стоит чашечка кофе, – сказал Джо. – И хорошо, что не больше. – Он вспомнил, что давным-давно не ел и что в таком вот виде должен встретиться с Эллой. Лучше принять амфетамин, подумал он, наверное, это здесь бесплатно…

– Ничего не слышно, – сказал фон Фогельзанг. – Ничего абсолютно. Нет даже сигнала. Только какие-то помехи, но очень слабые – как будто на огромном расстоянии. – Он протянул трубку Джо. Джо взял ее и стал слушать.

Далекие статические разряды. За тысячи миль отсюда. Жутко. Так же жутко, как и голос Рансайтера – если только он действительно был.

– Придется вернуть вам ваш поскред, – сказал Джо, опуская трубку.

– Это не имеет значения, – сказал фон Фогельзанг.

– Но вы же не услышали голоса.

– Давайте вернемся в мораториум. Как нам рекомендовал сделать мистер Хэммонд.

– Мистер Хэммонд – мой подчиненный. Это я формирую политику фирмы. И я считаю, что мне следует вернуться в Нью-Йорк немедленно, до беседы с Эллой, потому что составление рапорта Объединению – более важное дело. Когда вы разговаривали с Хэммондом, не сказал ли он: Цюрих покинули все инерциалы или нет?