o 7cd5ecbb508da27d - Loner-XP

включить на любую громкость, и никто из начальства не стоит над душой. К тому же деньги

хорошие.

Алан загородил пламя ладонями и стал прикуривать сигарету, придерживая руль локтями, потом затянулся и выдохнул дым в окно.

- Достаточно. Хорошо, если успеем все развезти.

Бастер повернулся лицом к своему окну и тихо, почти шепотом, произнес:

- Может, тогда не стоит так долго обедать?

Ребенок начинал не на шутку бесить Алана. Именно ребенок, хоть в действительности он был

старше Алана. И все же меньше всего ему хотелось, чтобы Бастер донес Рону, что Алан

филонит.

- Дело не в обедах, - ответил он, пытаясь придать внушительность своим словам. - Все дело в

работе с клиентами. Нельзя просто заскочить и убежать. С людьми нужно разговаривать.

Наша задача в том, чтобы покупатель остался доволен. Поэтому я всегда все делаю как

следует.

- Например, курение? В фургоне курить нельзя.

- У каждого свой недостаток.

- И громкая музыка?

Ой-ой. Ребенок, очевидно, все примечал и мотал на ус, а значит, следует соображать быстро.

- Да, это все для тебя. Ну вроде как отмечаем конец твоей первой рабочей недели, ты ведь

отлично потрудился. И сегодня в конце смены я обязательно проверю, чтобы Рон был в курсе.

Упоминания о Роне хватило, чтобы Бастер замолк на несколько минут, которые показались

Алану слишком короткими, но после недели в машине с этим парнем даже эта малость

радовала. Уж поскорей бы закончился этот день, а на следующей неделе фургон снова будет

полностью в его, Алана, распоряжении. Слава Богу.

А что вечером? Главное, правильно начать выходные, а значит, забыть о Бастере.

Сегодняшний вечер он проведет в «Тайдуотере», одной забегаловке за городом, почти

единственном месте, где есть хоть какая-то ночная жизнь. Он выпьет пива, сыграет в бильярд

и, если повезет, на смене сегодня будет та классная барменша, на которой прошлый раз были

ну очень узкие джинсы, обтягивавшие ее во всех нужных местах. Подавая ему пиво, она в

своем еле прикрывавшем тело топе наклонилась вперед, отчего пиво показалось ему еще

вкуснее. В выходные вечером он будет делать, в сущности, то же самое - если у мамы с ее

давним приятелем Лео на то же время есть какие-то планы и она не заявится в его мобильный

дом, как вчера вечером.

Почему она только не выходит замуж за этого Лео, Алан понятия не имел. Уж поженились бы

они, тогда, может, ей было бы чем заняться, вместо того чтобы шпионить за взрослым сыном.

Меньше всего ему в эти выходные хотелось, чтобы матери понадобилась его компания,

поскольку этого он ей и не сможет обеспечить. Кому какое дело, если он в понедельник будет

чуть «под газом»? Бастер будет ездить уже самостоятельно в своем фургоне, и если не

отпраздновать это событие, то что тогда вообще праздновать?

Мэрилин Боннер тревожилась об Алане.

Не с утра до ночи, конечно. Кроме того, она изо всех сил старалась себя успокоить. В конце

концов, он взрослый человек и в состоянии сам о себе побеспокоиться. Но как мать она знала

его слабость - он всегда искал легкие пути, которые в итоге ни к чему не вели, и избегал

трудностей, без которых ничего нельзя добиться. Ее тревожило, что в свои двадцать семь лет

он по своему поведению все еще оставался подростком. Например, вчера вечером, когда она

зашла к нему, он был увлечен видеоигрой, и, увидев ее, тут же предложил попробовать и ей.

Стоя в дверях его дома, Мэрилин размышляла, как же она умудрилась воспитать сына,

который ее, по-видимому, совершенно не знает.

И все-таки могло быть и хуже. Причем несравненно. Главное, что Алан нормальный,

хороший парень, работает и ни в каком криминале не замешан, а в наши дни это не так уж

мало. Можно говорить что угодно, но она и газеты читает, и слышит, что говорят в городе. Не

тайна, что многие друзья Алана с детства, некоторые из них даже из семей получше, подсели

на наркотики или превратились в настоящих пьяниц, а иные даже угодили за решетку. Что ж, ничего удивительного, если учесть, где они жили. Слишком многие восхваляли

американскую провинцию, представляя ее по картинам Нормана Роквелла, которые с

реальностью ничего общего не имеют. Кроме врачей, юристов и крутых бизнесменов в

Ориентале, впрочем, как и в других маленьких городках, никому много не заработать.

Правда, для детей Ориентал во многих отношениях идеальное место, но молодежи тут ловить

нечего. В маленьких городах никогда не было и никогда не будет менеджеров среднего звена.

И делать там по выходным нечего, и даже познакомиться не с кем. Почему Алану так

нравилось здесь жить, она понять не могла, но пусть будет, как он хочет. К тому же он сам

себя содержит. И, желая помочь ему начать самостоятельную жизнь, она купила ему

передвижной дом в двух шагах от своего.

Нет, никаких иллюзий относительно Ориентала она уже давно не питала. В этом смысле ее

мнение отличалось от мнения высшего света города, но когда в молодости остаешься без

мужа с двумя детьми на руках, взгляды меняются. То обстоятельство, что она из семьи

Беннетов и закончила Университет Северной Каролины, не помешало банкирам отказать ей в

праве выкупить заложенный сад из-за просрочки платежа. Не помогли ни имя, ни связи. Даже

полученная в университете престижная степень по экономике не дала ей никакого

преимущества.

В конце концов, все в жизни решали деньги и поступки, а не репутация, поэтому

существующее в Ориентале положение вещей для Мэрилин было невыносимо. Сейчас,

нанимая работника, она предпочла бы трудолюбивого иммигранта выпускнику Университета

Северной Каролины или выпускнице Университета Дьюка, считающим, что весь мир им

обязан. Подобный взгляд на вещи людям вроде Эвелин Коллиер и Юджинии Уилкокс,

возможно, показался бы бого"сеп50геа"'ством, но Мэрилин давно уже считала Эвелин, Юджинию и им подобных динозаврами, цепляющимися за мир, давно канувший в Лету. На

недавнем городском собрании она так и сказала. Раньше ее заявление произвело бы

переполох, но бизнес Мэрилин был одним из немногих успешно развивающихся в городе, и

никто не посмел возразить - в том числе и Эвелин Коллиер с Юджинией Уилкокс.

После смерти Дэвида Мэрилин научилась ценить свою заработанную тяжелым трудом

независимость. Она научилась полагаться на свое чутье и признавала, что предпочитает

самостоятельно распоряжаться своей жизнью без оглядки на чужие мнения. Наверное,

именно поэтому она отвергала многочисленные предложения Лео. Бухгалтер из Морхед-

Сити, он был умен, обеспечен, и ей нравилось проводить с ним время. И что самое главное, он уважал ее, а дети его любили. Эмили с Аланом не понимали, почему она ему отказывает.

Лео, в свою очередь, знал, что она никогда не согласится выйти за него, но его это не

расстраивало, потому что такое положение вещей, по правде говоря, их обоих устраивало.

Вот, завтра вечером они, возможно, пойдут в кино, а в воскресенье она отправится в церковь, после чего зайдет на кладбище к Дэвиду, как делала это каждые выходные вот уже почти

четверть века. А потом она встретится с Лео, чтобы поужинать. Она по-своему его любила.

Возможно, это не то, что другие понимают под словом «любовь», но это не важно. Им обоим

шли на пользу такие отношения.

В это время в другом конце города Аманда на кухне пила кофе, стараясь не обращать

внимания на красноречивое молчание матери. Вчера вечером, приехав домой, Аманда застала

ее в гостиной, и не успела присесть, как начался допрос.

«Где ты была? Почему так поздно? Почему без звонка?»

«Я звонила», - напомнила Аманда и, предупреждая обличительную тираду в свой адрес, к

которой готовилась мать, сказала, что у нее болит голова и ей нужно полежать у себя в

комнате. Поэтому наутро мать всем своим видом выражала крайнее недовольство.

Появившись на кухне, она лишь пробурчала «доброе утро», и больше ничего. Свое молчание

она подчеркнула красноречивым вздохом и направилась к тостеру, чтобы разогреть хлеб.

Затем вздохнула еще раз, на сей раз погромче.

«Да поняла я, поняла, - так и подмывало сказать Аманду. - Ты расстроена. Может, хватит

уже?» Однако она промолчала - только сделала глоток кофе, про себя решив во что бы то ни

стало не доводить дело до конфликта.

Послышался щелчок тостера. Мать открыла ящик стола и, вытащив оттуда нож, со стуком

снова его задвинула, после чего начала намазывать тост маслом.

- Ну, как ты сегодня себя чувствуешь? Лучше? - наконец поинтересовалась мать не

оборачиваясь.

- Да, спасибо.

- Ты готова рассказать мне, что происходит? Где ты была?

- Я же сказала, что поздно выехала. - Аманда пыталась сдерживаться изо всех сил.

- Я пробовала тебе дозвониться, но всегда попадала на голосовую почту.