Браки совершаются на небесах - Дарья Волкова

А потом выдохнула длинную струю дыма. — Мама Вероники жива и здорова.

Изумление нарастало.

— Но как же… Мне же Вероника сказала…

— Нам с Марком надо было что-то ей сказать, — Соня дымила как заправский дракон. — Ну, точнее с Марком Арнольдовичем. Мы… мы так и не смогли выработать нормальный консолидированный вариант — что отвечать Веронике на вопросы о том, куда делась ее дорогая мамочка. Не знаю, что говорил дочери Марк… Арнольдович, а я отвечала очень обтекаемым фразами — о том, что в жизни бывает так, что люди не могут быть вместе с тем, кого они любят — ну и все в таком духе, понимаете? — Кристина растерянно кивнула, а Соня продолжила: — Остальное Вероника досочинила сама. В силу своего понимания ситуации.

— А где же на самом деле мама Вероники? — после паузы и тихо спросила Кристина.

— Марк Арнольдович вам не рассказывал? — Соня внимательно посмотрела на нее.

Кристина отрицательно покачала головой.

— У нас не настолько близкие отношения. Все наше общение строится вокруг Вероники, и я не считала правильным задавать такие вопросы, пока сегодня не… — Крис замолчала.

— Вы правильно сделали, что спросили у меня, — Соня вытряхнула еще одну сигарету из пачки. — Это действительно касается Вероники, а раз Марк Арнольдович подписал вам документы, разрешающие посещения и общение, то… — Соня щелкнула зажигалкой, — то вы должны быть в курсе. В общем, если говорить совсем кратко и прямо, — Соня снова задымила, — то мать Веронику бросила.

— Такого не может быть… — потрясенно прошептала Кристина.

— Такое бывает сплошь и рядом, — резко ответила Соня. — Чаще всего подобное решение принимают совместно оба родителя и отдают такого ребенка в специализированное учреждение. Очень часто исчезает с горизонта отец, а остается только мать. Ради справедливости стоит сказать, что ситуация, когда от ребенка отказывается мать, но остается отец — довольно редкая.

— Какой кошмар…

— Это реальная картина, Кристина. Я работаю в этой сфере больше десяти лет. От таких детей часто отказываются. Это слишком сильное испытание, зачастую неподъёмное. Такие дети требуют больших затрат — психологических, эмоциональных, финансовых.

— Вероника чудесная!

Соня невесело усмехнулась.

— Одно другое не исключает, Кристина. И потом, вы видели лишь часть, и совсем небольшую часть….

— Я понимаю, что вы делаете большую работу! И спасибо вам за нее!

Соня посмотрела на нее с лёгким удивлением, усмехнулась.

— Это моя профессия, я за это получаю деньги. Хотя при работе с такими детьми без эмоционального контакта невозможно. Они все очень тонко чувствуют. И то, как к ним на самом деле относятся — они это чувствуют, поверьте.

— Я верю, — тихо отозвалась Кристина.

— Я очень привязана к Веронике. И очень благодарна Марку Арнольдовичу — он просто большой молодец во всем, что касается Вероники. Да и просто… — Соня вдруг замолчала, словно смутившись. А потом бодро продолжила: — А то, что он смог убедить вас… Это просто чудо какое-то. И Вероника вас приняла. Она чувствует, что вы ей искренне симпатизируете. Вот вам за это спасибо!

— Да я… — начала Крис и замолчала. Она была очень довольна, что затеяла этот разговор. Но информации было слишком много, и Кристине требовалось все это осмыслить. Надо только расставить все точки над «и». — Значит, если речь снова зайдет о матери…

— Не акцентируйте на этом.

— Вероника мне сегодня показывала рисунки. Портреты мамы. Их много. Знаете, она так здорово рисует, я даже не ожидала.

Соня хмуро кивнула. Но тему рисунков развивать не стала, а вернулась к началу разговора.

— Здесь ничего невозможно сделать. По факту Марк Арнольдович — единственный родитель девочки. Он как-то, знаете, обмолвился… — Соня поежилась и достала еще одну сигарету. — Как-то сказал раз, что предлагал этой женщине сюда приехать. А она отказалась. Я так поняла, что они поддерживают общение.

— Зачем?!

— Не знаю, — пожала Соня плечами. — Это личное дело Марка Арнольдовича. В общем, она не желает видеть дочь. Вот все, что нам нужно знать.

— Понятно.

— Это хорошо, что понятно, — Соня снова сменила тон и теперь опять говорила бодро. — Приезжайте чаще, Кристина. Вероника посла встреч с вами просто светится вся. У нее и прогресс пошел быстрее.

— Я буду стараться. Но у меня такая работа…

— Я понимаю.

* * *

Марк: Я застрял в Вене на три дня. Сегодня вышел погулять по городу. Можно снимать фильм про зомби-апокалипсис. На улицах ни души, магазины не работают, кафе тоже! Интересно, они в курсе, что война кончилась, и комендантский час отменили?

Кристина: Ты в Вене?!

Марк: Да. А ты?

Кристина смотрела на экран смартфона. Нет, она не в Вене. Но уже завтра утром может быть там. И если Марк там застрял на три дня… У них будет два дня. Два дня с ним. Не думая, не давая себе даже шанса на это, Крис набрала сообщение.

Кристина: Пока нет. Но завтра буду.

Марк: Ух ты! Вот это совпадение. Выделишь мне пару часов своего времени?

Кристина смотрела на его сообщение. Сердце стучало часто-часто. Ты тоже хочешь встретиться со мной, Марк?!

Марк: Ну хотя бы час? Час на кофе и поговорить. Я был бы очень рад увидеть тебя.

Сердце пожелало тут же выпрыгнуть из груди. Кристина попыталась сделать несколько медленных вдохов и выдохов. Не очень-то помогло.

Кристина: Как можно упустить шанс погулять по пустой Вене с красивым мужчиной? Да еще и пилотом.

Марк: Завтра еще выходной, так что, думаю, ситуация на улицах не изменится. Я буду тебя ждать с нетерпением.

Кристина не нашла, что на это ответить. Лишь когда купила билет, написала:

Кристина: Прибываю в десять. После двух часов дня готова тебя развлекать.

Марк: Встретимся в центре?

Кристина: Да.

Еще пару сообщений на то, чтобы согласовать место и время встречи — и они распрощались до завтра. Кристина положила телефон на кровать рядом с собой и медленно откинулась спиной на стену.

Что произошло? Что с ней происходит? А вот что. Она завтра в несусветную рань поедет в аэропорт, чтобы прилететь в Вену. Не для того, чтобы работать. Не на показ. А к мужчине.

Крис поняла, что начинает замерзать, натянула толстовку. Но согреться это не помогло. Она никогда раньше не… Не — что?