Крымская весна. «КВ-9» против танков Манштейна - Даниил Веков

Панцер, нерасчетливо выскочивший на астанинский КВ, получил болванку под башню и мгновенно загорелся. Затем грянул взрыв – детонировал боекомплект. Отличное начало! Так и надо дальше…

Но оставаться на месте было нельзя, и Андрей крикнул мехводу: «Вперед!» Двигатель взревел, танк дернулся и, тяжело перевалившись через бугор, пошел на следующий панцер.

Слева и справа сражались с гитлеровскими машинами другие «Ворошиловы». Благо немецкие снаряды не могли пробить толстую, надежную броню КВ. Но на некоторых она уже рябила от многочисленных попаданий…

Pz.III, поняв, в какую переделку попали, начали отползать. Бой, по сути, был проигран – против «Ворошиловых» (да еще с «двадцать шестыми» в придачу!) им точно не выстоять. Рассчитывали-то драться с пушечками-«сорокапятками» или легкими Т-60, а нарвались на мощную танковую группу. К тому же имеющую численное преимущество…

Значит, надо, пока не поздно, отползать и ждать своих артиллеристов. Без них никак… А еще лучше – пусть по советским машинам поработают «юнкерсы». Зениток у русских нет, можно бросать бомбы очень прицельно, с небольшой высоты. А заодно пусть уничтожат и батарею «сорокапяток». Ну а мы добьем то, что останется.

Но неожиданно на помощь «троечкам» Небеля пришли самоходки «Marder III». Они были недавно получены 22-й панцерной дивизией, и вот девять машин выползли на поле боя и присоединились к атаке. Благодарить за это следовало генерал-майора Вильгельма фон Апеля: он понял, что батальону Небеля не прорваться, и послал подкрепление.

«Marder III» были оснащены трофейными советскими 76,2-мм Ф-22, чьи бронебойные снаряды могли пробить защиту любого советского танка, в том числе и КВ… Рота противотанковых САУ спасла батальон Небеля – иначе бы ему пришлось очень туго, прикрыла «троечки».

Экипажи «мардеров», надо сказать, проявили отчаянную храбрость: рубка-то у ПТСАУ – открытая, броня всего 14,5 мм, а драться-то надо с гораздо более сильным противником…

Астанинскому КВ (да и всем остальным «Ворошиловым») пришлось шевелиться, маневрировать, чтобы не угодить под удар 76,2-мм пушки. Крайне неприятно получить в бок свою же, по сути, болванку!

«Ворошиловы» виляли, шли зигзагами и особенно берегли гусеницы: если перебьют – все, считай, конец. Встанем в чистом поле и попадем под смертельный огонь…

Тогда нужно спешно вылезать наружу и ремонтировать гусеницу. Но как это делать, когда кругом сплошной бой? Расстреляют, не дадут починиться… А бросить КВ никак нельзя – согласно приказу, экипаж мог эвакуироваться, если только танк уже горел. Не раньше! Значит, придется сидеть и отстреливаться. Пока не подобьют окончательно…

Вот и старались уйти от удара, уклониться, и, в свою очередь, стреляли, стреляли, стреляли… Может быть, подобьем парочку «мардеров» и они сами отойдут? Тогда и панцеры уберутся. Очень помогали «двадцать шестые» – быстро перемещались, отвлекали ПТСАУ на себя. И конечно, тоже старались поразить их, влепить 45-мм снаряд в рубку… Но главный удар приняли на себя все же «Ворошиловы».

В башне астанинского КВ скоро стало нечем дышать – дым, пороховые газы. Башнер Ковальчук голыми руками (надевать и снимать брезентовые рукавицы некогда!) выбрасывал наружу горячие гильзы – чтобы не мешались под ногами. Соленый пот заливал глаза, легкие разрывало от угарного газа…

Стрелок-радист Ерошин тоже не сидел без дела – поливал немцев из ДТ короткими очередями. Бил по самоходкам, панцерам, по всему, что попадало в прицел. Правда, разглядеть, что делается вокруг, было почти невозможно – гарь, копоть от горящих танков. Да и отверстие для пулемета – всего с пятак. Стрелял скорее для себя, чтобы не было так страшно.

Наконец оберст-лейтенант Коппенбург понял, что взломать советскую оборону с ходу не получится (даже с помощью «мардеров»), и доложил о ситуации командующему дивизией генералу фон Апелю. Тот дал разрешение прекратить штурм. Надо перевести дух, собраться с силами, а потом ударить снова. Генерал-майор рассудил, что глупо терять бронетехнику в первые же дни наступления, гораздо логичнее подтянуть гаубицы и «стопятки». Они легко снесут русскую оборону и сравняют с землей упрямую батарею. И тогда можно смело идти вперед, на Керчь…

Майор Небель, получив от Коппенбурга приказ отходить, вздохнул с облегчением: кажется, на этот раз обошлось. Батальон потерял десять машин, в том числе два Pz.III, но это далеко не конец. Большинство панцеров уцелело, значит, можно потом продолжить бой. А подбитые танки вытащим с поля и восстановим. Легкие повреждения устраним сами (благо в каждой роте есть ремонтное отделение), с серьезными же отправим в тыл дивизии. А затем получим их обратно. Ну, кроме тех, разумеется, что сгорели, взорвались и погибли безвозвратно. Их только на металлолом…

«Мардерам», участвовавшим в штурме, тоже изрядно досталось: из девяти машин уцелели всего лишь пять. Тут и КВ постарались, и «двадцать шестые», да и «сорокапятки» активно били, не давая зайти в тыл советским танкам. В общем, бой получился тяжелым для обеих сторон, но победителем все же оказался подполковник Лебедев – ему удалось отстоять свои позиции, не пропустить панцеры в Керчь. А вот майор Небель с поставленной задачей не справился…

Рев двигателей над полем стал постепенно стихать – сначала отошли панцеры и «мардеры», а за ними – и советские танки. Но не все: шесть машин, в том числе два «Ворошиловых», замерли на мокром поле. Легкие Т-26 и Т-60 взорвались или сгорели, а у КВ отказала ходовая часть… Оттащить их назад и починить не было возможности – немцы не давали: установили на той стороне поля батарею 50-мм Pak.38 и били по любой цели, появлявшейся в пределах видимости.

Астанинскому «Ворошилову» повезло – ни одной пробоины, лишь несколько длинных рваных царапин на бортах. Зато экипаж подбил целых три немецких панцера – одну «троечку» и два «чеха». Можно рассчитывать на награды: командиру – орден, а остальным – по медали. Все честно и по справедливости…

Теперь надо срочно прятать КВ от «юнкерсов» – наверняка прилетят! Немцы, обозленные неудачей, вызовут бомбардировщики, чтобы уничтожить советские танки. Значит, укроемся в капонире, забросаем «Ворошилов» сверху ветками и прошлогодней листвой. Может, и не заметят…

А еще нужно залить баки, пополнить боекомплект и обязательно очистить траки и катки от застрявших кусков человеческого мяса. Когда идешь по полю, не видишь, кто под гусеницы попадает, хорошо, если немец…

После этого следует похоронить павших товарищей. Достать тела (или что осталось) из сгоревших машин и предать земле. Ведь и тебя, когда придет время, похоронят так же – в братской могиле, под фанерным памятником с красной звездой наверху. В хорошем сухом месте, на окраине какой-нибудь деревни или села… Хуже, если оставят на поле боя в сгоревшей, искореженной машине. Хотя, если подумать, это тоже достойная смерть – вместе со своим танком.

А может случиться так, что твои обугленные останки достанут из машины где-нибудь за тысячу километров от места боя. На каком-нибудь уральском заводе, куда сгоревший танк отправят на капитальный ремонт или же на переплавку. И похоронят тебя далеко от фронта, зато торжественно, под звуки оркестра и ружейный салют.

Но предаваться печальным мыслям не хотелось, наоборот – был повод для хорошего настроения. Выжили в страшном бою и даже отличились. Значит, самое время перевести дух – вряд ли немцы скоро полезут. Как-никак, а тоже понесли немалые потери, оставили на поле боя десять панцеров и четыре самоходки. Значит, можно умыться и привести себя в порядок, а заодно и побриться. А то утром перед боем было некогда…

Затем перекусить, что бог послал. В последнее время, правда, выдают лишь пшенку и гороховый концентрат, но тоже ничего, если правильно приготовить. А если еще под спиртяшку – то вообще отлично.

До сражения пить категорически запрещается, а вот после – можно. Но тоже строго в меру… А вот есть разрешается до отвала. Не оставлять же на потом! Неизвестно, что завтра будет, доживем ли до вечера, так чего беречь? Живы будем – что-нибудь раздобудем, а если нет…

На том свете пообедаем, вместе с чертями! К ангелам танкисты не попадают, не то место, а вот ад – самое оно. Там, говорят, так же жарко и душно, как в танке, и черти – черные, словно танкисты в комбезах, и дают огоньку. В общем, свои ребята…

Ночевали прямо возле танка – чтобы сразу в бой, если что. Немцы обычно атакуют рано утром, как только встанет солнце. Вырыли возле КВ яму, закрыли плащ-палатками, бросили на дно старые комбезы… Вот тебе и землянка! Не слишком уютно, зато рядом, заскочить внутрь КВ – секундное дело.

И правда: только чуть рассвело – на той стороне поля послышался рев двигателей: значит, гитлеровцы собрались в наступление. Вот сейчас допьют свой утренний кофе, съедят по бутерброду с маргарином или повидлом – и вперед, в атаку! «Вен ди зольдатен дурш ди штадт марширен…»