Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта - Владимир Корнилов

Во время и после войны пытается воссоздать ДКР, но в конце 1919 г. отзывается партией в Башкирию, а затем — в Москву, где возглавляет столичный комитет ВКП(б).

24 июля 1921 г. Артем погиб возле станции Серпухов при загадочней обстоятельствах во время испытания чуда техники — аэровагона. Его сын Артем стал приемным сыном Сталина, дослужился до звания генерала, командовал дивизией ПВО. Он упоминал, что Сталин сомневался в случайном характере гибели отца, говоря: «Если случайность имеет политические последствия, то к такой случайности нужно присмотреться».

Поскольку Артем погиб «вовремя», то оказался не замазанным будущими сталинскими репрессиями и не стал их жертвой. Вполне мог бы претендовать на роль «украинского Че Гевары», однако ныне имя Артема стараются вычеркнуть из истории Украины. Недавно киевские власти решили улицу Артема переименовать в честь сечевых стрельцов.

Именно в редакции этой газеты и в штабе меньшевиков Артем появился в первый день после своего приезда. Понятно, что, живя на другой стороне планеты и занимаясь созданием австралийской социал — демократической партии, британский подданный Федор Сергеев был не очень хорошо осведомлен о партийных раскладах текущего периода и ему требовалось какое — то время на то, чтобы найти свое место в новых политических реалиях. Без сомнения, его популярность хотели использовать различные социал — демократические партии, поэтому меньшевик и сразу предложили Артему место в своих рядах.

Ветеран партии большевиков В. Моргунов, в квартире которого на Ивановке проживал первые недели после возвращения Артем, вспоминал появление того в Харькове: «Товарищ Артем сразу понял, что не туда попал и направился в Харьковский комитет большевиков. Большинство товарищей в комитете лично не знало тов. Артема. Мне приходилось много раз встречаться с топ. Артемом еще в 1905 г., но теперь я с трудом узнал его»[152].

Сложно сейчас сказать, что повлияло на решение Артема примкнуть именно к большевикам, тогда менее популярным в крае, чем зазывавшие его меньшевики. Возможно, это был осознанный идеологический выбор вечного революционера. А возможно, решающим фактором стало именно отсутствие у харьковских большевиков ярких личностей, в то время как местные меньшевики и эсеры не испытывали тогда дефицита в ветеранах российской социал — демократии, хорошо известных далеко за пределами региона. Артему среди них было бы тесно.

Как бы то ни было, но уже 10 июля (то есть всего через неделю после своего возвращения из эмиграции) Артем, устроившийся к тому времени работать на завод Русско — французского общества на станции Основа, принимает самое активное участие в Харьковской общегородской конференции РСРДП(б), которая делегирует его, Матвея Муранова (не менее известного большевика, нывшего депутата Госдумы) и Сергея Буздалина на областную «Южно — Русскую конференцию» — именно так было записано в протоколе собрания. При этом отдельным пунктом было отмечено: «Делегатам на конференцию поручено отстаивать, чтобы областной центр был в Харькове»[153]. Таким образом, харьковские представители ехали в Екатеринослав со своим особым мнением по поводу размещения партийного регионального центра, расходящимся с мнением организаторов мероприятия.

Споры о партийной столице большевиков Донецко-Криворожского региона стали основным камнем преткновения на первой Южно — Русской областной партконференции, прошедшей в Екатеринославе 13–15 июля. Обращает на себя внимание географическое происхождение делегатов, представлявших 13648 членов партии: Екатеринослав, Харьков, Юзовка, Ростов, Таганрог, Новочеркасск, Луганск, Бахмут, Мариуполь, Горловка, Макеевка, Енакиево, Кривой Рог и ряд шахт Донбасса. Таким образом, большевики края, как и горнопромышленники, выстраивали свою структуру вне зависимости от административных границ губерний, привлекая организации промышленных районов соседней Области Войска Донского. Те, в свою очередь, организовались в августе в окружную организацию, сохраняя подчинение областному комитету Донецко-Криворожской области[154]. Практически в этих границах позже создавалась и Донецко-Криворожская республика.

Областную конференцию первоначально хотели провести в два дня, обсудив массу вопросов. Однако склока из — за месторасположения партийного центра вынудила растянуть мероприятие еще на день и свести всю повестку дня фактически к пункту о партийном строительстве областной структуры. Вот как описывает ход мероприятия луганская газета «Донецкий пролетарий»: «По вопросу о партийном строительстве было решено создать областной комитет в Харькове. Вопрос этот вызвал прения, ибо были сторонники образования областного комитета в Екатеринославе, но Харьков взял перевес по своему местоположению». Стоит отметить, что данное решение было принято незначительным большинством — 14 против 11 голосов, притом что в момент голосования 4 екатеринославских делегата по каким — то причинам отсутствовали[155].

Таким образом, партийный центр большевиков разместился в Харькове, уже бывшим на тот момент фактической столицей Донецко-Криворожской области. Это способствовало врастанию партии в структуры региональной власти и дальнейшему овладению этой самой властью.

Наверняка при принятии данного решения сыграли свою роль авторитет Артема и его талант убеждения. Во всяком случае, он сам был сразу же избран секретарем Областного комитета партии, в который помимо него вошли еще шесть человек: В. Быстрянский (Ватин), А. Залмаев, А. Каменский, Э. Квиринг, Н. Копылов, М. Острогорский. Помимо этого, было принято важное решение о создании областного печатного органа партии — газеты «Донецкий пролетарий». Как мы убедимся ниже, это решение также сыграло важную роль в организации ДКР.

На этом споры об областном партийном центре прекратились, однако екатеринославцы явно были уязвлены тем, что их обошли харьковцы. Несмотря на то что лидеры екатеринославской организации Квиринг и Ватин были включены в руководящий орган областной организации, в октябре на пленуме обкома отмечалось: «Екатеринослав же обособился в особую единицу и области не помогает»[156]. Некоторая обособленность Екатеринослава от процессов, происходивших в регионе, чувствовалась и далее.

В результате этого объединения к VI съезду РСДРП(б), начавшемуся в Петрограде 26 июля, родился крупный региональный центр большевиков, руководимый Артемом. Сам Артем выступил с трибуны съезда как уже признанный региональный лидер и был моментально включен в президиум съезда и в состав ЦК РСДРП(б). А главный «орговик» партии Яков Свердлов, открывая съезд, радостно сообщил публике: «На прошлой конференции были представлены только две области: Север и Урал. В настоящее время благодаря содействию ЦК мы имеем еще одну область — Донецкий бассейн»[157].

Численность организаций РСДРП (б) к концу июля 1917 г., чел. Москва 50000 Петроград 41000 Урал 25000 Донецко-Криворожский бассейн 16000 Прибалтика 14000 Поволжье 13 000 Финляндия 12000 Сибирь 10000 Киев 10000 Кавказ 9000 Одесса и Крым 7000 Минск 4000 Военная организация 26000

Как уже говорилось выше, к этому времени в регионе насчитывалось 16 тысяч членов большевистской партии, что в своем докладе подтвердил Свердлов. С одной стороны, на фоне меньшевиков и эсеров это выглядело не очень внушительной цифрой, но по сравнению с другими региональными парторганизациями РСДРП(б) численность большевиков Донкривбасса выглядела солидно (см. таблицу)[158].

За короткий срок Артем провел колоссальную работу по структурированию большевистской партии в регионе, налаживая связи нового областного центра с местными ячейками. Моргунов вспоминал о первых шагах своего постояльца: «Он обратил внимание на недостаточную связь с Донбассом, и этот пробел был устранен. Тов. Артем лично объехал шахты Донбасса». Сами харьковские большевики признают, что до появления Артема местный партком «раздирался внутренними и подчас носившими личный характер несогласиями»[159]. Новый лидер умудрился все эти конфликты если не погасить, то во всяком случае минимизировать.