Гроб с бархатом и фиалками - Н Фольдекс

Какое-то мгновение на другом конце провода было молчание, потом Элиан возразила:

- Должно быть, вы ошиблись, мадемуазель, у меня не было такого уговора с мадам Сорас.

Колетта беспомощно посмотрела на меня. Я жестом дал ей понять, что она должна настаивать на своем.

- Но мадам Сорас настоятельно просила позвонить вам.

- Послушайте, мадемуазель, во-первых, мадам Сорас я ни вчера, ни позавчера не видела, а значит и не могла с ней договориться, а во-вторых, сегодня, в половине второго, мы с ней обедали, поэтому мадам Сорас сама могла принести свои извинения.

Элиан повесила трубку.

Стало ясно. Они не только знали друг друга, но и встречались.

Была ночь. Ветер свистел на улицах. В лучах автомобильных фар плясали снежинки. Откуда-то доносилось бренчание рояля. Играли "Молитву старой девы".

Я наскоро выпил чашку горячего кофе, затем позвонил в справочную Дулби.

Они еще не получили ответы из Чикаго и Касабланки. На углу, рядом с гимназией, я купил пакетик горячих каштанов, затем, протолкнувшись через толпу, спустился в метро. Был конец рабочего дня и перроны были переполнены.

Из тоннеля громыхая появился поезд. Позади меня была толкучка... Я хотел отойти от края... И тут случилось. Толчок в мою спину, я потерял равновесие и упал с высоты полутора метров на рельсы, в то время как на меня надвигалась, скрипя и пыхтя, гигантская туша электропоезда. Боже мой! Вот я и попался этим свиньям! Послышались женские крики, заскрипели тормоза, и я увидел приближающуюся ко мне рельсу высокого напряжения. Всем телом я сделал рывок, чтобы не коснуться ее, сделал невероятный поворот и распластался, вытянув руки вперед, вжавшись в грязный и мокрый гравий между рельсами.

Порыв ветра, мощный рев, шипение и поезд пронесся надо мной. Неожиданно я почувствовал тяжелый удар в левое плечо. Множество разноцветных звезд заплясало перед моими глазами.

Холодные капли падали мне на шею. Мне было холодно. Какая-то рука скользнула по моему туловищу. Слышались голоса и гудки автомобилей. На моих губах был привкус крови.

- Не двигайтесь. Дело не так плохо, - проговорил кто-то около меня.

Чуть приоткрыв глаза, я сквозь щели между веками расплывчато увидел окружающее. Надо мной склонилось чье-то лицо: врач. Он прикладывал стетоскоп к моей груди.

Снег все еще падал. Любопытные прохожие образовали вокруг моей скамейки круг. У газового фонаря с работниками метро беседовали два полицейских. Я опять закрыл глаза. Меня подташнивало. У тротуара затормозила машина.

- Сюда! - крикнул кто-то.

Послышались шаги. Меня положили на носилки и затем внесли в машину.

Где-то внизу слышались звуки музыки.

Потом больничная сестра указала на постель для меня, написав на дощечке "Макс Тартер".

Я назвался этим именем.

У меня было сотрясение мозга и мне пришлось пробыть в больнице трое суток. Моя левая ключица была вывихнута, а левая рука в гипсе.

За столом сидело несколько выздоравливающих, играя в карты. Я спросил у них, можно ли отсюда позвонить по телефону, минуя больничный коммутатор. Они ответили "да", и самый молодой из них встал и проводил меня. Мы спустились в подвальное помещение, где у входа в читальный зал была будка телефона-автомата.

Я сунул монету, позвонил Джойсу и рассказал ему о моем приключении. Я сказал ему, что нахожусь здесь под именем Макса Тартера, и попросил сейчас же приехать за мной.

На обратном пути мой провожатый показал мне на дверь в овощехранилище и объяснил, что отсюда можно незаметно выбраться на улицу, когда нет увольнительной от врача.

Через четверть часа появился Джойс. Он крикнул:

- Жив курилка! Когда-нибудь они разделаются с тобой!

Мы вышли в коридор. Я оглянулся. Никого вблизи не было, и мы могли откровенно поговорить. Мы побежали в подвал, забрались в него и через пролом в ограде выбрались на улицу. После того, как мы миновали сугробы, Джойс, наконец, нашел место, где он оставил свою машину. И мы укатили.

Было половина двенадцатого, когда я наконец очутился в кровати. Прежде чем потушить настольную лампу, я бросил взгляд на календарь. Сегодня была пятница - 13 января.

Глава 7

Я проснулся около семи часов, заснув опять, а в десять покосился, зевая, на мою руку в гипсе, которая напомнила мне вчерашнюю эпопею. Какое-то время я изучал трещины на потолке комнаты, обдумывая при этом все детали дела Бервиля.

Позже я встал, побрился, оделся и отправился в путь. На второй лестничной площадке мне встретилась уборщица из квартиры Джойса. Я остановил ее.

- Доброе утро, Цензи. Кажется, вы замечательная повариха. Не можете ли вы сказать, как готовится венецианский пудинг?

Она взглянула на меня с таким видом, будто я спрашивал у нее атомный вес Тантала, и ответила, что даже не подозревала о существовании такого блюда, наверное потому, что она не была в Испании.

По всей вероятности, наша добрая Цензи на уроках географии вязала пуловер.

На рю Торбино я сел в автобус и поехал к отелю "Карлтон". Портье взглянул на ящик для ключа No 457 и сказал:

- Мадам Сорас вышла.

Я поинтересовался, уверен ли он в этом, потому что речь шла об очень важном деле. После этого он показал мне записку и сказал, что знает это точно, потому что совсем недавно ей звонил ее возлюбленный и просил записать для нее кое-что, и эта записка теперь ожидает мадам. Я сунул портье пятисотфранковую банкноту и попросил взглянуть, не сидит ли она в ресторане.

Он взял шапку с вешалки и помчался прочь. Едва он скрылся, я выловил из стола записку. Мне надо было знать, с каким аферистом такая женщина собиралась вступить в брак.

Времени у меня было достаточно, чтоб до прихода портье просмотреть и снова положить на место записку.

В записке было следующее: "Месье Лендрю занят и вернется только вечером.

Он просит прийти к нему на квартиру в 22.00".

Значит, Рита и Алекс помолвлены? Теперь мне стало ясным многое, что раньше ставило меня в тупик. И стала яснее линия моего поведения. Во время этого свидания должен присутствовать и я. Кроме того, я хотел позаботиться о том, чтоб при этом был инспектор Гастон. Слишком уж долго Рита и ее ухажер водили меня за нос!

Против подъезда дома Алекса помещался бар "Сильверинг". Оттуда я позвонил Джойсу.

- Ну теперь остался последний рывок к финишу. Поезжай к Эдит Пиаф и попроси у нее большую фотографию с автографом для Августина Дюпона.

Джойс спросил, кто такой Дюпон, и я объяснил ему, что это дворник дома, где живет Алекс Лендрю.

- Как только ты получишь фото, приходи немедленно в "Сильверинг" бар.

Захвати с собой иглу и тюбик с клеем. И не забудь три новых трехтысячных банкнота из комода. Помнишь, те, что мне подложил Миранда и которые разыскивает полиция. Поспеши, чтобы к двенадцати быть на месте.

Я повесил трубку и стал ждать. Уже в 11.40 Джойс открыл дверь бара. Я посвятил его в мой план и объяснил ему его роль. Джойс прошел в туалет и открыл кран с горячей водой так, что оттуда вскоре полился настоящий кипяток.

Тем временем я стоял в дверях бара и наблюдал за домом напротив. В 12.05 появился Дюпон с большим зеленым конвертом. Я кивнул ему и пошел навстречу: он тотчас же узнал меня.

- Как хорошо, - сказал я. - Я как раз шел к вам, чтобы сказать: добрый день, месье Дюпон. Выпейте со мной стаканчик. У меня для вас есть кое-что, что доставит вам радость.

Я взял его за руку и потащил в бар. Когда на стойке появился Мартини, он не заставил себя долго упрашивать. Я познакомил его с Джойсом. Дворник поинтересовался, что такое стряслось с моей рукой, и я рассказал ему об автомобильной катастрофе. Затем мы показали ему фото с автографом: "Моему другу Августу Дюпону" с надписью: Эдит Пиаф. Он был до того растроган, что, рассматривая фотографию, забыл об окружающем мире, а также о зеленом конверте, который лежал на табурете позади него. Я начал обхаживать его, ведя разговор о разных сумасшедших проделках Эдит Пиаф за последнее время. В это время Джойс смылся в туалет, прихватив с собой конверт. Двумя минутами позже он уже появился опять, и конверт улегся на прежнее место. Ему пришлось здорово спешить, так как на такие штуки требовалось время: поддержать конверт под паром, открыть его иголкой, подменить деньги и опять закрыть.

У "Поккарди" мы быстро пообедали. Джойс заказал себе венский шницель с зеленым горошком, а я - равиоли.

- Послушай, как я себе представляю дальнейшее, - сказал я, делая глоток красного вина. - Мы должны что-то предпринять, чтобы Элиан сегодня вечером, с 10.00 до 11.00, не была в своей квартире.

Мы наморщили лбы и стали думать, но ничего стоящего нам не пришло в голову.

Мы выпили по чашке кофе и закурили.

- О, у меня завелась небольшая идея, - сказал Джойс. - Почему я сразу же вспомнил о пощечине от Нины Дессес?

Он завел глаза к потолку и продолжал:

- О, Нина! Это была роскошная женщина... И влюблена в меня до безумия. Ты не можешь себе представить...